Забвение (ЛП) - Вуд Джессика. Страница 29

— Не волнуйся. Я просто хочу тебе кое-что показать. Это заставит тебя улыбнуться.

Наконец мы поднялись на холм и очутились на краю ровной, покрытой травой, поляны, которая освещалась лунным светом.

Он побежал к ее середине — туда, где трава была еще мягкой и не примятой.

— Иди сюда! Ложись рядом со мной.

Я оглядела безмятежную картину, открывшуюся передо мной, и поняла, почему он наслаждался пребыванием в этом месте. Половина поляны была окружена деревьями, загораживающими собой окрестности. С другой стороны просматривался небольшой ручеек, который убегал вдаль.

Я подошла и прилегла рядом с ним.

— Почему мы лежим? — спросила я, повернувшись к нему лицом.

Он потянулся и взял меня за руку:

— Посмотри туда, — он указал другой рукой на темное ночное небо.

Когда я увидела то, что он хотел мне показать, то не смогла удержать сорвавшегося с губ вздоха.

Повсюду в небе, так далеко, как только мог охватить глаз, сверкали тысячи ярких, блестящих звезд.

— Это прекрасно.

— Да, так и есть. Я прихожу сюда, когда чем-то расстроен. Это напоминает мне о том, какой волшебный и огромный этот мир.

Я улыбнулась, а потом захихикала:

— Ты говоришь так по-взрослому.

— Это потому, что мне четырнадцать, а тебе всего двенадцать, — поддразнил он.

Я нахмурилась и повернула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ты собираешься прекратить со мной тусоваться, когда перейдешь этой осенью в старшую школу?

Он отвлекся от звезд и встретился со мной взглядом:

— Нет, конечно же, нет. Кроме того, ты живешь по соседству. И всегда можешь прийти, чтобы пообщаться.

— А что, если там у тебя будет девушка? — спросила я осторожно. — Она может не захотеть, чтобы ты проводил время со мной. Сэнди сказала, что скоро у тебя появится подружка.

— Не слушай мою сестру. Она не знает, о чем говорит.

— Но она ведь на год старше тебя. Она уже старшеклассница.

— У меня не будет девушки в старших классах.

— Правда? — я не поверила ему и почувствовала онемение от тянущей боли, внезапно сжавшей мою грудь.

— Не будет, — он удерживал мое внимание. — Потому что она у меня уже есть.

Он не отводил от меня взгляд, и я увидела, как в его глазах отражался лунный свет. Не знаю почему, но я начала нервничать. Он никогда раньше на меня так не смотрел.

— Кто твоя девушка?

Я боялась узнать ответ. Может быть, это Мэри Джейн из соседнего дома? Или Сьюзи, из дома внизу улицы. Или эта красивая девушка из восьмого класса, которая выглядела так, словно могла бы запросто оказаться на обложке журнала «Севентин» [5].

Внезапно, прежде чем я осознала, что происходит, он приблизил свое лицо и поцеловал меня. Я почувствовала волну счастья, прокатившуюся по моему телу, и пошевелила губами, целуя его в ответ. Он исследовал мой рот своими мягкими губами, такими сладкими и нежными, и мое сердце парило, ликуя от способа, при помощи которого он решил ответить на мой вопрос.

Он был прав — это место было особенным и сделало меня счастливой. Здесь я впервые поцеловалась.

Почувствовав траву под ногами, я вернулась обратно в настоящее. Моргнула, пытаясь осознать свое последнее воспоминание и дотронулась до губ, наслаждаясь ощущением от двух поцелуев, которые только что получила.

— Тебе было весело? — Итан бежал ко мне, а Карлос отстегивал ремни от своего снаряжения.

Я кивнула, все еще неспособная говорить. Я не могла забыть сладость нашего посреди-свободного-падения поцелуя и украдкой бросила взгляд на его полные губы.

— Итак, ты выжила, — Итан притянул меня в свои объятия, и я с удовольствием позволила себе прильнуть к его теплой, твердой и такой манящей груди. Его руки, казалось, окутали меня полностью.

— Надо запечатлеть этот момент, — сказал он, отстраняясь. — Карлос, ты не против нас сфотографировать? — он вытащил свой телефон и передал его инструктору, собиравшему снаряжение.

