Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 60
- Да, Моника… Это чудо, что я жив после такой раны, которую получил в том кипящем аду, где мою грудь пронзило насквозь… Это чудо, что я могу дышать, могу видеть луч солнца, и смотреть на тебя…
Как потоки, лились слезы из глаз Моники, уже высушенных за долгие недели и месяцы. Ее ноги дрожали, пока к ней не подошел нотариус, чтобы поддержать ее, а тот человек, который был всей ее жизнью, никак не находил слов…
- Моника, жизнь моя… Когда я увидел твое имя в списке, когда мне повторили, что ты жива, что ты здесь, тогда я пошел искать тебя, вышел, как безумный. Я не мог поверить в это… не мог поверить, пока не увидел… Он так тебя искал!
- Он? – Моника была ошеломлена, и ее сердце подпрыгнуло. И почти крикнув, спросила: - О ком ты говоришь?
- О человеке, которому обязан жизнью. Я уже приказал отыскать его, перед тем, как нашел тебя, я послал за ним. Я должен ему, Моника…
- Но о ком ты говоришь?
- А о ком же я могу говорить?
- Хуан… Хуан… Хуан…! – кричала Моника, обезумевшая от радости. – Жив… жив…! Где он? Где же он?
- Они пошли за ним… Я послал, чтобы поторопились… Он не может задержаться… Он очень близко, рядом с Крепостью Сан-Луи, и… Моника!
Но Моника уже бежала по дороге, открывающейся среди руин…
19.
Сколько длилось долгое объятие, безмерное объятие, когда не нужны были слова, когда задыхались голоса и бежали слезы… отчаянное и вдохновенное объятие, которое могло бы длиться вечно!
- Ты… ты…! Моника…!
- Хуан… Хуан…!
Ничего не было сильнее этих двух людей, которые соединили губы в поцелуе, после того поцелуя, когда могли умереть, а теперь были живы… Никакое слово не могло выразить это, только имена, которые возникали среди горького жара слез и бесконечной нежности счастья, о котором едва мечтали…
- Я уже не могла жить, Хуан! Все было потеряно, все закончилось! Я хотела только умереть!
- Я тоже потерял надежду, Моника… Я искал смерть… И тем не менее, ты жива, дышишь… Ты была рядом, рядом… немыслимо рядом!
Они говорили, соединенные в объятии, глаза в глаза, руки в руках, губы к губам… Они говорили, равнодушные ко всему, отсутствовали в мире, окружавшем их, который, казалось, исчез от счастья, ставшее почти невыносимым в бреду чувств и души, заставляя думать, что они видят сон… Из-за сломанной арки во дворе, Ренато Д`Отремон смотрел на две далекие фигуры, образующие одно целое в бесконечном объятии… К ним подошел Педро Ноэль, туда шли его усталые ноги… Лоб Ренато сморщила глубокая складка, лицо сдерживало чувства… Затем, опираясь на развалины, он очень медленно удалился …
- Ты ждала меня, Моника, а я бежал за каждой тенью, следом, каждой возможностью… И каждое разочарование меня раздражало; и с каждым ударом разума прекрасное безрассудство моей любви кричало еще сильнее… Я знал, что ты жива… знал, что ждешь меня… Чувствовал лишь сильнейшую уверенность…
- Я тоже. Был лишь момент, не более, момент отчаяния, безумия… Затем у меня была уверенность, и все эти часы я произносила твое имя, звала тебя; и все часы, мои мысли были как крик, который хотел победить время и расстояние…
- И ты пришла ко мне… Пришла, Моника, пришла…
- Хуан… Хуан…! Мальчик, это самое чудесное, что я мог представить!
- О, Ноэль, друг мой!
Они снова вернулись в мир, смотрели так, словно очнулись. На небольшом расстоянии ждали солдаты, которые искали Хуана, и странная дрожь пробежала по нему, когда он спросил:
- А Ренато?
- Не знаю… Он ушел… Он послал искать тебя… Сказал, что обязан тебе жизнью, что благодаря тебе дышит… Он послал за тобой, едва веря, что я жива… Что с тобой, Хуан? Почему такое выражение?
- Знаешь, что у меня нет больше права держать тебя в руках? Знаешь, что мы не женаты?
- Ничто и никто не может нас разлучить!
