Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 29
- Я вернусь, Отец. Пусть Его милосердие откроет мне двери монастыря.
Светский и галантный Ренато Д`Отремон улыбнулся сеньоре Мольнар, скрывая одолевавшее его легкое нетерпение. Уходили первые часы утра той субботы, когда они должны были ехать в Кампо Реаль. Вот уже прошел час, как в экипаж поместили багаж, и в руках местных слуг нетерпеливо бил копытом великолепный конь Ренато.
- Вы не представляете, Каталина, с каким удовольствием ждет вас моя мать.
- Она очень мила… очень. Надеюсь, что мы не слишком ее побеспокоим. Она ждала нас двоих, а едут трое…
- Она очень обрадовалась, что Моника сможет сопровождать. Моя мать знает вас и любит, словно общалась с вами. Я ей столько о вас рассказывал в своих письмах! И о Монике даже больше, чем об Айме. Мы были друзьями в течение тех незабываемых лет юношества… Надеюсь, что мы снова ими станем, когда прибудем в Кампо Реаль. В конце концов, у меня нет другой сестры…
- А вот и твоя Айме… - прервала его сеньора Мольнар, увидев приближающуюся дочь.
- Я долго заставила тебя ждать, Ренато? – спросила Айме.
- Сейчас уже неважно… - извинил Ренато.
- Поехали немедленно, - заявила Каталина.
- Не думаю, что это возможно, мама, потому что обе двери спальни Моники закрыты. Два раза с ней говорила девушка, а та ответила, чтоб ее подождали, а так как нет возможности ей помочь…
- Ну что до меня, я не тороплюсь…
Ренато окружил Айме горящим, пристальным взглядом преданного влюбленного, в то время как она улыбалась с тонким кокетством. Несмотря на ее любовь к Хуану, Ренато ее забавлял, она находила в нем особое удовольствие, особый стимул, испытывая на нем власть своей красоты… Улыбки, гримасы, долгие взгляды, очаровательные жесты, весь арсенал красивой и светской женщины, все это так искусно окутало молодого Ренато.
- Выпьешь чашечку только что приготовленного кофе, сынок? Я принесу, пока мы ждем Монику, - предложила Каталина, удаляясь, оставив жениха и невесту.
- Айме, ты выглядишь странно и прелестно, это совершенно неожиданно. Клянусь, ты плакала, - сказал Ренато, любуясь красивой фигурой Айме.
- Плакала я?
- Я не буду тебя упрекать в этом. Чувствительность женщины позволяет тебе это делать, даже из-за пустяка, думаю, что с тобой случались только пустяки, и ты плачешь только из-за капризов.
- Ты так уверен, что сделаешь меня счастливой?
- Сейчас нет, конечно. Но когда ты будешь со мной навсегда, все будет чудесно. Я предвижу огромное счастье для нас двоих.
- Разве ты не хороший… - избалованно кокетничала Айме. – Прошлой ночью ты рано попрощался, как ты сказал, чтобы возвратиться в Кампо Реаль, но не уехал до вечера следующего дня. Могу я узнать, как ты провел ночь и утро?
- О! Я отложил поездку и приезжал два раза повидаться с тобой.
- Ответь на мой вопрос. Чем ты занимался ночь и утро с понедельника на вторник?
- Я уладил небольшую формальность, чтобы помочь другу в беде… Другу, с которым ты не знакома, хотя не знаю почему, но верю, что однажды познакомишься. Странный друг, но он упорно не хочет им становиться, хотя я для него друг.
- Более, чем странно! И почему у тебя такое настойчивое желание? На Мартинике нет человека важнее тебя. Тебе незачем искать и добиваться дружбы кого-либо…
- Но в этом случае уверяю тебя, что стоит. Речь идет о необыкновенном персонаже, и к тому же, старинном желании моего отца.
- Ты загадочно говоришь… Я не понимаю…
- Чтобы ты поняла, мне нужно говорить очень много.
- Нелепо, что она заставляет нас долго ждать, - пожаловалась Айме с досадой. – Какого черта она задерживается?
- Одевает облачение, естественно. Но не надо раздражаться, она уже не может так долго задерживаться. А с тобой не все ли равно как бежит время! Я самый счастливый человек на земле, когда рядом с тобой. Пусть задерживается! Не все ли равно…!
