Одна лошадиная сила - Стрелкова Ирина Ивановна. Страница 40

Фомин демонстративно встал и заглянул в кастрюлю:

— Ты уж очень долго тянешь, я успел проголодаться! — Он положил себе на тарелку несколько картофелин. — Чуть тепленькие, — сообщил Фомин Валентине Петровне. — Тебе положить?

— Парочку! — попросила она.

— А тебе? — обратился Фомин к Володе.

— Я сам себе положу! — проворчал Володя. — Моя система расследования вас, кажется, совершенно не интересует?

Фомин не ответил, он был занят справедливым дележом остатков сметаны. Затем Фомин откинулся на скамейке, пошарил рукой под кустами сирени и вытащил бутылку шампанского.

— Узнаешь? — спросил он Володю. — С прошлого раза осталась, когда ты тут художников принимал.

Володя вспомнил спор с примитивистами, появление второй копии «Девушки в турецкой шали»… И вдруг откуда-то взялся Фома, произнес: «Спокойно!» — а у самого в руке вместо огнестрельного оружия бутылка.

На этот раз Володя сохранил выдержку.

— Если Валя не возражает, я принесу бокалы.

Валентина Петровна не возражала. Володя сбегал в дом за бокалами. Гости дружно объявили, что первый тост должен быть за хозяина дома.

— За проницательного детектива, — торжественно произнес Фомин.

— За великолепного рассказчика! — подхватила Валентина Петровна. — А теперь, — попросила она, — объяснил бы ты мне все еще раз и понятней. Значит, Шарохин привез в чемодане четыре фотоаппарата… А дальше что?

— Дальше? — Володя выдержал паузу. — Дальше он их оставил в незапертой комнате и пошел к директору. Это видел Суслин. Он направлялся к директору, чтобы выпросить себе квартиру вне очереди. Суслин собирался жениться на Вере Каразеевой и надеялся, что уж для нее-то Анфиса Петровна расстарается. Услышав в кабинете директора бурный разговор и увидев, что комната фотокружка не заперта, Суслин понял, что у него есть возможность пойти и взять дорогие новехонькие фотоаппараты. Он утверждает, что мысль о фотоаппаратах явилась неожиданно и что вообще он собирался только подшутить. Это его версия, на ней он будет стоять до конца. Риск у Суслина был самый малый. Даже если бы Шарохин застал его в лаборатории, Суслин легко бы объяснил, что заглянул туда по-приятельски. Быстро управившись с мудреными, но ему-то хорошо знакомыми застежками чемодана, Суслин вытащил фотоаппараты, незаметно прошмыгнул мимо кабинета директора и спрятал коробки за обшивку винтовой лестницы. Затем он убедился, что Шарохин не обнаружил пропажу. А утром уборщицы натерли полы, Суслин решил, что все шито-крыто, никто его не видел. Но на самом деле его видел Васька Петухов. А Ваську, оказывается, видел Евдокимов, дежуривший в тот вечер у передатчика. Что Васька там был, Евдокимов говорил двоим… Суслину и тебе, — Володя многозначительно взглянул на Фомина. — Я своими ушами слышал, как Евдокимов рассказывал Суслину про Ваську и, очевидно, про беседу с тобой. В тот же вечер Суслин сообщает Каразеевой, что фотоаппараты украли Петуховы, но она ему не верит. Она добрая — так утверждает Женя Анкудинов — и доверчивая. Но не поверила в виновность Петухова…

— Мама говорит, что они скоро поженятся и уедут на стройку в Сибирь, — перебила Валентина Петровна. — Мама говорит, что она зря плохо думала про Альку, он переменился…

— А Суслин… — Володя опять сделал паузу, — может быть, он сразу прикинул, что коробки с фотоаппаратами удобнее всего припрятать в подземельях монастыря, а потом, выбрав удобный момент, отвезти куда-нибудь и продать. Связи со спекулянтами, как мы знаем, у него есть. Или, может быть, после разговора с Евдокимовым, который ему рассказал о беседе с тобой, Фома, и о том, что видел Ваську в коридоре второго этажа, Суслин решил подкинуть краденое Петуховым. Или, как я уже говорил, он с самого начала действовал с целью напакостить сопернику. — Володя улыбнулся Валентине Петровне: — Помнишь, я тебе сказал тогда, в штабе, что Ваське полезно провести ночь не дома. Я знал, что утром в подземельях найдут фотоаппараты, и хотел, чтобы Васька не подвергался никаким случайностям!

