Уровень: Война (СИ) - Мелан Вероника. Страница 35

Это был хороший день, ласковый. Теплый, солнечный, мягкий; покачивалась еще зеленая трава — скоро она пожухнет, потускнеет, приобретет желтоватый оттенок и засохнет, но пока не пришла осень, зелень сочна, полна сил и прекрасна в своей простоте. Ей просто — траве — качайся себе под ветерком, подставляй спинки вытянутых листов, позволяй себя поглаживать. Наслаждайся солнцем, расти, радуйся голубому небу.

Если все было бы так просто у него, у Дэйна.

Он и сам не знал, для чего уходя, взял с собой тот браслет. Тот, что они использовали давно, казалось, годы назад, уходя на странный и пронизанный тоской, а ныне вовсе не существующий Уровень «F». Любая мигающая лампочка на этой прорезиненной ленточке, что он теперь держал в руках, означала, что один из друзей в беде, что срочно нужна помощь. По нему же они вызывали друг друга, сообщали о потерях, убеждались, что все в порядке. [3]

Увидит ли Бернарда сигнал теперь? Почему он просто не наберет ее мобильный? Наверняка, она давно уже закинула эту ленточку в угол, и лампочка будет одиноко гореть, никем не замеченная, пока батарейка не сядет. Может, и хорошо, что не увидит? Может, и не стоит к ней обращаться?

Но если не помог Халк, Ди оставалась единственным вариантом, и Дэйн, покрутив в руках старую игрушку, нажал пальцем на крохотную кнопочку, расположенную в самом низу.

Часом позже они все еще сидели на той же лавочке, но уже вдвоем.

Бернарда — девушка, специализирующаяся на различных областях, в таких, как телепортация или управление энергией материи, — смотрела вдаль — туда, где по узкой тропинке, держась за руки, прогуливались двое. Прогуливались неспешно, без особенной цели и направления, бросали друг на друга неловкие, будто сблизились совсем недавно, взгляды.

Знакомый голос звучал тихо, но Дэйн отчетливо разбирал слова. Теребил выбившиеся из-за уха длинные русые пряди волос ветер:

— Я не могу отмотать время, как сделала тогда. Рада бы… Только знаешь, я только потом поняла, какой это был риск, в той помощи. Я вернула жизнь Дэллу и Меган (события описаны в романе «Дэлл»), но я едва не оборвала ее миллионам других людей, сместив и запутав их временные линии. Это все сложно, правда. Я… дурочкой была, что решилась на такое. Никто не знал, как долго после этого Дрейк исправлял последствия, как долго работал над картой судьбы, прослеживал, чтобы ни у кого не случилось отхождения в сторону, случайной смерти, просто потому что где-то прозвучало нужное слово, а где-то оно не прозвучало. Люди разные, ведут себя в зависимости от настроения, а это все так сложно — они не понимают…

Наверное, в ее словах многого не понимал и он. Но, не понимая, просто сидел и слушал, потому что уже перестал ждать помощи, перестал надеяться, в какой-то мере устал от беспокойства. А потому и слушал, никуда не торопился.

— …Оказывается, существует столько факторов, чтобы жизнь одного человека сложилась определенным образом, и на нее влияет все: кто попался на пути, кто не попался, случилось ли наступить на улице на алюминиевую банку или же нет. Кажется, это все мелочи, да?

— Нет.

— Нет. Верно. Просто многие думают, что это мелочи. А когда ты отматываешь временное кольцо на месяц назад, чтобы дать шанс двоим, ты, возможно, забираешь его у сотен тысяч других. Потому что где-то не заиграет нужная мелодия, не упадет в бочку капля воды, не в ту сторону завихрится энергетический поток. А знаешь, почему так происходит?

— Нет.

— Потому что ничего в этом мире не идет по той же самой схеме. Никогда ничего не бывает одинаково. И никогда и ничего невозможно предсказать наверняка. Понимаешь?

— Да, понимаю.

Она была все той же — обычной веселой, но в этот момент серьезной, девчонкой с серо-голубыми глазами. Хорошей, отзывчивой, умной. Наверное, очень умной, раз стала спутницей жизни их начальнику. Но ему было приятно другое — она откликнулась. Увидела эту пресловутую лампочку, почему-то не выкинула браслет.

