Книга всех вещей (илл. Сердюковой) - Кёйер Гус. Страница 13

Мама держала его за руку.

– Нет, – ответила она. – Мой храбрый герой останется здесь, со мной.

– Ла-ла-ла, та-ла-ла, – пела Марго. – Такие вот дела.

Томаса напугал холод в ее глазах.

– Жена! – взревел отец. – Не перечь мне!

– Мама, – попросил Томас. – Пусти меня.

– Нет! – не сдавалась мама. – Наказания ты не заслужил! – Она крепко держала его за руку.

– Та-ла-ла, та-ла-ла, не его это вина, – пела Марго.

Отец встал. Его голова вздымалась все выше и выше, как воздушный шар. Потолок опускался, и комната становилась все меньше.

– Жена! – прогремел его голос. – Отпусти ребенка.

Мама тоже встала и потянула Томаса за собой.

– Нет, – снова произнесла она. Стул за ней покачнулся.

Отец обошел вокруг стола, схватил Томаса за другую руку и потянул.

– Нет! – крикнула мама.

Отец угрожающе замахнулся.

На Марго никто до сих пор не обращал внимания. Она появилась вдруг, как будто упала с неба. В правой руке сверкал нож для мяса, в глазах молнии. Она подскочила к отцу и приставила кончик ножа к его горлу. Отец отпустил руку Томаса и уставился на нож.

«Она была похожа на ангела, – писал Томас в „Книге всех вещей“. – Самого опасного ангела небес. Такого, с пылающим мечом».

– Убери руки, – рявкнула Марго. – Мне это уже надоело. По горло. – Она провела ножом у себя перед горлом.

– Не надо, Марго, – прошептала мама. – Убери нож.

Но Марго не слушала.

– Черт побери! – воскликнула она.

Ругательство было еще хуже ножа. Оно разило прямо в душу.

– Маме и Томасу Бога бояться нечего, – прошипела Марго. – Потому что они хорошие. А ты – нет! – Она взмахнула ножом в воздухе. – Только не думай, что я не смогу, – рычала она. – Я похожа на тебя. Я тоже нехорошая.

У отца подогнулись ноги, и он опустился на колени, как умирающий слон.

– Эта семья обречена, – стенал он. – Дух времени отравил вас. Давайте помолимся.

И он принялся молиться в полный голос.

– Мне вообще плевать, во что ты там веришь! – кричала Марго. – Но бить в этом доме больше никого не будут.

Мужчина отвлекся от молитвы и посмотрел на девочку диким взглядом.

– Ты знаешь, что это плохо, – холодно сказала Марго. – И все равно продолжаешь.

Она сделала глубокий вдох. – Лишь бы соседи не заметили. Лишь бы родственники не заметили. Лишь бы на работе не узнали. Правда ведь?

Мужчина поднялся, гневно развернулся и зашагал прочь из комнаты. У двери он остановился и красными от гнева глазами посмотрел на всех:

– Я не могу оставаться с вами под одной крышей, – прорычал он. – Я ПОЙДУ НОЧЕВАТЬ В ГОСТИНИЦУ.

Он рывком открыл дверь и скрылся в коридоре. Потом с шумом спустился по лестнице. Входная дверь бабахнула, как раскат грома.

– Та-ла-ла, ла-ла, – пропела Марго чуть тише.

Она положила нож для мяса обратно на стол и села на свое место. Затем поставила локти на стол и закрыла лицо руками. Мама с Томасом остались стоять. Два воробья на подоконнике оглушительно трубили в свои трубы.

– Девочка моя, что же ты наделала? – прошептала мама.

Марго отняла руки от лица. Она была белее полотна. Ее взгляд ничего не выражал.

– Я положила этому конец. – Потом она заплакала.

Мама села и сокрушенно покачала головой.

– Ты угрожала отцу ножом, – сказала она. – Что теперь с нами будет?

Марго посмотрела на нее.

– Лучше, чтобы тебя избивали? – рыдая, спросила она и тут же вскочила. – Ах да, я кое-что забыла. – Она побежала на кухню и вернулась с деревянной ложкой. Положила ее поперек порога и ударом ноги переломила пополам. – Хватит!

Со сломанной ложкой в руках она подошла к окну и открыла его настежь. Не прекращая трубить, воробьи спорхнули с подоконника.

– Только не в окно, – умоляюще произнесла мама. Но два обломка уже взмыли в небо.

