Путешествие на «Кон-Тики» (полный перевод) - Хейердал Тур. Страница 28

Один ученый-гидробиолог подал нам эту идею и снабдил нас рыболовной сетью, подходящей для тех созданий, которых мы собирались ловить. «Сеть» представляла собой шелковую сетку с примерно пятьюстами ячеек на квадратный сантиметр. Она была сшита в форме воронки, широкий конец которой был закреплен вокруг железного кольца 45 миллиметров в диаметре. Сетка плыла на веревке за плотом. Как и при других видах рыбной ловли, уловы бывали различными в зависимости от времени и места. Уловы уменьшались по мере того, как вода в океане, дальше к западу, становилась теплее; наилучшие результаты у нас бывали ночью, так как многие виды планктонных организмов, по-видимому, уходят глубже в воду, когда сияет солнце.

Если бы у нас не было других способов проводить время на плоту, мы могли бы целыми днями лежать, уткнувшись носом в планктонную сетку. Не из-за запаха, так как он был достаточно неприятным. И не потому, что это было аппетитное зрелище, так как похлебка имела отвратительный вид. А потому, что раскладывая улов на палубе и разглядывая невооруженным глазом каждое из этих мельчайших существ в отдельности, мы могли любоваться бесконечным разнообразием фантастических форм и цветов.

Большей частью это были похожие на крошечных гарнелей ракообразные (копеподы) или свободно плавающие икринки рыб, но попадались также личинки рыб и моллюски, забавные миниатюрные крабы всех цветов, медузы и множество разнообразных мелких созданий, которые могли показаться заимствованными из «Фантазии» Уолта Диснея. Одни напоминали порхающие бахромчатые привидения, вырезанные из целлофана, другие походили на крошечных красноклювых птичек с твердой раковиной вместо перьев. Не было предела расточительной изобретательности природы в мире планктона; при виде этого зрелища любой художник-сюрреалист [31] признал бы себя побежденным.

Когда холодное течение Гумбольдта южнее экватора повернуло на запад, мы могли через каждые несколько часов вынимать из сетки по одному-два килограмма планктонной кашицы. Планктон скоплялся в сетке напоминавшими торт цветными слоями — бурыми, красными, серыми и зелеными — в зависимости от того, по каким планктонным полям мы проходили. Ночью, когда вода вокруг нас фосфоресцировала, нам казалось, что мы перебираем в мешке сверкающие драгоценные камни. Но когда мы брали их в руки, сокровища пиратов превращались в миллионы мельчайших сверкающих гарнелей и светящихся рыбьих личинок, которые горели в темноте, как куча раскаленных угольков. А когда мы перебрасывали их в ведро, спрессовавшееся месиво расплывалось, как волшебная каша из светлячков. Наш ночной улов, такой красивый издали, на близком расстоянии имел отвратительный вид. Несмотря на неприятный запах, на вкус он был сравнительно недурен, если у нас хватало мужества отправить в рот ложку этого фосфора. Если улов состоял из карликовых гарнелей, он по вкусу напоминал омара, краба или паштет из креветок. А если в основном это были икринки глубоководных рыб, то их вкус напоминал черную икру, иногда устриц. Несъедобный растительный планктон большей частью состоял из таких мелких частиц, что они вместе с водой проходили сквозь ячейки сетки, или же они были настолько крупными, что мы могли вылавливать их пальцами. «Вредной примесью» в блюде были единичные студенистые кишечнополостные, похожие на стеклянные шарики, и медузы величиной с сантиметр. Они были горькие, и их приходилось выкидывать. Все остальное можно было есть либо в натуральном виде, либо сваренным в пресной воде наподобие каши или супа. Вкусы бывают различными. Двое из нас считали, что планктон замечательно вкусен, двое считали, что он вполне хорош, а для двоих одного вида его было более чем достаточно. С точки зрения питательности планктон не уступает более крупным моллюскам; приправленный и как следует приготовленный, он, без сомнения, может служить первоклассным блюдом для всех любителей морской пищи.

