Аромагия (СИ) - Орлова Анна. Страница 40
Глаза прищурились, подбородок отвердел, и вот уже передо мной олицетворение не снега, но другой ипостаси воды — безжалостного льда.
— Пойдем! — резко приказал дракон. Как будто рявкнул на непослушного пса!
— Куда?
Я отступила еще на шаг, непроизвольно скрестила руки на груди.
Исмир ощерился, потом мир словно крутанулся вокруг меня… Ледяной ветер хлестал плетью, метель зло хохотала в лицо, когда дракон тащил меня, как куль с мукой.
Крикнуть? Но никто не услышит! К тому же хель никогда не станут ссориться с детьми стихии, тем более из-за человеческой женщины. В чужие дрязги хель предпочитали не вмешиваться, да и не слишком интересовались «теплокровками», как презрительно называли другие расы. А те, в свою очередь, не претендовали на укрытые ледниками пустыни, где могли выжить лишь сами хель.
В конце концов, не убьет же он меня!
Откровенно говоря, мне не было страшно. Безрассудство это или банальная глупость, но отчего-то казалось, что Исмир ничего плохого не сделает, хотя его обращение с дамой оказалось явно неподобающим для джентльмена. Впрочем, драконы вовсе не являются джентльменами…
Невольно вспомнились романтические книжонки — из тех, что обожает почитывать на досуге Уннер, роняя обильные слезы над перипетиями любви нежной человеческой девушки и мужественного дракона с обнаженным торсом. Разумеется, героиня падала в обморок от одного вида мужской груди и «возносилась к небесам от прикосновения его губ». Что за чушь!
Я охотно заимствовала у горничной подобную литературу, чтобы всласть посмеяться над тоннами розового варенья, изливающегося со страниц.
Надо думать, авторы были бы в восторге, увидев эту сцену: дракон волочет добычу в логово (несомненно, чтобы надругаться!). Героине подобало возмущаться и одновременно дрожать от еле сдерживаемых чувств. Меня же обуревало исключительно желание прочитать ему лекцию о правилах поведения в обществе. Несомненно, у дракона имелись веские причины поступать столь бесцеремонно, однако он вполне мог объяснить, в чем дело!
Исмир остановился резко, словно наткнувшись на невидимое препятствие. Поставив меня на ноги, встряхнул так, что зубы клацнули.
Возмущенный взгляд действия не возымел.
Что же, попробуем шоковую терапию. Доктор Торольв рассказывал об этом новейшем веянии в медицине. Всегда мечтала попробовать!
Прищурившись, я внимательно взглянула на Исмира. Разумеется, хлестать озверевшего дракона по щекам — не самая лучшая идея. Не съест, но покусать вполне может…
— Господин Исмир, у меня к вам большая просьба…
Дракон стремительно обернулся и вперил в меня требовательный взгляд.
— Да?
Вышло не очень-то доброжелательно и вежливо. Впрочем, это не повод для ответной грубости.
Я безмятежно улыбнулась и попросила:
— Пожалуйста, снимите рубашку!
— Что?!
Хм, пощечина определенно ошеломила бы его куда меньше.
— Вы неподобающе одеты, — произнесла я серьезно.
Исмир перевел взгляд на свой наряд. Свободная льняная рубашка навыпуск, брюки из такого же материала — некрашеного и, похоже, домотканого. На руках — несколько тонких браслетов, на ногах тонкие кожаные мокасины.
— Видите ли, мы не мерзнем, — пояснил дракон сдавленно. От неожиданности, не иначе, иначе он едва ли снизошел бы до оправданий. — И нам тяжело переносить человеческую одежду. Крашеная ткань, и этот неудобный покрой…
— Нет, что вы! — вежливо возразила я. — Вы превосходно выглядите! Очень… хм, своеобразно.
Исмир смотрел на меня, как баран на новые ворота.
— Просто… вы неподобающе — одеты. Дикарю, который без всяких объяснений хватает даму и тащит ее невесть куда, полагается быть полуобнаженным, а лучше — задрапированным в шкуры. Вы выбиваетесь из образа!
Мгновение он выглядел ошеломленным, потом расхохотался, запрокинув голову.
А я изображала из себя воплощенную невинность. Эдакую девочку в платьице с бантами.
— Вы просто невозможны! — заявил он, отсмеявшись.