— Ты просто молодец! — похвалила Валентина Петровна, словно он был ученик, решивший трудную задачу.

Володю ее похвала немножко кольнула. Он ожидал от Вали иного… Ну, пусть просто молчаливой благодарности!

А Фомин молчал. Но если бы смущенно!… Фомин молчал на редкость самоуверенно.

— Итак, все встало на свои места! — с пафосом объявил Володя, не сдаваясь. — Одно только остается невыясненным: кто был «Синим дьяволом» год назад.

— Почему невыясненным? — Фомин искренне удивился.

— Тебе что-то известно? — быстро спросил Володя.

— Не только мне. И Валя знает. — Фомин ухмыльнулся. — Это она была год назад «Синим дьяволом». Так ведь, Валя?

Валентина Петровна молча кивнула: так. Володя окаменел. Только что он назвал «Синего дьявола» недоумком.

— Для учительницы… «Синий дьявол»… Придумано не очень удачно, — наконец выдавил Володя.

— По-твоему, ей надо было выйти в эфир без клички? — Фомин запищал женским голосом: — «Внимание, говорит Валентина Петровна! Петухов, прекрати ругаться! Иванов, выключи музыку, садись за уроки! Сидоров, я прекрасно слышу, кому ты передаешь решение задачи!»

Валентина Петровна расхохоталась:

— Коля, ты-то как догадался?

— Мне сказал «Тарантул». Помнишь дежурного в штабе? Он готовится в акустики, у парня отличный слух, он тебя узнал по голосу. Ты у кого брала передатчик? У Жени Анкудинова?

— Не брала, а заходила к ним. И не к Жене, а к деду. Когда Жени не было дома.

Володя испытующе взглянул на Фомина:

— Этот «Тарантул»… он тебе сказал про Валю вчера вечером? Значит, ты еще вчера все знал?

— Естественно! — ответил Фомин.

Володя вылез из-за стола, пошел на кухню, принес свой знаменитый, весь в медалях, самовар. Методично, не спеша заварил чай, укутал чайник холщовым полотенцем, чтоб настаивался, принес и нарезал торт с розами.

— Ладно уж, наваливайтесь!

Из кустов сирени за его спиной послышался треск. Володя обернулся:

— Васька! Вылезай!

— Зачем? — спросили кусты.

— «Зачем, зачем»! — передразнил Володя. — Чай пить! С тортом! — Он с ловкостью опытной хозяйки наполнил четыре чашки, разложил торт по четырем тарелкам.

— Володечка! — восхитилась Валентина Петровна. — Ты с самого начала знал, что Вася прячется в кустах?

Володя неопределенно пожал плечами и, не ответив Вале, сердито бросил в гущу сирени:

— Я тебя долго буду дожидаться?!

Проломившись сквозь сирень, Васька плюхнулся за стол.

— Ты все слышал? — строго спросила Валентина Петровна.

Васька оторвался от чашки, помотал головой:

— Слышал… Не все. — Желто-зеленые глаза сощурились и превратились в щелочки.

— Я тебе обязательно расскажу! — обещал Володя. — Это, брат, увлекательнейшая детективная история…

Фомин крякнул и промолчал.

«Детская литература», 1980 г.

ОПЯТЬ КИСЕЛЕВ

I

— Первая, вторая… пятая… — Куприянов вел счет кошкам, перебегающим дорогу, — седьмая… Фу-ты ну-ты, трехцветная!… Девятая — черная в белых чулках… — Кошки не пугались света фар, независимо трюхали по своим делишкам. Куприянов сбросил скорость. — Одиннадцатая — серая, полосатая… Тринадцатая — рыжая, как лиса… Четыр…

— А-а-а! — Крик человека потонул в жутком вое тормозов.

«Кто кричал? Я? Он?» — Куприянов силился, но никак не мог сообразить — отшибло со страху память. Что же случилось за миг перед тем, как он судорожно выжал педаль тормоза? Кажется, там стоял кто-то. Да нет, никто там не стоял! Никого на дороге не было, а потом «он» словно с неба свалился под колеса.

Перегнувшись вперед, Куприянов осмотрел дорогу ближе перед машиной. Никого не видно. Значит, «он» под колесами. Куприянов открыл дверцу, опасливо спрыгнул и прежде всего поглядел назад — за машиной чернел короткий — хороший! — тормозной след. А что впереди? Куприянов нагнулся, заглянул под переднее крыло. В метре от колеса белела на асфальте рука, сжатая в кулак. Не переехал! Сразу память очнулась от страха, вернула последние мгновения в абсолютной ясности.