— Без проблем.

— Дурашливое или серьезное фото? — спросил он у меня.

Я рассмеялась:

— Дурашливое.

— Отличный выбор.

Карлос сфотографировал наши смешные рожицы, вручил телефон Итану и подобрал свои вещи.

— Если буду нужен, то я — внутри, — сказал он, уходя.

— Спасибо, Карлос, — произнесли мы с Итаном в унисон, наблюдая за его уходом.

— Ну и как тебе эти пять минут твоей жизни? — спросил Итан, улыбаясь.

— Полет длился всего пять минут?

Он кивнул и засмеялся:

— Ага. Примерно шестьдесят секунд свободного полета и четыре минуты в воздухе, как только раскрылся парашют.

— Это было совершенно изумительно. Не знаю чувствовала ли я себя когда-нибудь такой же живой, как во время свободно падения, — я просияла в ответ и почувствовала, как слегка сжался мой желудок.

— До или после того, как ты меня поцеловала? — он хитро мне улыбнулся.

— Для протокола, это ты меня поцеловал. А не наоборот, — я наморщила нос и состроила ему рожицу.

Он усмехнулся:

— Если это поможет тебе лучше спать по ночам, то, так уж и быть, будем считать так.

Я закатила глаза и покачала головой:

— Давай не будем воевать в наш день рождения.

Он обхватил меня рукой за плечи и наклонился, чтобы чмокнуть в лоб. Я посмотрела на него и улыбнулась, на секунду подумав, что он снова поцелует меня в губы.

Но вместо этого он просто посмотрел на меня с сияющей улыбкой.

— Ты голодна? Я отвезу тебя в один из моих любимых ресторанов в Филадельфии.

— Хорошо. Звучит здорово.

Я встретилась с его проникновенным взглядом и поняла, что больше не могу отрицать серьезность своих чувств к этому мужчине. Меня затопило счастье. Мы пошли на стоянку к его мотоциклу. Он положил руку на мое плечо, а я прижалась ближе к его груди, приобнимая его за спину.

Между нами несомненно существовало притяжение. Я ощущала, как с каждой проведенной с ним минутой, мои чувства становились все более глубокими и сильными. Я улыбнулась при мысли, каким интимным для нас был этот обычный момент и задалась вопросом, чувствовал ли он то же самое. Украдкой на него посмотрев, я осознала, что ничего так не хочу больше, только, чтобы он чувствовал себя так же.

***

— Готовься попробовать лучшую пиццу, которую ты когда-либо ела.

Официантка принесла для нас пиццу «Аспарагус», и в глазах Итана загорелся азартный блеск.

Я с любопытством посмотрела на свежевыпеченную тонкую пиццу, которую только что вынули из дровяной печи.

Почувствовав мои сомнения, Итан сказал:

— Это место известно именно этой пиццей. В нее входят: белый соус, сделанный по секретному рецепту, стружка спаржи, вяленая свинина, моцарелла и приправленные трюфелями яйца. Зимой и ранней весной меню меняется, и они предлагают пиццу «Вово», точно такую же, но с брюссельской капустой вместо спаржи.

Пока я на него смотрела, поражаясь, как много он знает об этом блюде, мне на ум пришло одно необычное совпадение.

— Так какие отношения у тебя с яйцами? — поинтересовалась я, пытаясь задушить в себе хихиканье.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он с мальчишеской улыбкой.

— Ну ты возил меня к «У Пайсано», где бредил бутербродом с говяжьей грудинкой и яйцом. А теперь мы здесь, в «Барбуццо», и в твоей любимой пицце снова присутствуют яйца.

Его улыбка превратилась в смех.

— Это довольно забавно. Я никогда не проводил такую параллель. Полагаю, ты намекаешь на то, что я неравнодушен к яйцам, да?

Я приподняла бровь, глядя на его нарочито невозмутимое лицо, но в ту же секунду, как наши глаза встретились, мы разразились бурным хохотом.

— Знаешь что? Мое впечатление о тебе очень сильно поменялась с нашей первой встречи.

— Правда? — в его голосе мелькнуло веселье. — Что же во мне изменилось?

— Ну, во-первых, ты больше меня не раздражаешь, — не могла угомониться я.