Чижик – пыжик - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 20

Я сажусь рядом с Ирой, наливая коньяка. Только себе. Невнимание обижает ее не меньше, чем танец с другой. Она закуривает по-новой и спрашивает иронично:

— Ну что, договорился?

— Да. Минут через двадцать она выйдет в туалет и не вернется, — делюсь я с Ирой, как с корешом.

— И повезешь ее в нашу квартиру?

— В свою.

Тут как раз шатенка оборачивается ко мне и капризно кривит ярко-красный рот. Наверное, ебарь достал ее своей ревностью. Я смотрю на часы: мол, десять минут осталось.

— Подонок! — шипит Ира и с наслаждением давит сигарету в тарелке с красным ободком, которую, наверное, принимает за рот шатенки.

Она бы с удовольствием залепила мне пощечину. Я просек это ее желание и послал встречный импульс, представив, как после моего удара Ира выползает из-под обломков соседнего столика. Получить от меня она бы не возражала — значит, не безразлична, но выползать из-под обломков… нет, слишком вульгарно. Она тянется к Генкиной пачке «мальборо», вовремя передумывает и сопит обиженно. Оркестр опять заиграл медленную мелодию и Ира прошипела мне:

— Иди приглашай эту корову!

Я встаю, намереваясь еще раз помять тесто под музыку, но меня опережает фраер. Уверен, что танцевать он не умеет, за него будет отплясывать ревность. И залупу ему на воротник, чтоб шея не потела. Я бросаю косяки по залу, отыскивая, что-нибудь похожее на шатенку.

— Потанцуем? — предлагает Галя.

— Давай, — соглашаюсь я.

Она повисла на моей шее и размазалась по телу. В школе ее дразнили Вешалкой. Я ее не стряхиваю, пусть висит, делает свое черное дело. Ира со злости пригласила танцевать очкарика — самого ненавистного для нее человека. Думает, что если ей плохо, то мне еще хуже будет. Была бы она мужиком, я бы посоветовал: Абдул, бей хуй об стул, пока не полегчает!

Я наклоняюсь к Галину уху, от которого, действительно, круто шибает духами, и шепчу со сладкой томностью:

— Тебе идет эта прическа.

Она быстрее задвигала тазом. Наверное, слышала, что настоящего мужчину можно привлечь и удержать только пиздой. По поводу первого спорить не буду, а вот удержать — это ненаучная фантастика. У настоящего мужика хуй голове не указчик. Неглупая баба не за мужика хватается, а делает так, чтобы он ее держал. И время от времени дергается — не расслабляйся!

Ира, танцуя с охуевшим от счастья очкариком, наткнулась на такой же счастливый взгляд Гали. Она вдруг догнала, что надо дергаться порезче, буркнула извинения кавалеру и резво двинулась в вестибюль. Если посидит в туалете и вернется, значит, увлечена мной, а если оденется и уйдет, значит, серьезно влюблена. Чем ярче любовь, тем сильнее стремится к саморазрушению.

Я как ни в чем не бывало продолжаю болтать с Галей. Разговор у нас получается странный. Я ей про лепешки, а она: не поебешь ли? Я бы вдул, да как бы хуй не поцарапать об ее кости. Страшись пизду с зубами и хуй с рогами. На том и вернулись за столик.

Я выпил рюмку коньяка, третью на сегодня, доел антрекот. Ира не возвращалась. И теперь уже не вернется. На этом поле она проиграла, поищет другое, где чувствует себя увереннее. Такое у нее дома, но я там не бываю. Остается моя квартира.

Ира поджидала меня неподалеку от ресторана в тени деревьев — вдруг я не погонюсь за ней или погонюсь, но не в ту сторону? Как только я появился на крыльце, сразу вышла на свет, чтобы заметил ее, и торопливо зашагала прочь. Я завел машину, догнал ее. Так и двигались: она отщелкивала высокими каблуками по тротуару, а я с такой же скоростью ехал по дороге. Не окликал, не упрашивал сесть в машину. Пусть перебесится. Ей уже не много осталось, судя по тому, как внимательно обходит лужи. Днем была гроза, весенний первый гром вдруг ебанул из-за сарая на фоне неба голубом. Наполивало от души.

Ире надоело повторять про себя оскорбления в мой адрес. Злость сменилась удивлением. Бабы знают, как поступать в стандартных ситуациях, слышали от подруг, знакомых, а стоит создать нестандартную, сразу проявляют свою бестолковую сущность. Любопытство победило, Ира развернулась к машине и чуть ли не на ходу плюхнулась на переднее сидение.