Оставалось лишь пожать плечами и улыбнуться. Представления не имею, почему меня все время тянет над ним подтрунивать. Видимо, я попросту перенимаю его собственное настроение, что со мною бывает нередко.
Он широко улыбнулся и, стянув рубаху через голову, протянул ее мне со словами:
— Надеюсь, так лучше? — глаза дракона сверкали голубым льдом, а обнаженная гладкая кожа притягивала взгляд, словно муху — варенье.
Я смогла только кивнуть.
— Тогда позвольте похищать вас дальше! — промолвил он с учтивым поклоном и подхватил меня…
Должно быть, зрелище было умопомрачительным. Снежная равнина, по которой мчится полуодетый — точнее, полураздетый! — мужчина с женщиной на руках. Казалось, перед ним охотно расступалось само пространство, а метель нежно льнула к телу. И, как ни странно, мне в его объятиях сделалось весьма уютно и даже тепло. Более того, обнаженная кожа Исмира обжигала мою щеку, как кипяток.
А я, уткнувшись носом в пропахшую драконом рубашку, тихо наслаждалась…
Сандал… Почти неуловимое древесно-мускусное благоухание не раздражает, не перебивает другие ароматы, не кричит во весь голос. Кажется, что пахнет еле-еле, на грани восприятия, в первый момент даже вызывает удивление: «Как? Вот это невнятное нечто все так хвалят?!»
Спокойно! Закройте глаза и вдохните глубже. Чувствуете, как легкий аромат перышком щекочет нос, как разглаживает напряженную складку меж бровей, как крыльями бабочки гладит зажмуренные веки? Шелухой осыпаются тревоги и боль, горечь и напряжение… Аромат медитации.
Так пахнет любимый мужчина. Не знойный красавец, не щедрый на подарки женатый любовник, а тот, кто готов быть рядом с вами всегда. Утешать, шептать нежности на ушко, ласково обнимать… Любить. Любовь к нему не бывает безответной!
Говорят, влюбленная женщина хорошеет. Влюбленная в сандал хорошеет во сто крат. Он полирует огрубевшую кожу, разглаживает морщинки у глаз и на шее, устраняет зуд и угревую сыпь, борется с дерматитами и сухостью. А еще нормализует гормональный фон, деликатно пробуждая чувственность…
Пристрастие к сандалу определенно завело меня слишком далеко!
По счастью, прежде чем мои мысли стали совсем уж неподобающими, дракон остановился и опустил меня, впрочем, не торопясь убирать руки с моих плеч.
Почувствовав под ногами твердый лед, я пришла в себя.
— Спасибо, что покатали! — произнесла я церемонно, отступая на шаг назад.
И умудрилась споткнуться, попав каблуком в ямку.
— Осторожно! — Исмир помог мне подняться, нарочито медлительно отряхнул от снега — право, это больше походило на ласку, чем на вежливую услугу.
Пахло от него изумительно — малиной, красной смородиной, перцем и сандалом. Среди снежного безмолвия, где запахи встречались не чаще, чем вода в пустыне, это было как удар под дых.
Голова закружилась, к щекам прилила кровь…
— Благодарю! — я торопливо отстранилась, краем глаза заметив, как насмешливо блеснули глаза Исмира, как он опустил голову, пряча предательскую улыбку. Что ж, он сполна расквитался со мною за выходку с рубашкой.
Неподалеку брюзжало и ворочалось море, от него словно тянуло маслом элеми — солью, водорослями, и чуть-чуть укропом.
В нескольких шагах справа громоздились скалы, почти скрытые слоем льда.
— Полагаю, теперь можно заняться тем, ради чего я вас сюда… привел, — голосом дракона, казалось, можно было смазывать сковородку вместо масла.
Мне стоило усилия не попятиться, столь многозначительной сделалась его усмешка.
А впрочем, почему бы и нет?
— Я подразумевал поиски того, что привело к болезни хель… — пояснил он, скрестив руки на груди и наблюдая за моей реакцией.
Сама не знаю, что превалировало в моей душе в тот момент — досада, восхищение или смущение…
— Буду счастлива всемерно помочь вам! — ответила я, пряча за чопорностью растерянность.
Он склонил голову и указал в сторону скал.
— Скажите, вы видите там что-нибудь необычное?