То, что эти маленькие организмы содержат достаточно калорий, доказано голубыми китами, которые являются самыми крупными в мире животными, а питаются планктоном. Наш способ ловли с помощью маленькой сетки, которая часто оказывалась изжеванной голодными рыбами, показался нам жалким и примитивным, когда однажды, сидя на плоту, мы увидели, как проплывавший кит выбрасывал каскады воды, попросту процеживая планктон сквозь свои целлулоидные усы. А в один прекрасный день вся наша сетка пропала в океане.

— Почему бы вам, планктоноедам, не поступать, как он? — презрительно спросили Торстейн и Бенгт остальных, указывая на пускающего фонтаны кита. — Наполняйте просто рот и выдувайте воду сквозь усы!

Мне приходилось видеть китов издали с пароходов, и я рассматривал их чучела в музее, но никогда у меня не бывало ощущения, что эта гигантская туша является таким же настоящим теплокровным животным, как, например, лошадь или слон. Конечно, как биолог, я признавал, что кит настоящее млекопитающее. Но по своей сути он представлялся мне со всех точек зрения большой холодной рыбой. Теперь, когда огромные киты мчались к нашему плоту и плыли рядом с ним, наше впечатление было иным. Однажды мы, по обыкновению, сидели за едой у самого края плота, так близко от воды, что, для того чтобы сполоснуть кружки, нам достаточно было откинуться назад; вдруг все мы вздрогнули от неожиданности, когда позади нас кто-то тяжело задышал, как плывущая лошадь, и на поверхности появился большой кит. Он смотрел на нас и был так близко, что мы видели его дыхало, блестевшее, как начищенный ботинок. Было так странно слышать настоящее дыхание среди океана, где все живые существа лишены легких и, бесшумно извиваясь, шевелят своими жабрами, что мы поистине испытывали теплое дружеское чувство к нашему древнему отдаленному родственнику — киту, который, как и мы, забрался так далеко в океан. Вместо холодной, жабоподобной китовой акулы, у которой не хватало ума даже на то, чтобы высунуть нос и подышать свежим воздухом, на этот раз нас посетил кто-то, кто напоминал откормленного веселого бегемота из зоологического сада и сделал несколько вдохов и выдохов (на меня это произвело наиболее приятное впечатление), прежде чем погрузиться в воду и исчезнуть.

Киты посещали нас много раз. Большей частью это были маленькие морские свиньи и зубатые киты, большими стаями резвившиеся около нас на поверхности воды; но время от времени встречались и большие кашалоты или другие гигантские киты, которые плавали поодиночке или стаями в несколько штук. Иногда они проплывали, как корабли, на горизонте, то и дело выбрасывая в воздух фонтаны воды, но в других случаях они направлялись прямо на нас. В первый раз, когда большой кит изменил курс и явно намеренно направился прямо к плоту, мы приготовились к опасному столкновению. По мере того как кит приближался, всякий раз, как он высовывал голову из воды, мы все яснее слышали его тяжелое и редкое пыхтящее дыхание. Казалось, в воде с трудом двигалось огромное, толстокожее, неуклюжее сухопутное животное, столь же не похожее на рыбу, как летучая мышь не похожа на птицу. Кит подплыл к левому борту, где мы все собрались у самого края плота; один из нас сидел на верхушке мачты и кричал, что видит еще семь или восемь китов, направляющихся к нам.

Большой блестящий черный лоб первого кита показался не дальше чем в двух метрах от нас, но вдруг он погрузился в воду, и затем мы увидели, что огромная иссиня-черная спина медленно скользнула под плот как раз под нашими ногами. Некоторое время кит лежал там, темный и неподвижный, а мы затаив дыхание смотрели вниз на гигантскую изогнутую спину млекопитающего, длиной намного превосходившего весь плот. Потом оно медленно погрузилось в синеватую воду и исчезло из виду. Тем временем вокруг плота собралась вся стая, но она не обращала на нас внимания. Вероятно, люди нападали первыми на тех китов, которые употребляли во зло свою колоссальную силу и топили ударами хвоста китобойные баркасы. Все утро мы видели вокруг себя в самых неожиданных местах шумно дышавших китов, но ни разу они не толкнули ни плот, ни рулевое весло. Они вполне довольствовались тем, что спокойно резвились в освещенных солнцем волнах. Но около полудня вся стая, словно по сигналу, нырнула и исчезла навсегда.