Соавтор неизвестен (СИ) - "Старки". Страница 17

— А они ровесники? Одноклассники?

— Нет. Макс старше и он учился за границей, а Антон здесь, в нашей школе. Их семья типа патриотизм изображала, он же политик.

— А ты почему здесь учишься, а не за границей?

— Из-за мамы, она была против… — Илья печально замолчал, а Давид не развил тему, так как знал, что жена Бархатова умерла год назад, то ли от рака, то ли от алкоголизма, он ещё в детдоме слышал, как нянечки болтали об этом. Сейчас он подумал, что, скорее всего, от рака. Поэтому решил поменять тему:

— А я думаю, как мне сбежать зимой? У меня даже тёплой одежды нет, всё осеннее. Не в беличьем же костюме тика?ть. Так сразу найдут!

— В чё-о-ом? В беличьем костюме? — и без того большие чёрные глаза Ильи стали ещё больше и чернее. Он соскочил с парты и схватил нового приятеля за плечо, опасаясь, что тот покраснел и запыхтел, так как сейчас на всех парах побежит от стыда подальше. — Что за костюм? Ну-ка, колись!

И пришлось Давиду рассказать о позорных одёжках, что прикупил для него отморозок.

— Так… Одежду и зимнюю обувь я тебе дам, — сурово определил Илья, — и билет куплю сам. Думай, как смыться, чтобы у тебя фора во времени была!..»

Дописав последнюю фразу, Сергей обнаружил, что пиво закончилось, а фаршированный кальмар — гордость местного шеф-повара — безнадёжно остыл, растерял всю гордость. Писатель поднял глаза от монитора ноутбука, увидел Дейва. Тот с соседнего стола тащил грязную посуду, составленную шаткой башней на круглом подносике. Спина прямая, рукав белой рубашки закручен до трёх четвертей длины и оголяет жилистую руку. Парень уверенно держит поднос на пальцах. Профессионально грациозно. Сергей даже залюбовался той стати и самодостаточности, с которой официант двигался. Вот он вернулся с кухни, прошёл мимо, подмигнул. Как он умеет подмигивать без улыбки? Точными движениями, собрав четыре конца, снял клетчатую льняную скатерть, не растеряв ни крошки. Клетчатый ком поместил на стул и вздёрнул парусом над столом чистую ткань. Быстро разгладил, нацепил колокольчики-утяжелители, увенчал центр стола прибором с приправами и салфетками, поставил стакан с имитацией вереска, буквально двумя движениями определил стульям правильное положение и унёсся с грязной скатертью опять внутрь паба. Стол отдыхает, ждёт новых посетителей. А Сергей продолжает наблюдать за Давидом. Вот он разговаривает с Ником, к ним подключается веснушчатая барменша, потом его позвали на кухню, через мгновение он что-то принёс в лотках для бара, зашли посетители, сели на первый столик, Дейв спешит к ним, усаживает, предлагает меню, отходит, давая время гостям сориентироваться и договориться, ловит их первый ищущий взгляд — и он рядом, внимательно слушает, кивает, что-то тихо говорит…

«Надо притормозить, а то вспугну. Нужно придумать другой способ побега, не тот — реальный, — завороженно наблюдая за Давидом, думал Сергей. — Не то, как парень уехал в самую новогоднюю ночь, воспользовавшись тем, что охрана тоже расслабилась и мало следила за буйным весельем на третьем этаже. И даже когда увидели странную девчонку в костюме снегурочки в идиотских фиолетовых шузах, то не стали бить тревогу, а подумали, что просто одна из гостей допилась. И «девчонка» с пакетом (в котором наверняка нормальная одежда) благополучно уехала на вызванном такси по ломовой цене… Надо по-другому написать. Пусть это будет в школе. Пусть там тоже будет карнавал и все придут в костюмах. У скромного новенького тоже будет костюм — сумасшедшая белка. Весь вечер белка зажигала на виду у соглядатаев и охранника. А потом, когда вечер окончился, охрана не дождалась Давидку. Лишь в мальчишеском туалете обнаружили меховой костюм белки. И никто не догадался, что настоящий Давид уже давненько сел на автобус, чтобы через четыре часа оказаться в соседнем областном центре. А роль белки Давида весь вечер исполнял Илья, который обычно никогда не светился на подобных мероприятиях, поэтому никто особо и не заподозрил подмены. Да, сделаю так. Пусть немного сказочно, но ведь это типа художественный вымысел, можно пофантазировать. Но вот потом…» — Сергей вздохнул и махнул Дейву рукой. Тот мигом подошёл.

— Ещё пива? Не много? — спросил официант, словно сварливая жена.

— Ма-а-а-аленькую кружечку, вот такусенькую! — Сергей показал целый бочонок. — И нельзя ли мне эту измученную тушку кальмара разогреть в микроволновке? А?

— Эх ты, писака! — почти ласково ответил Давид, подхватил тарелку, пустую кружку и убежал наливать-разогревать.

