Держава под зверем - Бриз Илья. Страница 42

Теперь самое важное – не повторить ошибок автомобильной промышленности Советского Союза и Российской Федерации того мира. Надо признать, что конструкции самих автомашин там были достаточно удачными для своего времени. А вот качество сборки и комплектующих… Ничего, с нашим Министерством государственного контроля под руководством Мехлиса с нарушением технологий не разгуляешься. А там, глядишь, и привыкнут делать все по-человечески. На военных производствах ведь сумели же как-то обходиться без брака? Значит, могут? А если не захотят – заставим!

Средний класс представил ГАЗ вместе с планом постройки трех заводов – под Киевом, в Канаде и недалеко от Владивостока. Какая-го жуткая полноприводная помесь «Тойоты», «мерса» и «Ауди» того мира. На первый взгляд – красивая. Обещают, что при массовом производстве будет не очень дорогой. Резервы модернизации тоже немаленькие заложены. Черт с ними. Дал добро. Не пешком же советским людям в середине двадцатого века ходить? Да еще и названием порадовали – «Волга».

Но больше всех удивил ЗиС. Это был… «Майбах». Но не современный мне-Ваське, еще делающийся очень малыми сериями в Германии. А цельнотянутый оттуда, из двадцать первого века Правда, двигатель карбюраторный, и электроники маловато пока. Но вот во всем остальном – хороша. Что ж, с удовольствием поменяю свой «Паккард», когда запустят производство «Победы». Да, именно такое название этому самому комфортабельному и мощному лимузину предложили специалисты ЗиСа по маркетингу. Увы, но некоторые англицизмы проникли к нам прямо из архивов УСИ. Слова «маркетинг», «файл», «инжектор» и подобные прочно обосновались в русском языке. Как с этим бороться и надо ли, я пока не понял.

– Какой вообще ты хочешь сделать структуру власти в стране?

«Н-да. Вопрос, конечно, интересный!» – я посмотрел на Берию, достал сигареты, закурил и стал излагать свои не то что не формализованные еще идеи, а даже до конца не осмысленные. Некогда было.

– На нижнем уровне, несомненно, должна быть демократия или, как она у нас более правильно называется – Советы. А вот наверху… Направлять развитие общества должна олигархия [35]. Причем олигархия, руководствующаяся не своими личными интересами, а логикой развития всей цивилизации на нашей маленькой планете.

– Маленькой? – удивился маршал.

– Конечно. Если для Жюль Верна в прошлом веке «Вокруг света за 80 дней» была фантастика, то для нас уже через несколько лет полтора часа станут реальностью, – я усмехнулся. В том мире Гагарин облетел Землю именно за девяносто минут. – Впрочем, дело не в размерах. Все в мире относительно. Наша маленькая планета…

– Подожди, – перебил меня Берия, – ты считаешь, что мы олигархи?

– Нет, конечно, – я усмехнулся, – есть такой очень редкий термин – меритократия [36]. Одно из его значений – власть достойных. Здесь и сейчас мы с вами, Лаврентий Павлович, – эти самые меритократы. И нашей целью должно стать не только, и даже не столько, благо Советского Союза, а лучшая жизнь для всего человечества. Ведь невозможно строить планы для одной державы, не обращая внимания на окружающие страны. Именно поэтому я сейчас направляю нашу внешнюю политику с определенными, пусть и не очень существенными, потерями для экономики СССР.

Берия не стал спрашивать, с какими. Ясно же, что можно было обобрать поверженных противников до последней нитки.

– Впрочем, я несколько отвлекся. Итак, наверху мы и наш «ближний круг», – я впервые произнес этот термин здесь, но пояснять маршалу не потребовалось. – Сегодня и на будущее наша основная задача – отовсюду вытаскивать самых лучших, умных и самоотверженных, людей. Заставить их учиться, учиться и еще раз учиться, – мы оба усмехнулись, отлично зная, откуда эта цитата, – а затем выдвигать в высшие эшелоны власти. В принципе, что-то такое уже делал мой отец. Может быть не вполне осознанно и целенаправленно, но делал. Да, надо признать, что еще хватает тех, кто работает только ради личного успеха. Но у нас вполне достаточно времени заметить и убрать таких.

