100 великих любовниц - Муромов Игорь Анатольевич. Страница 60

Ходатайствуя, конечно же, не забывала и себя. Знала: Пётр не откажет ей ни в одной просьбе. Так оно и было. Более того, он осыпал красавицу дорогими подарками (все знали, как он скуп в отношении к женщинам). Однажды она получила его портрет, осыпанный драгоценными камнями на 1000 рублей! Другие подарки были менее ценны, но им не счесть числа. Анна Монс выхлопотала себе ежегодный пансион.

Пётр серьёзно подумывал жениться на ней, не прекращая в то же время отношений с её подругой, Еленой Фадемрех, от которой он также получал записки.

Неизвестно, чем бы завершились сложные отношения Петра с Анной Монс, если бы в один из солнечных дней 1703 года в кармане саксонского посланника Кёнигзека, только что вступившего на царскую службу и случайно утонувшего в начале кампании, нашли любовные записки, автора которых Пётр без труда узнал по стилю и почерку. Царь пришёл в неописуемую ярость и повелел заключить domicella Monsianaпод арест.

Анна и сестра её (возможно, способствовавшая новой связи) были отданы под строжайший надзор Ф. Ю. Ромодановского. Им запрещено было даже посещать кирху.

Удар был настолько сильным, что Пётр долгие годы (пожалуй, вплоть до смерти Анны Монс) не мог прийти в себя.

Любовь Петра к красивой немке — дочери виноторговца из Немецкой слободы — была, бесспорно, очень сильна, и, имей госпожа Монс больше ума, не исключено, что она, а не Марта Самуиловна Скавронская (после крещения ставшая Екатериной Алексеевной), была бы первою русской императрицей.

Три года томилась Анна Монс в заточении, и только в 1706 году была выпущена на волю, благодаря своей настойчивости и различным ухищрениям.

Вышла, для того чтобы вступить в новую связь, на этот раз с прусским посланником Кейзерлингом, который впоследствии на ней женился.

Анна Монс увлеклась политикой, да так неудачно, что снова угодила в тюрьму. От прежних милостей монарха у неё почти ничего не осталось. Она наотрез отказывалась отдавать портрет Петра, как полагают, из-за бриллиантов.

Пётр так и не простил ей измену. Расследование этой грязной истории продолжалось вплоть до 1707 года. В тюрьме томилось более тридцати узников, даже косвенно связанных с этим делом. Некоторые из них не знали, почему оказались в неволе.

Спустя год Кейзерлинг, уже женатый на Монс, воспользовавшись хорошим настроением царя, решил выпросить у него место для брата его бывшей фаворитки. Однако Пётр резко оборвал посла: «Я держал твою Монс при себе, чтобы жениться на ней, а коли ты её взял, так и держи её, и не смей никогда соваться ко мне с нею или с её родными».

Пруссак был настойчив. Тогда вмешался фаворит Петра Меншиков: «Знаю я вашу Монс! Хаживала она и ко мне, да и ко всякому пойдёт. Уж молчите вы лучше, с нею!»

Надо сказать, что эта беседа состоялась после ужина на пиру у польского пана в окрестностях Люблина. Кончилось всё скверно для Кейзерлинга: Меншиков и Пётр вытолкали беднягу за дверь и спустили с лестницы. Он подал жалобу, но обвинили его, и его же заставили извиниться.

В 1711 году госпожа Кейзерлинг овдовела и, одержав ещё одну победу над шведским офицером Миллером, пережила мужа только на несколько лет.

Скончалась Анна Кейзерлинг 15 августа 1714 года в Немецкой слободе, на руках больной матери-старухи и пастора; в беспамятстве предсмертной агонии она пожалела только о некоей сироте.

Айседора Дункан (1877–1927)

Айседора родилась у моря, её родители развелись, когда она была ещё грудным ребёнком. Девочку воспитывала мать. Она была музыкантшей и ради заработка давала частные уроки, часто задерживаясь допоздна. Айседора была свободна, предоставлена самой себе и могла блуждать на морском берегу одна, предаваясь фантазиям. Она танцевала свои фантазии, подражая ветру и морским волнам.

