Мое прекрасное искупление (ЛП) - Макгвайр Джейми. Страница 36

– Спасибо, Рэй, – сказал Тэйлор, – Эбби сказала, что все остальные собираются приехать к свадьбе.

– Нет проблем, – сказала она, стараясь не смотреть на Томас, – Коди не может ждать. Он так долго хотел собаку, но я не знаю, как люди оберегают щенка от одиночества, когда ходят на работу и в школу, – Она посмотрела на Тотошку и коснулась его носа своим, а он лизнул ее щеку. Она захихикала, – Папа предложил приглядеть за собачкой на день, поэтому посмотрим. Может, сидение в няньках несколько дней поможет нам решить. Мне нужно погулять с ним? Я не хочу беспорядка в своей машине.

Тэйлор покачал головой.

– Я гулял с ним сразу после того, как забрал. Он должен быть в порядке, пока вы не приедете домой. Эбби сказала тебе о ремне?

– Сказала. В подробностях, – Рэйган почесала голову щенка и повернулась, открывая свою заднюю дверь. Она пустила собаку на заднее сиденье, застегнула ремень, и затем он сел, ведя себя на удивление хорошо, когда она снова пристегивала его.

– Ладно, – сказала Рэйган, – Вот так. Рада видеть тебя, Тэйлор, – Ее выражение лица мгновенно потеряло все эмоции, когда она посмотрела на Томаса, – Ти–Джей, – Вероятно, она была подругой бывшей девушки.

Между прозвищем и чрезмерно холодным поведением, он, должно быть, был на самом деле зол на нее. Она снова улыбнулась мне.

– Я Рэйган.

– Лиис… очень приятно, – сказала я, полностью выбившись из колеи из–за ее метра восемьдесят.

Она поспешила к своей машине и исчезла внутри. Машина тронулась с места, а Тэйлор, Томас и я сидели в тишине.

– Ну ладно! – сказал Тэйлор, – Давайте повеселимся.

– Я не понимаю этого, – сказал Томас, – Он же не холостяк.

Тэйлор похлопал брата по плечу, снова так сильно, что это заставило меня вздрогнуть.

– Вся цель этих выходных – отпраздновать то, что мы пропустили, потому что этот мелкий ублюдок сбежал.

– И, Томми… – улыбка Тэйлора померкла.

– Я знаю. Трентон мне звонил, – сказал Томас.

Тэйлор кивнул с оттенком грусти в глазах, а потом дернул рычаг двери, перед тем как поставить машину на стоянку.

Когда я открыла дверь, холодный воздух шокировал меня. Томас потер мои руки, выдыхая маленькое облачко, которое было разительным контрастом для ночи вокруг нас.

– Ты можешь сделать это, – сказала я, уже дрожа.

– Ты забыла, как здесь бывает холодно? Уже?

– Заткнись, – сказала я, идя к зданию, к которому пошел Тэйлор. Томас побежал вдогонку и взял меня за руку, – Что ты думаешь о Тэйлоре?

– Твои родители должны гордиться. У вас исключительные гены.

– Я приму это как комплимент, а не пропуск к моему брату. Ты моя на эти выходные, помнишь?

Я ухмыльнулась, и он игриво дернул меня к себе, но потом я поняла, сколько правды было за этой легкомысленной фразой. Мы остановились у двери, и я понаблюдала за тем, как Томас настраивал себя на то, что было по ту сторону.

Не зная, что еще сделать, я поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он повернулся, поймав мои губы. Этот жест стал началом цепной реакции. Руки Томаса поднялись к моим щекам, осторожно обхватывая мое лицо. Когда мой рот разомкнулся и его язык проскользнул внутрь, я сжала его спортивную куртку в кулаках.

Музыка внутри внезапно стало громче, и Томас выпустил меня.

– Томми!

Другой брат – очевидно, так как он выглядел совсем как Тэйлор – держал дверь открытой. На нем были только желтые нейлоновые плавки Speedo, достаточно большие, чтобы скрыть его мужские части тела, и соответствующий парик. Отвратительный ярко–желтый акрил на его голове представлял себе беспорядочные локоны и кудри, и он кокетливо подергивал его одной рукой.

– Нравится? – спросил брат. Небольшими шажками он сделал пируэт, показывая, что кусочек ткани был вовсе не плавками, а трусиками–танга.

Получив неожиданный обзор его белоснежной задницы, я в смущении отвернулась.

Томас посмотрел на него вверх–вниз и выдохнул смешок.

