Оракулы перекрестков - Шауров Эдуард. Страница 16

— Поучительная история. — Виктор допил вино из своего бокала. — А согласись, Бен, твою аутсайдовскую жопу хорошенько потрясло на наших кочках!

— Если бы не ты!.. — Бенджамиль с размаху прижал обе руки к груди.

— Сударь, платье вашего друга готово, — проворковала Амаль хорошо поставленным грудным контральто и выложила на свободный стул брюки, рубашку и френч.

— Ты, как всегда, на высоте, дорогая! — Виктор, придерживаясь за спинку стула, нагнулся и пьяно чмокнул домработницу в гладкую макушку. — Смотри, Бенни! Моя Амаль намного практичнее любой бабы!

Он звонко хлопнул Амаль по шарообразному корпусу там, где предполагалась задница.

— Шалун! — пробасила роботесса и укатила прочь.

— Облачайся, скиталец! — Виктор протянул Бенджамилю стопку одежды. — А то мне с высоты домашнего костюма дискомфортно взирать на банный халат.

Слегка смущаясь, Бенджамиль скинул халат на спинку стула и принялся натягивать чистые, выглаженные брюки. Когда он застёгивал рубашку, Виктор обратил внимание на медальон оракула.

— Что это у тебя на груди? Какой-то фетиш? — спросил он, весело ухмыляясь. — Выдаёт себя за добропорядочного корпи, а сам носит амулеты, как какой-нибудь ситтер.

— Это не амулет. Это оракул. — Бенджамиль погрозил товарищу пальцем. — Он предсказывает будущее и не любит, когда с ним шутят.

— Выкладывай эту штуковину на стол! — потребовал Виктор, разливая остатки вина по бокалам и на скатерть. — Поглядим, что это за мистика.

Бенджамиль, секунду поколебавшись, потянул оракула с шеи.

В столовой было довольно светло, но мелкие буквы цвета ртути терялись на светло-сером экранчике монитора. Виктор, прищурившись, нагнулся ближе и громко прочитал:

— И что? — спросил Виктор, недоуменно поднимая брови. — Про что эта надпись?

— Я спросил его, как мне жить дальше, и он ответил! — волнуясь, объяснил Бен.

— И что он тебе советует?

Бенджамиль старательно пропустил мимо ушей ядовитый тон вопроса:

— Бывает трудно сказать сразу, но, по-моему, он советует мне поступать по обстоятельствам.

Виктор откинулся на спинку стула и захохотал.

— Такой совет может и моя Амаль дать! — сказал он, насмеявшись вволю. — Полная ерунда.

— Ничего не ерунда! — загорячился Бен. — Оракул предсказал, что я не попаду домой, и вот я здесь. Потом он насчёт девушки предупреждал, только я не понял, и насчёт Лимкина. Если бы я послушался предсказания, то ни за что не попёрся бы ночью бог весть куда, за едва знакомой женщиной!

— Попёрся бы! — уверенно сказал Виктор. — У этой кошечки наверняка имплантант-манок. Мужикам от этой фигни просто башку сносит, без вариантов. Лично я по барам без глушилки и не хожу даже. Так что попёрся бы, за милую душу попёрся.

— Попёрся, не попёрся! — пробурчал Бен. — Какая разница? Предсказание-то было!

— А что он написал конкретно?

— Я точно не вспомню. — Бенджамиль взъерошил пятерней свои короткие обесцвеченные волосы. — Что-то про судьбу, и про красавиц, и про опасность.

— Здесь судьба, там судьба. — Виктор положил оракула на ладонь и принялся скрупулёзно осматривать вещицу со всех сторон. — Бенни! По-моему, ты сам придумываешь значение этой стихотворной тарабарщины. Кстати, здесь серийный номер: 531322D37, — наконец сказал он, царапая ногтём корпус. — Я и не предполагал, что волшебные вещи в прошлом веке штамповали на конвейере.

— Дай сюда! — обиженно сказал Бен, отбирая у Виктора медальон.

— Помолимся, братия, помолимся и причастимся кровью господнею! — пропел Виктор, косясь на Бенджамиля нечестивым глазом и наполняя бокалы красным.

— Аминь! — мрачно сказал Бен.

Он одним духом выпил свою порцию и спрятал оракула под рубашку.

Глава 7

Снаружи, за молочно-матовыми витражами гостиной, оказалось довольно свежо. Пронзительный студёный ветерок бесцеремонно ерошил волосы, теребил края одежды, забирался в рукава. Бенджамиль, поплотнее запахнув воротник френча, оперся локтями о балюстраду ограждения. Под ногами мерцали редкие огни чёрного буфера.