Снова Моника бросилась в его объятия; снова прижалась к грубой широкой груди, и на миг они оставались соединенными тем крепким объятием, в котором купались две души. Но рука Хуана поднялась, указывая на солдат, которые удивленные и нерешительные, ждали на небольшом расстоянии:
- Эти люди имеют приказ привезти меня к новому губернатору. Они пришли потому, что в моей душе погасла надежда снова встретить тебя, и мне уже ничего не нужно, не важно, поэтому никакая цена не будет высокой за то, что нашел тебя. Я умею противостоять судьбе, Моника, судьбе, которая хочет убрать меня в сторону, потому что я родился несчастным…
- Ты никогда не сможешь уйти от меня! Пусть что угодно нам мешает. Я хочу быть с тобой, быть твоей женой. Если и расторгнут наш союз, мы сотворим новый, сотни других… Куда бы ты ни пошел, я пойду с тобой… Мне неважно, в каком месте это будет!
- Моника… Моника… ты правда меня любила? Правда любишь меня? Ничего не имеет значения, если это правда в твоей душе! Теперь нам снова надо разлучиться…
- Мы не разлучимся! Иди туда, куда идешь. А если Ренато такой подлый, такой низкий…
- Он тоже тебя любит, Моника; любит отчаянно. Я знаю, что он будет бороться до самого конца…
- Не будет… он слышал правду из моих уст! И если это правда, что новый губернатор думает, что я заслуживаю чего-то…
- Я знаю, что ты будешь меня защищать, Моника, но не беспокойся… Ренато сохранил бумаги аннулирования нашего брака, возвращая тебе полную свободу…
- Никто не может аннулировать мои чувства, Хуан!
- А бумага, которой власти преследуют меня, чтобы посадить… Снова Ренато Д`Отремон против Хуана Дьявола…
- Идем, в путь… Сеньор губернатор ждет, - торопил сержант, приближаясь к паре.
- Прощай, Моника… моя жизни, моя душа!
- Нет, они не разделят меня с тобой снова!
Хуан удалялся с солдатами. Только миг колебалась Моника, а затем последовала стремительным шагом…
- О, Ноэль, они снова арестовали Хуана!
- Уже знаю… видел… Почему Ренато вообразил, что я побегу туда, как только понял, что иду между двух солдат? Я хотел схватить Ренато за руку… Но, к сожалению, не смог…
- Где Ренато? Вошел? Разве возможно, что Ренато…?
- Успокойтесь, дочь моя, успокойтесь… Ренато вошел раньше всех, и эти проклятые двери охраняются хорошо… Но хуже, что он может сделать – ускорить события… Нужно иметь спокойствие…
- Не могу поверить, что Ренато способен…!
- Я тоже не хочу верить в это, но однажды я видел, что он хуже бенгальского тигра. Он был слеп от ревности и ярости…
- Нужно спасти Хуана… сбежать, спрятать его…!
- Именно об этом я подумал. Если мы воспользуемся замешательством, что еще царствует в эти минуты… Если мы сможем вытащить его отсюда…
- За этой решеткой они скрылись, заставили его войти…
- В таком случае, все будет поспешно. Там его посадят прямо в зал, который новый губернатор сделал кабинетом. Может быть, в эти часы там они столкнулись с Ренато… Пройдемся… с другой стороны есть разрушенные стены…
- Мне нужно сказать Ренато, что я буду его ненавидеть, пока жива, если он сделает что-то против Хуана! Мне нужно сказать ему, что жизнь принадлежит мне, что я всегда его любила и буду любить, пока бьется сердце!
- С каким удовольствием я жму вашу руку, сеньор Д`Отремон! Среди этих новостей, одинаково печальных, у меня была полная уверенность, что ваша семья исчезла… Но сделайте мне одолжение, присаживайтесь… Я вижу, вам нехорошо… Понимаю, как вы страдали…
- Все страдали, сеньор губернатор…
Бледный и дрожащий, в жестокой борьбе чувств, Ренато Д`Отремон присел на сиденье, предложенное ему Херардо де Воклен. Образованный, утонченный, статный, новый губернатор Мартиники, которому было не более тридцати пяти лет, смотрел с интересом и симпатией на молодое истощенное лицо кабальеро Д`Отремон, посуровевшее и возмужавшее после прошедшего горя и боли…
- Не хочу говорить вам о несчастьях, которые все-таки прошли, сеньор Д`Отремон. К тому же, время идет. Уверяю вас, я обременен огромной работой, которую принял… Даже не знаю, с чего начать… Мне нужно быть уверенным в помощи лучших, и в первую очередь, вас…