Сорные травы - Шнейдер Наталья "Емелюшка". Страница 41

— Ты похож на бандита с большой дороги.

Синяк расцвел роскошной синевой, царапины подсохли, но все равно выглядели довольно живописно, щетина и взъерошенные со сна волосы. Хоть прямо сейчас в боевик про благородного разбойника. Ох… до чего же хорош, зараза!

— Так, значит, придется привязывать, — нарочито сосредоточенно произнес Ив, оглядываясь по сторонам.

— Если за этим последует продолжение банкета, то я не против.

— Машка, не отвлекай. Я с тобой разговариваю, между прочим.

— Я тоже. Ты сейчас начнешь рассказывать, что на работе делать нечего, а я не хочу это слышать.

— Вот же вредная баба… Машка, я не могу говорить и целоваться одновременно!

— Я тебя слушаю. Очень внимательно.

— Врешь ты все. Так и скажи, что все уже решила, а я теперь могу хоть до морковкиного заговенья соловьем заливаться, уговаривая на работу не ходить.

— Хорошо. Так и скажу. Еще не решила, но раз ты настаиваешь… Черт, муж, я не хочу сейчас ни разговаривать, ни думать о работе! Давай хотя бы до завтрака эту тему отложим. Сейчас я хочу тебя.

И судя по тому, что довольно-таки отчетливо упирается в мое бедро, Ив тоже думает отнюдь не о работе.

— Все зло от женщин, — Ив склонился к шее.

— Разумеется.

Поймать его губы своими, запустить пальцы в волосы. Прижаться, хотя ближе уже невозможно. Почувствовать, как он целует все ниже, вцепиться в простыню, выгибаясь навстречу. Ощутить свой вкус на его губах, пройти по телу — вниз, еще дальше…

— Погоди, успеешь… Сядешь?

Осторожно опуститься, качнуться несколько раз, примериваясь, почувствовать, как ладони ложатся на грудь, подсказывая ритм, как сбивается дыхание, срываясь на крик, и остается только обессиленно рухнуть, упираясь лбом в плечо.

— Не останавливайся…

— Хватит… Дашь его мне?

Взгляд из-под полуприкрытых век, ухмылка.

— Я весь твой.

Его пальцы отводят волосы, закрывающие мое лицо, — чтобы видеть все, до малейшей детали, дыхание все чаще, пока не сбивается на миг, а напрягшиеся было бедра не обмякают под моими ладонями. Провести еще несколько раз языком — уже просто поддразнивая. Вытянуться рядом, обнявшись, и замереть, пока мир снова не станет реальным.

Глава 7

Не читайте по утрам советских газет. Даже когда сам эпитет «советский» кажется глубоким прошлым, а газеты переселились в Интернет.

Чудесное настроение улетучилось мигом, стоило высунуть нос во Всемирную паутину. Когда-то новости и блоги были для меня приправой к утреннему кофе. Сейчас через пять минут беглого просмотра заголовков захотелось выключить компьютер к чертовой матери.

Один виртуальный знакомый, ведущий колонку новостей на серьезном научном портале, ежегодно первого апреля развлекался, публикуя откровенный бред и подсчитывая, сколько раз его перлы скопировали на другие сайты. Людей не смущали ни алюминиевые шапочки для защиты от излучения бытовых электроприборов, ни несуществующий институт имени Николя Фламеля. В советских газетах сотрудники хотя бы тратили время на то, чтобы проверить информацию. В сегодняшнем Интернете такими мелочами никто не озадачивается. И, пролистывая заголовки, я не могла отделаться от ощущения бесконечного первоапрельского розыгрыша, задуманного человеком с дурным вкусом. Новости, одна нелепей другой, опровержения новостей, опровержения опровержений… и так ad infinitum [23]. Казалось, никто по-прежнему не понимает, что происходит, но все боятся — и чтобы хоть как-то оправдать собственный страх, верят любой нелепице. Чем страшнее, тем лучше.

Но, как ни крути, придется читать. Вчера я слишком ясно увидела, что, если мнить себя свободным от общества, оно не преминет ввалиться в твой дом с дубьем наперевес. Значит — разбираться, отделяя зерна от плевел, и как-то адаптироваться к свихнувшемуся миру. Так… очередную миротворческую операцию натовских сил пока можно проигнорировать — нашли время, честное слово. Что там еще… Космическая станция падает?

— Об этой сплетне я уже слышал. — Ив обнял за плечи, чмокнул в макушку. — Корми меня, я голодный.

— Пойдем, голодный, — хмыкнула я, потрепав влажные после душа волосы. — Покормлю. А взамен расскажешь, о чем еще ты знаешь, — чтобы время сэкономить.

— Ну так вот, — начал муж, устроившись за кухонным столом. — Из-за этой якобы падающей МКС у меня пятеро больных потребовали досрочной выписки и еще столько же просто сбежали, уроды. Один даже швов не снял после аппендэктомии.

— Захочет — сам снимет, дело нехитрое. — Я поставила на стол тарелки.

— Может, еще и историю болезни сам напишет так, чтобы страховая не прицепилась? Угадай с трех раз, кого отымеют без вазелина, после того как истории этих сбежавших больнице не оплатят?

— А что ты мог сделать? К кроватям всех больных привязать, чтобы, не ровен час, не удрали?

— Маш, а кого и когда это интересовало? — вздохнул муж. — Ну их, прорвемся, впервой, что ли. Рассказывай, что еще вычитала.

Легко сказать, «рассказывай». Как отделить порождения радиостанции «одна-баба-сказала-FM» от более или менее достоверной информации? Полагаться на здравый смысл не слишком надежно: здравый смысл когда-то утверждал, что автомобили не заменят лошадей, атомная бомба невозможна, а рынок компьютеров никогда не перевалит за сотню экземпляров. Теоретически можно отследить цепочку перепостов до источника и сделать выводы, но времени на это у меня не было. Так что я просто решила рассказать обо всем, что успела прочесть, — глядишь, вдвоем легче будет разобраться.

Официальные лица по-прежнему настаивали на том, что причина повального мора — вариант вируса гриппа. По соседству со статьями о том, что на МКС погибли все космонавты, выглядела эта версия невероятно глупо. Но какая-то извращенная логика в подобном упрямстве была. До сих пор никто не мог сказать, повторятся ли странные смерти, а вирусная теория позволяла докладывать о том, что не исключена вторая волна, о важности профилактики и борьбы с распространением, принятых мерах и прочая, и прочая, и прочая — канцелярско-иссушенные бессмысленные фразы, предназначенные прикрывать высокопоставленные зады, заменяя собой реальные дела. А заодно и продвигать очередной фуфломицин, призванный предупредить распространение инфекции. Цены на новый противовирусный препарат «Лодибра» уже взлетели до небес, в аптеках выстроились очереди, особо ушлые начали продавать лекарство мимо кассы вдвое дороже ценника, а официальные лица бодро рапортовали о том, что потребность больниц в новом средстве обеспечена полностью и идет работа над улучшением снабжения аптечных сетей.

Неофициальные лица тем временем утверждали, что власти скрывают эпидемию легочной чумы (впрочем, тут согласия не было — некоторые настаивали на вирусе Эбола или и вовсе инопланетной инфекции). Если верить местным сплетням, весь персонал судебного морга вчера погиб именно от второй волны хвори и вскоре та же судьба ждет город. На этом месте Ив поперхнулся супом, а я невесело рассмеялась. Слухи о моей смерти, разумеется, несколько преувеличены, но радоваться этому почему-то не выходило.

Якобы падающая МКС не заинтересовала ни меня, ни мужа. Если эта дура в полторы сотни тонн действительно решит приземлиться именно на наш город, он испарится в мгновение ока, а поскольку все мы смертны, не из чего делать проблему. Гораздо хуже выглядели полыхающие тут и там пожары, с которыми не успевали справляться. Когда разом из списков живых и дееспособных вычеркивается минимум пятая часть людей, которых некем заменить, начинаются авралы — от банальности этой истины легче не становилось. Оставалось только верить в то, что горящий молокозавод успеют потушить до того, как начнутся настоящие проблемы. А еще в то, что завтра не случится какое-нибудь ЧП на водозаборе, или хладокомбинате, или на металлургическом производстве…

— Кажется, город становится опасным местечком.

Я устроилась на подоконнике за спиной мужа, обнимая ладонями кружку с кофе. Ив прихлебывал забеленный молоком чай. Вроде бы каждый сам по себе, но для того, чтобы прикоснуться, достаточно протянуть руку. Настроение, правда, у обоих ни к черту.