Каталина Мольнар вошла в столовую, неся в руках дымящуюся чашку кофе для Ренато. Он сделал несколько глотков и галантно заметил:
- Я сказал бы вам, что это лучший кофе, который я пробовал в своей жизни, донья Каталина. Но еще вы должны попробовать тот, который мы выращиваем в Кампо Реаль. Это не тщеславие. Я уже представляю себе, каким будет кофе, приготовленный вашими руками…
- Льстец! За хорошим словом дело не станет.
- Это не только хорошие слова, я говорю искренне…
- Я уже это знаю, сынок, уже знаю, - сердечно согласилась Каталина. Старые часы уже пробили семь долгих ударов и сеньора Мольнар возмутилась. – Иисус, уже семь, а мы намеревались выехать на рассвете! Пойду посмотрю, что с Моникой…
- Думаю, что она уже идет, мама, - прервала Айме; и с явным удивлением воскликнула: - Но черт побери…!
- Ты сняла облачение, дочка! – удивилась и Каталина.
- Я подумала, что это более подходящее для поездки, - объяснила Моника несколько сдержанно.
Она дошла до середины столовой, опустив голову и не глядя ни на кого. На ней было черное платье с высоким воротником, длинные рукава, широкая юбка, что уже напоминало монашеское одеяние, но изящная шея высилась обнаженной, поддерживая грациозную голову, светлые волосы, причесанные в две косы, оборачивающие голову надо лбом, выделяя его как диадема из старинного золота. С туфлями на каблуке времен Людовика XV, она казалась более изящной, более высокой, более гибкой и ловкой…
- Пусть Бог благословит тебя, душа моя! Ты не знаешь, как ты меня порадовала. Мне кажется, что ты пришла в себя, - радостно и взволнованно заявила Каталина.
- Не все ли равно один наряд или другой, мама? Это все равно не меняет моего решения.
- Ты очень красивая, - вмешался Ренато, также почувствовавший себя удивленным. – Тебе очень идет эта прическа и это платье.
- Оно все равно почти монашеское. Думаю, не стоило менять одежду, - язвительно и раздосадовано не одобрила Айме.
- Мое желание не меняться остается в силе.
- Не могу согласиться со всеми вами, - возразил Ренато. Ты ничем не похожа на «сестру Монику», и еще меньше на красивую и веселую девушку, вышедшую на берег там в монастыре в Марселе. Но изменение привело к лучшему.
- Благодарю тебя за галантность, но не нужно больше этого повторять. Твоя невеста справедливо уже сказала: это почти монашеское облачение. И это ни в чем не изменило моих мыслей и чувств. Смотри на меня всегда как на послушницу, страстно желающую принять постриг, и которая не любит человеческую лесть.
- Прости меня, но я не хотел тебе льстить: я был искренним, - извинился Ренато, немного смущенный поведением Моники. – Я уже вижу, что был неловок. Хорошо, мы ждали только тебя, карета готова, и если у вас нет больше никаких дел…
- В путь, сынок, в путь, - распорядилась Каталина. – Познакомимся, наконец, с твоим Кампо Реаль.
Широкая и удобная, хорошо подготовленная для пассажиров закрытая карета приняла путешественниц Каталину и Монику… Айме задержалась у дверей старинного дома, словно подуло с моря ветром, насыщенным селитрой и йодом, что невыносимо взволновало ее нервы. Виднелся широкий и голубой океан, блиставший как сапфир; почти ощущаемое воспоминание о Хуане-пирате заставило ее вздрогнуть… Так она называла его в своем воображении с того момента, как увидела его уходящим, пообещавшим ей богатство…
- Ты не поднимешься? – торопил Ренато.
- О, да! Конечно. Я смотрела на море… Сегодня оно очень беспокойное…
- И когда это оно спокойное на нашем берегу?
- Никогда, конечно… Из Кампо Реаль не видно моря, не так ли?
- Нет. Из дома не видно, потому что его скрывают горы. Но оно довольно близко. Надо спуститься по ущелью, где заканчивается наша долина, потому что центральная часть имения, то, что первоначально было Кампо Реаль, это всего лишь долина между высокими горами, что-то вроде мира, изолированного от всех. Поэтому его и называют раем. Он полностью защищен от ураганов и сильных ветров, его пересекают более сотни ручьев, спускающихся с гор. Поэтому нет более плодородной земли… Сколько цветов, какие восхитительные фрукты! Короче, я не буду более говорить о Кампо Реаль, поскольку вы увидите его сами.