Святая (ЛП) - Хэнд Синтия. Страница 16

- Подождите, - сказала я, стараясь понять суть разговора. – Вы говорите про пожар на палисаде? Там они подозревают поджог?

Мистер Эвери кивнул.

Таким образом, не Семъйяза, пытавшийся избавиться от меня и моей мамы на пике «Статик» [22], начал пожар. Был еще один пожар. Неужели кто-то намеренно начал другой пожар?

- Это не имеет значения, - сказал Такер небрежно. - С этим покончено. Я рад, что остался в живых.

Я тоже рада.

Позже Такер и я вышли на крыльцо. Мы сели на качели и начали слегка покачиваться. Было холодно, на самом деле даже морозно, но ни один из нас не думал об этом. Было слишком облачно, чтобы увидеть звезды. После того как мы посидели так еще некоторое время, пошел снег. Мы не зашли внутрь дома, а вместо этого лежали на качелях, раскачиваясь взад и вперед. Наше дыхание смешивалось в туманный клуб пара над нашими головами.

- Небо падает, - прошептала я, наблюдая, как хлопья дрейфуют на ветру.

- Да, - сказал он. – Отчасти это выглядит именно так. - Такер сел, чтобы посмотреть мне в лицо. Мое сердце начало учащенно биться без всяких на то причин.

- Ты в порядке?- поинтересовался он. - Ты такая напряженная всю неделю. Что происходит?

Я смотрела на Такера, думая об его смерти, и мои глаза вдруг наполнились слезами. И слезы - слезы любой девушки, но мои особенно - действительно тронули Такера.

- Эй, - прошептал он и мгновенно взял меня на руки. Я плакала на его плече в течение нескольких минут, а затем попыталась взять себя в руки, посмотрела вверх и попыталась улыбнуться.

- Я в порядке, - оправдывалась я. - Просто нервничаю.

Такер нахмурился.

- Ангельские штучки, - утвердительно произнес он. Такер считает, что каждый раз, когда со мной что-то происходит, то это обязательно должно быть связано с моей ангельской сущностью.

Я хочу сказать ему правду, но не могу. Не до тех пор, пока не выясню все наверняка.

Покачав головой, я отвечаю:

- Проблемы с университетом. Знаешь, я подаю заявление в Стэнфорд. - Это правда. Хотя я не думаю, что проявляла особого энтузиазма к учебе, но Стэнфорд… В общем, это Стэнфорд.

Выражение лица Такера смягчается, как будто он вдруг все прекрасно понял. Я расстроена из-за того, что собираюсь в университет, а он остается здесь.

- Все будет хорошо, - успокаивает он. - Мы будем вместе, где бы ты в конечном итоге не была, договорились?

- Договорились.

Он игриво приобнимает меня. - Все будет в порядке, Морковка. Вот увидишь.

- Откуда ты все это знаешь? - спросила я слегка наигранно.

Такер пожал плечами. Вдруг он нахмурился и наклонил голову чуть в сторону.

- Что случилось? - спросила я.

Он приподнял руку, показывая мне, чтобы я замолчала. Такер прислушивался к чему-то с минуту, а затем выдохнул. – Мне показалось, что я что-то услышал, вот и все.

- Что именно? - спросила я.

- Лошадь. Мне показалось, что я услышал лошадь.

- О, Такер, - сказал я, обнимая его крепче. - Мне очень жаль.

Но вдруг я тоже что-то услышала. Какой-то шум, похожий на стук копыт. Какой-то устойчивый ритмичный удар чего-то об землю. И после, сильный порыв воздуха от движения крупного животного. Бегущего и тяжело дышащего животного.

Мои глаза встретились с глазами Такера.

- Я тоже это слышу, - сказала я ему.

Мы выскочили с качелей и направились на передний двор. Я сделала медленный круг по двору, слушая, как звук становится ближе.

- Там, - произнесла я, указывая на горы Титон. Такер побежал в этом направлении, перепрыгивая через низкую ограду. И тут Мидас появился у линии деревьев. Он тяжело бежал. Пот блестел на его боках. Такер увидел его и издал громкий радостный возглас. Мидас заржал. Я стояла и смотрела, как они встретились друг с другом в поле возле дома. Такер обхватил руками плечи Мидаса и прислонил свое лицо к глянцевой от пота шее коня. Они остаются в таком положении долгое время, а затем Такер отстраняется и начинает осматривать руками все тело Мидаса на предмет травм.

- Он подгорел и очень истощал, но ничего серьезного, - прокричал Такер. - Нет ничего, с чем бы мы не смогли справиться. - Затем Такер нежно сказал лошади: «Я знал, что ты сможешь это сделать. Знал, что огонь не мог причинить вред». Его родители вместе с Венди вышли на крыльцо и увидели Мидаса. Теперь мы все вместе побежали в поле, чтобы полюбоваться на это чудо. Венди крепко держала мою руку, пока мы все вели коня обратно в сарай к тому, кому он принадлежал.

- То, что когда-то было потеряно, теперь найдено, - сказала миссис Эвери.

- Смотри, Морковка, - сказал Такер, поглаживая нос Мидаса. – Иногда все происходит не так, как должно.

Вот этого-то я и боюсь.

Скорбь охватила меня снова на следующий день. Я ведь почти забыла, как ужасно чувствовать, когда горло перехватывает, грудь сжимается, а глаза горят. На этот раз это произошло в продуктовом магазине, где я была с Джеффри. Почувствовав себя странно, я тут же сказала ему присесть на корточки прямо посреди прохода между йогуртами и творогом, и представить себя ниндзя с ангельской кровью, пока я звоню маме. Думаю, Джефри бы это позабавило, если б не перспектива быть убитым Черным Крылом. Только на этот раз, полагаю, я не смогу с ним справиться. Если я умру здесь, в девятом проходе продуктового магазина, то никогда не исполню свое весеннее предназначение и не появлюсь на кладбище.

Итак, мне кажется, Семъйяза здесь не для того, чтобы убить меня. Но я волнуюсь не из-за этого. Несмотря на все мои сумасшедшие идеи о возможных вариантах смерти Такера, наиболее вероятным из них мне кажется именно тот, в котором появляется Черное Крыло и убивает его. Убивает, чтобы добраться до меня. Чтобы наказать меня, возможно, даже за то, что я не выполнила/изменила свое предназначение. Чтобы уравновесить весы. Или может просто потому, что Черное Крыло – зло, и ему нравится делать ужасные вещи, например, убивать людей ради забавы. Эта мысль пугает меня.

И снова это чувство горя уходит еще до того, как мама появляется в магазине. Будто этого вообще не было. Словно все это происходило лишь в моей голове.

Несколько дней спустя в ангельском клубе Джеффри показывает нам трюк, суть которого заключается в том, что он сгибает четвертак [23] пополам одними только пальцами. Конечно же после презентации трюка, мы все попробовали проделать тоже самое. Первой была я, и Джеффри было не слишком приятно, когда я смогла проделать тоже самое. Потом была Анжела, которая так старалась, что ее лицо побагровело настолько, что я подумала, будто она сейчас упадет в обморок. Затем пробовал Кристиан, которому тоже не удалось этого сделать.

- Видимо, это не мое, - произнес он. – Думаю, он слишком маленький.

- А возможно, это просто генетика, - начала теоризировать Анжела. – Ген, который есть в их семье, есть и у Клары, и у Джеффри.

Джеффри фыркает. - О, да. Ген, отвечающий за сгибание четвертаков.

Я задумываюсь, чего же хорошего в том, что я могу согнуть четвертак? Что это за полезный навык? И вдруг я чувствую, что мне хочется плакать. Без уважительной причины. Бам - и слезы.

- Что случилось? - спросил Кристиан незамедлительно.

- Скорбь, - сказала я.

Мы позвонили моей маме. Анжела была очень обескуражена этим, ведь мы сейчас находились у неё дома, а не очень приятно не чувствовать себя в безопасности в собственном доме. Моя мама появилась минут через десять, запыхавшись. На этот раз она не подала виду, что волнуется. Просто устала.

- Все еще чувствуешь это? - спросила она меня.

- Нет, - и это означало, что я чувствовала себя очень глупо в данный момент.

- Может быть, это всего лишь твоё сочувствие, - сказала мне Анжела. - Может быть, ты просто впитываешь эмоции окружающих тебя людей, эмоции тех, которым грустно. - Я думаю, это могло бы иметь смысл.

Оказывается, у мамы есть различные теории, и поняла я это ночью, когда она пришла ко мне в комнату, чтобы пожелать спокойной ночи. По-прежнему шел снег. Это продолжалось с той самой ночи, когда вернулся Мидас. Он падал крупными хлопьями за моим окном. Похоже, это будет холодная ночь.