Джара (СИ) - Люче Лина. Страница 28

13.

Слепящие лучи белого солнца, в самом зените, согревало серую, неподвижную гранитную скалу. Он любил полуденное время. Над пустыней марево, горные склоны хорошо освещены. Солнце греет его со всех сторон, а не только с одной, как в утренние и вечерние часы. И ему становится тепло, и боль уходит, и хочется жить. Аквинсар и сам удивлялся, сколько энергии ему дают эти часы неподвижности. Полной неподвижности, которая была ему присуща здесь, в седьмом мире, в отличие от прочих стихий и явлений. Он не создан, чтобы быть ветром, порывистым и влиятельным, как Ксеар. Всегда свежим, всегда новым, то холодным, то теплым, то горячим. То нежным, то опасным. Он не может быть водой, которая способна утолять жажду, охлаждать или размягчать, растворять. Которая сама способна растекаться, занимая огромные пространства или быть мощным потоком, сносящим все на своем пути. Как его старший брат. Он тем более не мог бы быть огнем. Согревать кого-то или обжигать, поглощать и искриться. Это не его суть, хоть он в этом и нуждался.

Его душой был камень. Камень это не бессердечие, хотя люди так и говорят. Камень - это созерцание. Это движение, принесенное в жертву способности понимать и видеть все вокруг чуть лучше, чем остальные. Пока другие стихии заняты собой, он мог наблюдать за ними и изучать. Ему некуда было стремиться, он был обречен вечно находиться на одном месте, скованным единственной формой, данной ему от рождения и меняющейся крайне медленно. Но именно это позволяло его мыслям совершать путешествие и не быть прикованными к его физическому воплощению. Это позволяло ему не догадываться, а ощущать. Он следил за всем вокруг, и это было бесконечно интересно. У него было время и способность анализировать каждый всполох огня, каждый порыв ветра, траекторию течения каждой капли воды. Чувствуя их на себе, он каждый раз узнавал что-то новое. Он любил их всей своей душой. И Ксеара, и брата, и... ее.

Аквинсар давно понял, что она женщина. Он видел это в каждой искорке внутри красно-желтых язычков пламени, в каждом мягком изгибе, когда она двигалась. Он слышал это в каждом ее слове, когда они вели неспешные беседы. Он обожал, когда она касалась его, согревая его до самого нутра. Он знал, что мог бы смешаться с ней и догадывался, что это станет огромным, еще неизведанным наслаждением для них обоих. Но знал, что еще не время. Он вел исследования природы этого явления, чтобы понять, как сделать это правильно, как не навредить ни себе, ни ей. Он никуда не спешил. У него не было конкурентов. Вода не способна слиться с огнем, а воздух... Ксеар в таком случае мог бы дать ей столько сил, сколькими никогда не рискнул бы с кем-либо поделиться.

Он со смешанными чувствами наблюдал за ее страхами и вечным противоборством с Ксеаром и братом. Ему это не нравилось, но с самого начала Аквинсар решил не вмешиваться. Он не относился к этому серьезно, и не был намерен поддерживать чью-то сторону. Просто наблюдал.

И лишь теперь, уже двое суток подряд не находя в седьмом ни брата, ни Ксеара, ни огня, Аквинсар понял, как далеко все зашло. Противоборство, которое всегда казалось шуточным, за считанные часы превратилось в войну, требующую жертв. Разозлившись на себя за неосведомленность и на своего брата за его вечно снисходительное отношение к нему, Аквинсар пришел в седьмой, в надежде застать хоть кого-то. Но там было пусто, и тогда он немного сосредоточился, чтобы почувствовать брата. А потом ушел к нему, в третий.

- Ты вступила в игру, правил которой не знаешь, Джара.

Девушка оглянулась. Ксеар перенес ее на абсолютно пустое плато. Расположенное головокружительно высоко. На километры вокруг - пустыня.

- Это какой мир? - спросила она.

- Первый.

- Красиво. Ты прав, Айи, когда я вступала в эту игру, правила были для меня загадкой. Как и сама игра. Но это ты меня сделал игроком, так что...

- Я не враг тебе, - мягко перебил он.

- Я тоже тебе не враг. Как и Зарайе. Вы рвете меня на части, - Джара обхватила себя руками, глядя на горизонт. Его линия была будто в движении, преломляясь то в одном месте, то в другом. Она сощурилась, пытаясь постичь природу этого явления, но не могла. В глазах рябило.

- И что вы придумали? Шантажировать меня, пока обе отсюда не вылетите? – осведомился Айи, сменив тон на холодный.

- Да, как-то так. Ты прямо схватываешь на лету, - огрызнулась она.

- Слияние? Она хочет соединиться с тобой? И ты на это согласилась?

- Какой у меня выбор? Смотреть, как вы на моих глазах с ней расправитесь? Делать все, что скажете, ожидая, когда приметесь за меня?

- Да ты хоть знаешь, что такое соединение? От тебя ничего не останется, ты туман, она огонь. Она тебя в десятки раз сильнее. Да она тебя просто спалит и все. Вы обе вывалитесь в восьмой и больше никогда не вернетесь. Хорошо, если сохраните при этом свой разум.

- Так ты за нас переживаешь? Или за свои драгоценные миры?

- Джара. Посмотри на меня хотя бы, когда со мной разговариваешь. Я разве сделал тебе что-то плохое? Я хоть раз тебя обманывал или пытался как-то причинить тебе зло? Почему ты так ведешься на то, в чем она тебя убеждает?

- Потому что она очень убедительна, Айи, - Джара резко повернулась, но осеклась, встретив его жесткий взгляд.

- Выслушай меня, - потребовал он.

- Я тебя слушаю. И расскажи мне о своей жене. И о Грее.

Краем глаза проводив исчезнувших в воздухе Ксеара и Джару, Яльсикар мрачно смотрел на хрупкую темноволосую девушку и чувствовал себя идиотом. Абсолютным идиотом - полным, законченным. За тридцать лет ему в голову не раз приходила мысль, что огонь может быть женщиной. Но ни разу он не поверил этой мысли. Сколько раз он говорил с ней, и ни разу не почувствовал ее.

Еще с утра, отправив Лея заниматься ксеариатом, Яльсикар начал рыться в архивах. Он поднимал контакты Грея и Альбумены, связался с парой их бывших друзей и задал всего несколько вопросов. На него словно прозрение снизошло. "У меня другие сведения". От кого она могла получить сведения о том, что произошло? Только от участников тех событий или их свидетелей. Через час он нашел их. Сразу два неизвестных из уравнения, над которым он бился несколько недель. Он думал, там был только икс. А оказалось, что еще и игрек. Икс - это Зарайа Суйа, любовница Грея. А игрек - Мьелле, ее прежний любовник, которого она оставила, чтобы быть с Люче.

Он сразу же позвонил помощнику.

- Лей. Бросай все. Сделай мне перечень звонков с коммуникатора Мьелле за последние две недели с именами абонентов. Бегом, - выпалил он. Сам Яльсикар перенесся в ксеариат и меньше, чем через минуту уже вошел в кабинет Айи.

- Где Джара? - спросил он у того. Айи оценил его выражение лица и поднялся из-за стола.

Обнаружив, что девушки нет, Яльсикар протянул руку к стоящему рядом Мьелле и сомкнул ее на его горле, молча поглядев ему в глаза.

- Бьякка? - Ксеар поднял бровь, когда он прижал его помощника к стене, слегка сдавливая ему шею. Яльсикар поднял левую руку, призывая Айи проявить немного терпения. И в этот момент пиликнул его коммуникатор. Все еще удерживая молчащего, перепуганного Мьелле, Яльсикар бросил взгляд на экран. Это была подборка звонков помощника Ксеара.

- Знаешь, что это? - спросил он, поднося экран почти к самому носу побледневшего молодого человека.

- Что? - прохрипел тот. Яльсикар знал, что то, что он делает сейчас, в народе называется "брать на понт". Еще пару минут назад это была всего лишь смутная догадка. Но теперь испуганное выражение лица Мьелле, в котором мелькал настоящий ужас, подсказывал ему, что он прав.

- Это твой приговор, Мьелле. Это распечатка твоих переговоров с Зарайей. А еще через десять минут у меня будет их аудио-запись, - вдохновленно соврал Бьякка. - Так, может, не будет терять времени, и ты сам расскажешь нам, о чем так увлеченно беседовал с милой девушкой последние несколько дней?