– Ну, карательный аппарат у нас готов выполнять все, что прикажем, – с некоторым удовольствием констатировал Берия.

– Добро должно быть с кулаками, – согласился я с ним, – вот этими кулаками у нас являются люди Синельникова, в буквальном смысле выпалывающие всякую погань из человеческого общества. Причем не только и даже не столько у нас в державе, как, в первую очередь, за рубежом. Хотя я, вообще-то, в отношении наших граждан предпочитаю все-таки методы убеждения, – на что маршал согласно кивнул. – Итак, на нижнем этаже, вплоть до уровня республиканских министерств – Советы. А вот начиная с руководителей республик и всего союзного руководства – только наши люди. Если точнее – наши с вами, Лаврентий Павлович, ставленники, действующие точно в нужных нам направлениях.

Так, все основное сказано. Остальное он должен додумать сам. К чему привело неправильное руководство страной Лаврентий Павлович прекрасно знает из того злополучного документа. А с другой стороны, злополучного ли? Ведь теперь Берии известно, во что компартия превратилась там за жалкие сорок лет. Что такого здесь допускать нельзя. И что кардинальные перемены остро необходимы. Не знаем, как решить этот клубок проблем? Рубить безжалостно вместе с самой партией!

Уставшая Галинка все никак не могла отдышаться, положив головку мне на грудь. Я гладил рукой по спутанной гриве ее шелковистых волос и думал о том, какой же я счастливый. Судьба изрядно побросала меня в том мире, так и не дав настоящей полной радости в жизни, но напоследок, когда казалось, что все уже почти кончено, улыбнулась. Улыбнулась и закинула сюда, в этот мир, в эпоху перемен. Я немедленно вспомнил старое китайское проклятие [37].

А вот все обстоит строго наоборот! Я рад, что живу здесь и сейчас, что не только могу влиять на эти перемены, но и направлять их. Интересно. Все больше и больше становлюсь тем умудренным жизнью полковником ФСБ, каким был там, а не Красным Васькой [38]. Хотя, похоже, удалось взять все лучшее от нас обоих. Плюс здесь я встретил свою ненаглядную. Сейчас отдышится и, как всегда, начнет задавать вопросы. Каждый вечер жена просит рассказать что- то еще о том мире. О себе я уже все рассказал. Все-таки насколько женщины сильно отличаются от мужчин. Нам бы после такой вспышки страсти вырубиться, а они… Они другие. Медленно отходят и еще долго находятся глубоко в этом настроении.

– Васенька, любимый, а ты возьмешь меня с собой во Францию?

Н-да, кто о чем… А с другой стороны, почему бы и нет? Не очень-то здесь принято приезжать с женами, пока. Но когда-то ведь надо начинать? Тем более что визит неофициальный. Де Голль пригласил меня довольно неожиданно. Видимо, очень хочет поговорить о будущем. У нас очень хорошие экономические и культурные связи с Францией. Но его наверняка интересует несколько другое. Не мог же де Голль забыть разговор с Синельниковым перед войной?

– Возьму, родная.

Галинка довольно потерлась носиком о мою грудь.

– Но только если не будешь налегать на шампанское, – решил все-таки немного подколоть жену.

– Васька! – обиженное сопение и чувствительный толчок коленкой. – Ну сколько можно?! На нас со Светкой вчера на приеме во французском посольстве твой Маргелов так посмотрел!.. А у нас лимонад в бокалах был…

Мой Вася Маргелов? Тридцатилетний командующий ВДВ? Н-да. Последнее время аппарат, да и все руководство страны стало делиться на две категории. Одни меня боятся и правильно делают. Зато другие, которых значительно больше… Я верю им, а они – мне. Надо сделать все, чтобы оправдать их веру, впрочем, как и всего моего народа. В аппарате вообще обстановка сложилась отличная. Все знают, что среди своих со мной можно на «ты» и пошутить. Их проблемы – это мои проблемы. Впрочем, как у любого нормального начальника. С другой стороны, мои – это тоже их забота. Даже если, как в данном случае, проблема только кажущаяся. Галинка со Светкой все прекрасно осознали.