Томас подошел к Марго. Она схватила его и прижала к себе.

Отца не было час. Потом он вернулся. Как кошка пробрался вверх по лестнице и спрятался в своей боковой комнатке. Сказал, что ему надо поработать.

9

Планы изменились. Томас не знал почему. Читальный клуб откроется не в доме госпожи ван Амерсфорт.

– Мы соберемся у тебя дома, – сказала она.

Томас испугался.

– Но почему? – с беспокойством спросил он.

– Нам показалось, так будет лучше, – ответила госпожа ван Амерсфорт. – Мне, твоей маме и тете Пии.

Маме? Тете Пии? Что такое происходит?

Томасу вдруг разонравилась эта затея. Его дом – это не тот дом, куда водят друзей. И уж точно не тот дом, где устраивают читальный клуб.

– И не днем, а вечером, – уточнила госпожа ван Амерсфорт. – Мы начнем в семь часов.

Томасу расхотелось допивать воду с сиропом. Он поставил стакан между книгами на столе. «Я почувствовал в животе тревогу, – писал он в „Книге всех вещей“, – будто проглотил бегемота».

– А в какой день? – спросил он. Его голос вилял, как погнутое велосипедное колесо.

– Ты удивишься, – сказала госпожа ван Амерсфорт. И посмотрела на него с заговорщическим видом из-за чашки дымящегося кофе. – Сказать?

Томас кивнул.

– Сегодня вечером, – ответила госпожа ван Амерсфорт.

Томас уставился на нее отсутствующим взглядом. «Папе это точно не понравится», – подумал он, но вслух не произнес.

– Не беспокойся, Томас, – сказала госпожа ван Амерсфорт. – Не надо бояться. Ты ведь хотел казней египетских? Не жабы, не мошки и не моровая язва, а мы сами – лучшая казнь. Мы, женщины и дети. Такого не выдержит ни один фараон.

– А-а, – протянул Томас. – Вот как. – Страх засел в горле, как жаба.

– Томас, закрой глаза, – попросила госпожа ван Амерсфорт.

Он не сразу понял, о чем она просит.

– Закрыть глаза? А, понятно, закрыть глаза. – Так он и сделал.

– Сделай глубокий вдох и положи руки на колени.

У Томаса зашумело в ушах, и он услышал ту музыку, где много скрипок.

– Что ты сейчас видишь?

– Ничего, – признался Томас. – Хотя… Подождите. Вижу. Я вижу пустыню.

– И что ты видишь в этой пустыне?

– Песок, – ответил Томас.

– И больше ничего?

– Еще кое-что, – добавил Томас. – Только не скажу, а то вы подумаете, что я над вами смеюсь.

– Вряд ли, – успокоила его госпожа ван Амерсфорт. – Говори.

– Я вижу Иисуса, – сказал Томас. – Это плохо?

– Да нет, – ответила госпожа ван Амерсфорт. – Бывала я в переделках и похуже.

– Что-то с Ним не так, – пробормотал Томас. – Подождите. А, теперь вижу. Он без бороды. И еще что-то. Сейчас. – Томас наморщил лоб. – Нет, этого я не скажу. Никак нельзя. – Он покачал головой. Он не мог сказать, что Иисус очень похож на маму с распущенными волосами. Этого ни один человек не поймет.

Наступившая тишина пела, как английская булавка.

– Понятно, – кивнула госпожа ван Амерсфорт.

– Он всегда со мной разговаривает, – попытался объяснить Томас.

– Ого, – сказала госпожа ван Амерсфорт. – Тебе это нравится или нет? Если нет, мы его уберем, и дело с концом.

– В общем, это неплохо, – признался Томас. – Он одинок, знаете. По-моему, ему больше не с кем поговорить.

– Ах, как грустно, – проговорила госпожа ван Амерсфорт. – А что он сейчас говорит?

– Говорит, что придет к нам сегодня вечером, – доложил Томас.

– Чем больше народу, тем лучше, – подытожила госпожа ван Амерсфорт. – Томас! Открывай глаза!

Томас посмотрел на нее. Бегемот в животе исчез, и жаба в горле тоже.

– Еще боишься? – спросила госпожа ван Амерсфорт.

– Нет, – сказал Томас.

Он услышал над собой какой-то шум. Это аплодировали ангелы.

После ужина отец читал из Библии. И последние фразы звучали так. И сказал Моисей: