Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд. Страница 63

На какое-то время Амундсен выбросил всё это из головы и занялся устройством быта: покоритель Северо-Западного прохода до сих пор не имел своего дома. Он наконец-то решил исправить эту ситуацию, хотя жил один и жениться не собирался. Выбранный им дом был большим, двухэтажным, построенным из дерева, как швейцарское шале, и находился примерно в десяти милях от Христиании в тёмном сосновом лесу под названием Свартског («Чёрный лес») в Бунден-фьорде, внутреннем рукаве Христиания-фьорда. Свою старую няньку Бетти он назначил домоправительницей и устроил там всё с тем же дотошным вниманием к деталям, которым отличались его полярные исследования.

Дом был обставлен как кают-компания корабля — мебель прочная, удобная, несколько мрачноватая. На стеклянной двери между холлом и гостиной повесили, словно большой плакат, фотографию старого друга Амундсена из Йоахавна — Угпика («Совы») с луком и стрелами. На других плакатах, украшавших фрамуги над дверями, были изображены сцены из книги «Северо-Западный проход», а в гостиной — в доказательство отличного чувства юмора хозяина — висела копия картины сэра Джона Миллайса с таким же названием — «Северо-Западный проход» — и подписью к ней: «Это можно сделать, и Англия это сделает». Своеобразный трофей с ироничным подтекстом.

При обустройстве дома в столовой предусмотрели подводку для миниатюрного фонтана, которым Амундсен хотел украсить стол. Спальня и гардеробная напоминали настоящие каюты, чтобы он мог чувствовать себя как на корабле.

Однако вскоре Амундсен по предложению Нансена отправился в Берген для изучения океанографии. Задачами, имевшими непосредственное отношение к проблемам океанографии, необходимо было заниматься во время плавания на «Фраме», а возможностей для обучения представлялось не так много. Курс читал профессор Бьёрн Хелланд-Хансен, ведущий специалист-океанограф. «Думаю, правильно сразу упомянуть, что никаких знаний на данный момент у меня нет, — написал ему Амундсен, желая пояснить, что покоритель Северо-Западного прохода не боится учиться, — и я прошу Вас считать меня человеком, впервые приступающим к учёбе».

В лице Хелланда-Хансена Амундсен нашёл преданного и понимающего друга.

Два прекрасных месяца, которые я провёл с Вами в Бергене, пролетели слишком быстро [писал Амундсен после окончания курса обучения]. Мы чудесно объединяли дело с удовольствием — а между тем Вы прекрасно знаете, что это талант, который в действительности дан немногим.

Экспедиция по-прежнему оставалась не более чем частным предприятием, о котором знали лишь избранные. Наконец, после окончания океанографических курсов Амундсен раскрыл общественности свои планы на большом вечере Географического общества, проходившем в Христиании 10 ноября. Как он впоследствии написал Гейду, «естественно, что и пятая часть аудитории не поняла, о чём я говорил, но энтузиазм был велик, как и раньше».

Случай, конечно, был исключительный. Ведущая норвежская газета «Афтенпост», рупор новой популярной журналистики, писала:

Чувство причастности к великим делам витало над избранным собранием…

Присутствовали король и почти все члены дипломатического корпуса. Этот день, конечно, надолго запомнят в Географическом обществе — день, когда Руаль Амундсен представил свой план полярного путешествия в неизведанную часть мира!

Амундсен в первую очередь стремился к полюсу. Но хвастаться заранее очень не любил. В прошлый раз он замаскировал своё намерение пройти Северо-Западный проход необходимостью попасть на магнитный полюс, сейчас примерно так же завуалировал планы покорить полюс Северный:

Многие люди убеждены, что полярные экспедиции — это в основном ненужная трата времени и сил. С понятием «полярная экспедиция» у них обычно ассоциируются мысли о рекордах: достичь полюса или очередной самой северной отметки. И в таком случае я заявляю, что полностью с ними согласен. Но хочу, чтобы всем было абсолютно ясно: штурм полюса — не самоцель экспедиции. Главное — серьёзное изучение самого Полярного моря [50].

Далее он в общих чертах раскрыл свой план:

Я предполагаю подготовить «Фрам» к семилетнему плаванию, набрать хорошую команду и отплыть из Норвегии в начале 1910 года. Мой курс будет пролегать мимо мыса Горн. Вначале мы пойдём в Сан-Франциско, где пополним запасы угля и продовольствия. Затем направимся в Пойнт-Барроу, самую северную точку Американского континента. Последние новости можно будет послать на родину оттуда, потом начнётся собственно экспедиция. Из Пойнт-Барроу я намереваюсь отправиться в путь, взяв с собой минимально возможное количество людей. Курс будет проложен на северо-северо-запад, где мы отыщем наиболее удобную точку для продвижения в северном направлении. Когда она будет найдена, мы попробуем пройти как можно дальше и подготовимся к дрейфу по Полярному морю в течение четырёх-пяти лет… С момента, когда корабль будет затёрт льдами, мы начнём делать наблюдения, которые, я надеюсь, прольют свет на некоторые нераскрытые до сих пор тайны.

Амундсену долго аплодировали, что, как отметил корреспондент «Афтенпост», «ясно выразило доверие к словам знаменитого мореплавателя и учёного, только что представившего публике свой дерзкий план».

После Амундсена слово взял Нансен, благословив и скрепив его планы своим одобрением, словно королевской печатью. Нансен, чьи выступления отличались сочетанием сдержанности и гиперболизации, характерным для норвежцев, смог выразить типично норвежское отношение к полярным исследованиям и чётко сформулировать, что именно они означают для людей всех возрастов и всех стран Запада.

Нас влечёт в полярные области власть непознанного над человеческим духом. Как идеи со временем становятся чётче, так и эта власть постоянно усиливается, и человек волей-неволей движется по пути прогресса.

Эта власть заставляет нас разгадывать скрытые механизмы и тайны природы, толкая вглубь непостижимого микроскопического мира и ввысь, в нетронутые просторы Вселенной.

…она не оставляет нас в покое, пока мы не познаем планету, на которой живём, от величайших глубин океана до высочайших слоёв атмосферы.

Эта власть красной нитью проходит через всю историю полярных исследований. Несмотря на все заявления о возможной выгоде того или иного предприятия, в глубине души именно эта таинственная власть всегда влечёт нас вперёд, заставляя презирать любые неудачи и испытания.

На следующий день король Хаакон и королева Мод суммой в 20 тысяч крон открыли подписной лист на сбор средств для мероприятия, которое вскоре станет известно как третья экспедиция «Фрама». По этому поводу Амундсен заметил в письме Гейду: «Я тронут тем, какой энтузиазм проявляют люди по отношению к великому национальному предприятию».

Но это был оптимизм оборонительного характера. Получив от Гейда письмо с предложением собрать деньги в Америке, Амундсен с надеждой пишет:

Мой дорогой друг, если Вы с Вашими связями сможете сделать что-то в этом направлении, Вы окажете мне настолько большую услугу, что я и выразить не смогу. Здесь люди ведут себя разочаровывающе вяло и ограниченно, и потому для сбора необходимых средств требуются непропорционально большие усилия.

Это одно из первых явных проявлений горечи, признаки которой стали возникать в мыслях и словах Амундсена, сильно изменившегося после покорения Северо-Западного прохода. Он начал испытывать раздражение и чувствовать клаустрофобию в условиях небольшой страны. Амундсен оказался слишком велик для своего окружения. Америка, со всеми её недостатками, нравилась ему больше.