«Чёрт… Что же мне делать с ним? Сказать правду? Но тогда я вряд ли узнаю историю до конца. Он сбежит. Я бы сбежал. Или дальше выдавать себя за писателя? Почему-то с некоторых пор тяжело видеть доверие в этих голубых глазах. Он меня не простит потом. И ещё нужно думать, как его защитить… Самый верный способ оставить его. Но… не могу? Как я мог так бездумно уверовать в то, что мне рассказал Горинов?» — именно эти мысли омрачали лицо Сергея, поэтому приходилось делать улыбку. Ему нравился Давид. А это непрофессионально. И это уже ему не нравилось.

Давид вернулся с ожившим, заблестевшим кальмаром на тарелке и кружкой тёмного пива. Оглянулся по сторонам и присел напротив своего персонального гостя.

— Ну как? Много написал?

— Сейчас пишу про побег. Я придумал, как Давид сбежит, ему Илья поможет, и он удерёт со школьного праздника. Выпрыгнет из окна с первого этажа.

— Раздетый? Зимой?

— Нет, в одежде Ильи. А тот наденет карнавальный костюм, ту самую белку, и будет изображать Давида ещё пару часов. Мелькать на глазах охраны.

— Классно. Но он же выше Давида? Как не раскусили?

— В костюме с игрушечной башкой разве разберёшь — выше-ниже.

— А одноклассники по голосу не могли догадаться?

— Ну так белка же не говорит! Она ж бе-е-лка! Да и с Давидом не особенно кто желал разговаривать…

— Сойдёт.

— Думаю, как обустроится парень в чужом городе и надолго ли.

— Дней пять. Тут же на автовокзале найдёт объявление о сдаче комнаты посуточно, позвонит и заселится, заплатив практически все деньги, что были с собой. Глупый, но довольный, будет искать заработок. Но разве в пьяном, новогоднем городе можно заработать подростку без документов? Только потерять. И ещё он, дурак, позвонил Илюхе отчитаться…

— А телефон-то он откуда взял?

— Оттуда же. Илья и дал.

— А почему дурак? Правильно сделал — друг, поди, ждал звонка.

— Потому что из-за этого звонка его и нашли.

— Как узнали, что Илья помогал? Его пытали, что ли? Как его братец тогда не защитил?

— Не узнали. Просто братец и нашёл…

— В смысле? — Сергей осознал, что история начинает раскручиваться ещё более непредсказуемо.

— В смысле в одно холодное, голодное, одинокое утро в ободранную комнату отчаявшегося беглеца постучали. Он, подумав, что припёрлась громкоголосая хозяйка за деньгами, пошёл открывать дверь. А на пороге стоял ракрасавец Макс, вуаля! И он сюда вовсе не с милосердием приехал.

— Он приехал, чтобы вернуть Давида Голиковым? Зачем ему это?

— Давай вечером. Мне нельзя тут рассиживаться с посетителями. Пиши пока то, что надумал… — Дейв встал из-за стола и направился к Нику, который его зачем-то звал, активно махая обеими руками.

Сергей поковырялся в тёпленьком кальмаре, выхлебал одним рывком полкружки портера и тыкнул в окошко электронной почты. Увидев онлайн нужного адресата, он быстро набрал текст:

«Привет. Схема побега такова… — И далее вкратце придуманный им и одобренный Давидом сюжет. Закончил набор сообщения словами: …Сделай какой-нибудь северный город, чтобы пожестче, похолодней, чтобы парень отчаялся. Ну и нашёл его братец друга! О как! Я буду через часа два. А ты действуй».

И уже через десять минут он оставил на столе крупную купюру, захлопнул ноут и, не прощаясь, покинул паб. Дейв даже несколько обиделся: буквально живут вместе, а ведёт себя как будто неродной. Да ещё и столько пива выпил, а сам на мотике. Давид дёргано менял скатерть, шумно составлял посуду на поднос и даже ворчал, чего с ним раньше не случалось: «Ни хрена не съел! Только пиво дует. Куда вот он умотал? Писака!» И вдруг сел на место Сергея, сложил по-бабски руки на груди и прислушался к чему-то внутри себя. «Это сейчас о нём переживаю? Что за хуйня? Где моё чувство самосохранения? Или я его заглушил? Ведь очевидно, что нужно сматываться, ведь понятно, что этот писака что-то знает. Но не могу. Расскажу ему всё и уйду. Всё? Нет, наверное, «всё» не смогу. А куда уходить? И денег не накопил. Да и жалко это место. Будь что будет!» Еле вытащил себя из этого муторного состояния, еле заставил встать и продолжить работать, не возвращаясь мыслями к этому треклятому змею, к этой грёбаной истории. Вплоть до ночи, пока «муха» не увезла его от хмельного «Патрика» к спящей хрущёвке, где будет чай с лимоном вприкуску с чесночными сухарями с работы.