Благодаря матери вся жизнь девочки была проникнута музыкой и поэзией, но самым главным для Айседоры были танцы. Она не могла жить без них.

Закончив школу, Айседора уговорила мать поехать в Чикаго. Там они вели полуголодную жизнь и счастья не нашли. Айседора выступала в «Богеме», клубе, где собирались поэты, артисты, композиторы, которых объединяло одно — бедность. Среди них был сорокапятилетний поляк Мироцкий. Копна рыжих курчавых волос, рыжая борода и проницательные голубые глаза… Он по большей части сидел в углу, курил трубку, с иронической улыбкой наблюдая за «дивертисментами» собравшихся. Мироцкий был беден, что не мешало ему приглашать Айседору в ресторанчики или отвозить на фаэтоне за город, где они завтракали на траве.

Прошло много времени, прежде чем Дункан узнала о его неразделённой страсти. Этот солидный человек влюбился бешено, безумно в невинную девочку. Однажды во время прогулки он, не в силах противиться искушению поцеловать Айседору, попросил её выйти за него замуж. Девушка тогда искренне верила, что он окажется единственной великой любовью в её жизни.

Наконец счастье улыбнулось Дункан: её ангажировал на небольшую роль в нью-йоркском театре знаменитый Августин Дэли. Это был шанс.

Иван Мироцкий впал в отчаяние при мысли о разлуке. Они поклялись в вечной любви. Девушка пообещала, что, как только она достигнет успеха в Нью-Йорке, они сразу поженятся. В то время Айседора ещё не была ярой сторонницей свободной любви, за которую сражалась впоследствии.

В Нью-Йорке её приняли в труппу. Через год она уехала с театром на гастроли в Чикаго. Айседора предвкушала встречу с наречённым. Стояло жаркое лето, и каждый день, свободный от репетиций, они уезжали в лес и предпринимали длительные прогулки. Перед отъездом в Нью-Йорк брат Айседоры выяснил, что у Мироцкого есть жена в Лондоне. От этого известия мать невесты пришла в ужас и настояла на разлуке…

Уникальный стиль, который отличал танцевальные номера Айседоры Дункан, возник после изучения ею танцевального искусства Греции и Италии и основывался на некоторых элементах системы ритмической гимнастики, разработанной Франсуа Дельсартом. В 1898 году весь гардероб Айседоры был уничтожен страшным пожаром в гостинице «Виндзор» в Нью-Йорке, поэтому во время своего очередного выступления она вышла к публике в импровизированном костюме, который сама же и придумала. Публика была шокирована — Айседора появилась на сцене практически обнажённой.

Сильное стройное тело юной танцовщицы с этого времени стали облегать знаменитые струящиеся одежды, прихваченные под грудью и на плечах по античному образу. Она не признавала пуантов и танцевала, подобно Афродите, на пальцах. Её босые ноги были прекрасны, сильны и легки.

Айседора отправилась в большое турне по Европе и стала вскоре любимицей всего континента. Она заключила контракт с импресарио Александром Гроссом, который организовал её сольные выступления в Будапеште, Берлине, Вене и других европейских городах. Шокированная, но возбуждённая публика толпами осаждала театры, чтобы увидеть страстное танцевальное выступление полуобнажённой Айседоры, импровизировавшей под музыку знаменитых композиторов («Голубой Дунай» Штрауса или «Похоронный Марш» Шопена).

Прекрасный Будапешт был тогда весь в цвету. За рекою в каждом саду благоухала сирень. А вечером неистовая венгерская публика устраивала овации знаменитой Айседоре.

В один из вечеров среди рукоплескавших её таланту находился молодой венгр, которому суждено было, по словам Дункан, «превратить целомудренную нимфу, какой я была, в вакханку».

Как-то в дружеской компании Дункан встретилась взглядом с большими чёрными глазами, «сверкавшими таким безграничным поклонением и такой венгерской страстью, что в одном взгляде таился весь смысл весны в Будапеште». Мужчина был высок, великолепно сложён и вполне мог позировать в качестве Давида для Микеланджело. Он передал Айседоре билеты в ложу Королевского национального театра. В спектакле он был занят в роли Ромео. Этот венгр со временем стал величайшим актёром. Его звали Оскар Береги.