Просторная терраса балкона полукругом нависала над сто двадцатиметровой пропастью улицы. Четыре консольные балки в виде орлиных голов удерживали её от падения в пугающую темноту городских каньонов. Прищурив глаза, легко было вообразить себя парящим на широкой орлиной спине. А если слегка перегнуться через витые перила, можно было рассмотреть тусклую патину плесени на перьях могучих каменных птиц.

— Вик! — позвал Бенджамиль, оборачиваясь. — Теперь твоя очередь.

Штерн сидел в лёгком сетчатом кресле возле низкого столика и старательно выкрашивал содержимое сигареты в неглубокую керамическую пепельницу.

— Очередь на что? — спросил он, не отрываясь от своего увлекательного занятия.

— Ты обещал рассказать о себе, о своей жизни, чем ты занимаешься, и вообще… — Бен широким жестом руки обвёл террасу балкона.

— А, это? — неохотно отозвался Виктор. — Ну что ж, изволь. Спрашивай, а я буду отвечать.

— Э… и откуда это великолепие?

— Отсюда, — сказал Штерн, постучав себя указательным пальцем по лбу. — Из этой самой высоколобой головы.

— И чем же занимается твоя голова?

— Изобретает разные штуки. — Виктор выкрошил одну сигарету и принялся за вторую.

— Допустим? — Бен повернулся к товарищу лицом и оперся спиной о балюстраду.

— Допустим, биактинии для смартингов, генераторы направленных помех для криставирусных вычислителей и стабилизаторы для тех же криставирусных вычислителей. — Виктор наконец оставил свои сигареты и принялся загибать пальцы. — Спайеры и антиспайеры, иммунные процкарды… Мне продолжать?

— Я в этом ничего не понимаю, — признался Бен, — можно как-то попроще?

Виктор ухмыльнулся:

— Ты когда-нибудь видел дефендер типа «камбала»?

Бенджамиль гордо кивнул.

— Подбором картинок на внешнем слое брони занимается криставирусный чип. Так вот, я могу разработать так называемый «мишмаш», и этот «мишмаш» будет заставлять чип показывать на броне высококачественную подборку живописи из Дрезденской галереи. — Видя испуганно-удивлённое лицо Бенджамиля, Виктор победоносно улыбнулся. — Впрочем, почему могу? Как раз этой белибердой я занимался три месяца назад.

— Кому это могло понадобиться? — спросил Бен ошарашено.

— Кому, кому… Ребятам из Сити, пульпе. — Виктор вытащил из кармана маленькую пластиковую коробочку вроде той, в которых держат сосательные таблетки, и потряс ею в воздухе.

— Ты работаешь на ситтеров?! — ужаснулся Бен.

— На кого я только не работаю, — немножко рисуясь, вздохнул Виктор. — Я занимаюсь тем, за что платят, а из чьего кармана деньги, мне пофигу. Да ты не пугайся, четырьмя месяцами раньше я занимался стабилизаторами для того же чипа.

— Теперь я уже ничего не понимаю, — сказал Бен жалобно. — Ты не работаешь на корпорацию?

Виктор радостно помотал головой.

— Но делаешь для них какие-то стабилизаторы?

Виктор чинно покивал.

— Как такое может быть?!

Виктор развёл руками:

— Может, как видишь. Время от времени ко мне приходят боссы из пульпы, или шестёрки из корпорации, или доверенные лица от земляных мандаринов из Поднебесной, и, если меня устраивает гонорар, я берусь за работу. Я не корпи и не пульпер, хотя я нужен и тем и другим.

— Но ведь ты закончил… кажется, Гейдельбергский? — Бен потёр лоб, вспоминая. — После университета идут в штатскую службу корпорации! Разве не так?

— Я ещё не закончил обучение, — улыбнулся Виктор.

— То есть как не закончил?

— Учусь, грызу гранит науки. — Виктор дважды нажал на дозатор своей коробочки для леденцов, всыпая в пепельницу малюсенькие, похожие на бисер шарики. — Я на четвёртом курсе. — И, предвосхищая вопрос Бенджамиля, пояснил: — Бенни, ты не представляешь, сколько лазеек в гражданском и уголовном законодательстве, а также в уставах учебных заведений. Регулярно внося в их бюджет в общем-то плёвые суммы, можно учиться до самой старости.