– Какого хрена на тебе надето, Трентон?

Полуулыбка выявила ямочку на одной из щек Трентона, и он сжал плечо Томаса.

– Это все часть плана. Входите! – сказал он, делая небольшие круги рукой в свою сторону, – Входите!

Трентон удержал дверь открытой, и мы вошли внутрь.

Картонные груди свисали с потолка, а золотое конфетти в форме пенисов было насыпано на полу и столах. В углу стоял стол, уставленный бутылками с ликером и ведерками со льдом, наполненными пивом разных марок. Бутылок с вином не было, но был торт в форме очень больших розовых сисек.

Томас наклонился, чтобы сказать мне на ухо:

– Я говорил тебе, что привезти тебя сюда – плохая идея.

– Ты думаешь, я обиделась? Я работаю в сфере, которая преимущественно мужская. Я слышу слово «сиськи» по крайней мере, раз в день.

Томас уступил, но он остановился, чтобы посмотреть на свою руку, сразу после того, как похлопал по плечу младшего брата. Блеск для тела, покрывавший кожу Трентона, стерся на ладонь Томаса, и он блестел под диско–шаром наверху. Томас мгновенно пришел в ужас.

Я схватила салфетку со стола и протянула Томасу.

– Вот.

– Спасибо, – сказал он, наполовину удивившись, наполовину отказываясь.

Томас взял мою руку. Испачканная блестками салфетка смялась между наших ладоней, когда он вел меня через толпу. Громкая музыка била по моим ушам, басы отдавались гудением в костях. Десятки человек стояли вокруг, и была только горстка женщин. Я мгновенно почувствовала себя плохо, думая, когда я столкнусь с Камиллой.

Рука Томаса в моей была теплой, даже через преграду в виде салфетки. Если он и нервничал, этого не было видно. Он поздоровался с несколькими людьми студенческого возраста, когда мы шли через зал. Когда мы дошли до другой стороны, Томас вытянул обе руки и обнял грузного мужчину, поцеловав его в щеку.

– Привет, пап.

– Ну, привет, сын, – сказал Джим Мэддокс грубым голосом. – Наконец–то настало гребаное время, когда ты приехал домой.

– Лиис, – сказал Томас, – Это мой папа, Джим Мэддокс.

Он был чуть пониже, чем Томас, но было такое же милое выражение глаз. Джим посмотрел на меня с добротой и более чем за тридцать лет отработанным терпением, так как вырастил пятерых мальчишек. Его короткие и редкие серебристые волосы были сейчас разноцветными от огоньков.

Прикрытые глаза Джима засветились пониманием. – Это твоя девушка, Томас?

Томас поцеловал меня в щеку.

– Я продолжаю говорить ей это, но она мне не верит.

Джим широко раскрыл руки.

– Ну, иди сюда, пирожок! Приятно познакомится!

Джим не пожал мне руку. Он заключил меня в настоящие объятия и крепко сжал. Когда он выпустил меня, Томас обнял меня рукой за плечи, гораздо более радостный для того, чтобы находиться среди семьи, чем я ожидала.

Томас притянул меня на свою сторону.

– Лиис – профессор в Калифорнийском Университете, пап. Она прекрасна.

– Она мирится с твоим дерьмом? – спросил Джим, стараясь перекричать музыуц.

Томас покачал головой.

– Совсем нет.

Джим громко рассмеялся.

– Тогда твой ангел–хранитель!

– Это то, что я постоянно говорю ему, но он мне не верит, – сказала я, толкнув Томаса локтем.

Джим снова засмеялся.

– Профессор чего, сестричка?

– Культурология, – сказала я, почувствовав себя слегка виноватой за то, что ругала его.

Джим усмехнулся.

– Она, должно быть, прекрасна. У меня никакого понятия, черт подери, что это значит! – он прижал кулак ко рту и закашлял.

– Хочешь стакан воды, пап?

Джим кивнул.

– Спасибо, сынок.

Томас поцеловал меня в щеку и затем оставил нас одних, чтобы сходить за водой. Я не была уверена в том, что когда–нибудь привыкну к его губам на моей коже. Я надеялась, что никогда.

– Как долго ты работаешь в университете? – спросил Джим.

– Это мой первый семестр, – сказала я.

Он кивнул. – Там хороший кампус?

– Да, – улыбнулась я.

– Тебе нравится Сан–Диего?

– Очень. Я раньше жила в Чикаго. Погода в Сан–Диего предпочтительнее для меня.