— Ты почему не останавливал меня?

— Потому что умнее.

— Какая же ты скотина! — произносит она не так чтоб совсем без злости, но и не без восхищения.

Комплекс дуры у нее на нормальном женском уровне, обижается только тогда, когда напрямую скажешь, что глупа. Мне сколько ни говори, что дурак, только плечами пожму.

— Что ж ты рыжую корову бросил?! — жужжит она, как майский жук на залупе.

Я произношу фразу, которая не имеет отношения к шатенке, но понравится Ире:

— Галке тоже не идут кудряшки, на чахоточную овцу похожа.

Иришкин шевелит губами, смакуя оскорбуху в адрес лучшей подруги. Ой, вкусно! Даже забывает, что надо меня ругать. Я пользуюсь моментом, быстро долетаю до дома. Бабьи заебы лечатся так же, как простуда, — чаем с малиной и мужиком с хуиной. Второе — внутримышечно и почаще.

Я бы пацанов, которые мечтают о воровской жизни, закрывал на недельку-две в малолетку. Кого ебли, как здесь ебут, тому не до романтики. Система поставлена так, чтобы любым путем отбить желание попадать сюда. Действуют руками таких же, как ты. Нет, не сук, а именно блатных. Положенцев — тех, кто следит за соблюдением воровских понятий, — хоть жопой жри. Приходится все время вести себя строже, чем на царском приеме. И не дай бог лишнее слово бросить. Девизом неволи можно сделать фразу «Не пиздите, а то на хуй залетите!» В моем отряде один блатной послал на хуй другого. И главное, из одной семьи оба. Всей семьей его и били, пока не вырубился, а потом посланный поводил ему залупой по губам. Обиженный на следующий день всадил ему заточку в печень и пошел на другую зону с новым сроком, но все — опущенный. Сидит он, чифирит, и парень клевый, а не подойдешь, не составишь компанию. Иногда загоняют в обиженку мусора или суки по их приказу. Скрутили тебя толпой, выебли — все, мсти потом, сколько хочешь, а уже не человек, уже не имеешь право вытереть ноги о полотенце, когда заходишь в камеру, и место тебе — у параши. Пидоры делятся на проткнутых и непроткнутых, а между собой — на блатных, мужиков, козлов и… пидоров. Каково это — быть пидором в квадрате?!

С другой стороны, если ты сын вора или идешь по хорошей статье, тебе режим наибольшего благоприятствования. Встречал я на зоне пацана, который проходил по делу об убийстве мусоров. В Ростовской области два вора устроили отстрел легавых во время парада на День милиции. Посадили пацана за руль «москвиченка», едут потихоньку и пуляют из пистолетов на обе стороны. Многих положили, но и сами погибли. Пацана мусора пожалели, отправили двенадцать лет пайку хавать. Среди урок он был в почете.

Мне тоже грех на судьбу жаловаться. Отсидел пять суток в карцере, подрался два раза — и блатной. Кореша растолковали где что и почем, подстраховали, не дали вляпаться в говно. И отрядный не доставал. Он считал, что меня взяли от сохи на время, не верил, что стану вором. Не учел Геращенко, что я лидер по жизни, а верховодить в бандитском государстве могут лишь воры, узаконенные или в законе. В узаконенные мне возврата не было. Система ниппель: туда дуй, а оттуда — хуй. Можно было, конечно, покорячиться, жопы полизать — глядишь, и выкарабкался бы в бугорки. Сидел бы пидором бумажным в пизде на верхней полке, где ебутся волки, и еще повыше, где ебутся мыши, или рядом — в блюде, где ебутся люди. Мы пошли другим путем. Быть избранным — это привычка, никуда от нее не денешься.

За несколько дней я наблатыкался так, будто родился и вырос на зоне. Верховодить и раньше умел. Публика, правда, была нервная, плюнь в морду — драться лезут. Пришлось кое-кому рога обломать. Тем недовольным, у кого не хватало смелости кинуться на меня, я советовал набрать в рот говна и плюнуть в меня. Так они и ходили с полными ртами. Пришлось и пидоров попробовать. Не ебешь ты — ебут тебя. Впечатления были яркие, как и от первой женщины. У меня к тому времени яйца были квадратные от воздержания, готов был сунуть в любую дыру.