Дэйн пошевелил затекшими от длительного сидения на лавочке ногами, провел по штанам пальцами, подумал о том, что Барта давно пора выгуливать, что он и так подзадержался, и улыбнулся.

— А знаешь, я просто был рад тебя увидеть.

Бернарда мягко улыбнулась в ответ.

— Я тоже.

Нужно было уходить. День хороший, но полдень медленно превращался в ранний вечер; Дэйн начал подниматься.

— Только знаешь, — вдруг зачем-то добавила Ди, и он снова сел, посмотрел на ее серьезное лицо, даже умилился написанной на нем заботе, — если что-то случится… Если с тобой что-то случится, я найду способ тебя вернуть. Пойду к фуриям, узнаю, как Дрейк это сделал…

— Спасибо. — Ответил искреннее. — Я надеюсь, что этого не понадобится.

И похлопал ее по руке, благодарный за одно уже предложение.

Она сказала «Я уже не Машенька…», и он спросил, а кто такая Машенька?

«— Ну, это такая маленькая девочка, которая все время безмозгло лезет не туда. Она всегда готова с энтузиазмом взяться за любое дело, только мозги не включает. Поэтому и я говорю, я уже не „Машенька“. Это новые мультики из моего мира, называются „Маша и медведь“ Ты приходи, вместе посмотрим как-нибудь…»

Он шел домой и улыбался. Так же, как и в первый раз, отказался от «транспортировки», хотя едва ли кто-то мог доставить его домой быстрее, чем способная телепортировать в любую точку этого, да и не только этого мира, Бернарда.

Хороший день. Неудачный по результатам, но все равно хороший.

Барт встретил его у дверей отчаянным лаем истосковавшейся по хозяину собаки; Ани — заплаканным лицом.

Уже вечером он вновь сидел в ее спальне.

Их самодельный ужин прошел хорошо — простые и незамысловатые бутерброды, вопросы о том, хорошо ли прошли его несуществующие занятия.

Хорошо, ответил он, хорошо. А ее день? Плохо. Потому что она не знала, чем себя занять, куда приложить и что делать? Она ничего не помнит, и не знает, как этому помочь. Он знал, но не желал этого — только не ценой ее будущей моральной инвалидности и поврежденным мозгом коллеги сенсора.

А теперь зачем-то сидел у кровати. Странный своеобразный, не несущий под собой ничего плотского, ритуал.

— Как вы думаете, я могу заниматься спортом?

— Можете. Руки и ноги у вас есть.

— Но мышц нет. И я не помню, какие именно нужны программы, ее ведь составляет инструктор…

Тема поднималась опасная, скользкая, и она завернула именно туда, куда Дэйн не хотел, чтобы она завернула, однако он понимал — это неизбежно.

— Даже для того, чтобы просто бегать по утрам, мне нужно выходить на улицу, а я пока не могу, потому что боюсь захлопнуть дверь. А там пес… А так… я еще могла бы ходить за продуктами, покупать что-то, осматривать окрестности. Может, это поможет мне вспомнить?

Он знал, что она попросит, знал и боялся этого.

— Мне нужен ключ. Скажите, это можно? Вы дадите мне копию?

«Ведь иначе я буду, как пленница. Постоянно в четырех стенах, без идей о том, куда можно себя применить…» — ее глаза досказали именно это.

Он понимал. Знал. И был согласен, хоть всей душой сопротивлялся этому согласию.

— Да, я дам вам запасной ключ. Закажу его завтра. Нормально?

— Да.

— Тогда завтра же и съездим за вашими кулинарными книгами. Я не знал, какие выбрать.

Он смотрел в окно, за которым уже стемнело. Все, пора уходить.

Ани сидела на кровати, притихшая и напряженная — будто хотела, но боялась о чем-то спросить.

— Что? — Спросил он за нее.

— А… вы… мне почитаете? Тот же рассказ, что накануне?

Попросила. И покраснела.

«А вы не умеете читать? Тогда зачем вам кулинарные книги?» — хотел поинтересоваться он, но так и не сделал этого. Просто пересел в стоящее у стены скрипучее кресло, потянулся за книгой и открыл ее на той же странице, где вчера вечером прервал чтение.