Оракулы перекрестков - Шауров Эдуард. Страница 17

— Но зачем?! — Бенджамиль от избытка чувств схватился за голову. — Зачем жить в задрипанном центре, где каждый второй бандит и маньяк? Зачем прятаться, — ведь ты же прячешься? — вместо того чтобы получить диплом и преспокойно работать в проектном отделе какой-нибудь корпоративной фирмы?

— Зачем? — равнодушно переспросил Виктор. — Затем, что здесь я имею сколько могу, а не сколько дадут. Затем, что в вонючих фирмах все приличные места проданы на двадцать лет вперёд. Затем, что на этих местах сидят тупицы и бездари, вроде твоего Ху-Ху, которые и замок для ширинки не сумеют придумать, а их боссы, имея штат дипломированных специалистов, в конце концов обращаются ко мне. Затем, что я со скуки подохну в вашем аутсайде, где даже трахнуться нельзя, не отчитавшись начальству по служебному телефону!

— Но если в корпорации узнают о твоих связях с Сити… — начал присмиревший Бен.

— Они и знают, скорее всего. — Виктор старательно перемешивал мизинцем цветные шарики с выкрошенным в пепельницу табаком. — А если не знают, то догадываются.

— И что? — спросил Бен.

— И ничего. Им это не мешает, ситтерам не мешает, чайникам не мешает, даже трэчерам это не мешает. Так что Виктор Штерн живёт спокойно, работает, платит за свой пентхауз, попивает вино, трахает кисок, прогуливается по вечерам, спасает недоумков из аутсайда… — Виктор засмеялся.

— Но ведь стена… арматура заострённая… капониры… охрана… — пробормотал ничего не понимающий Бенджамиль. — В новостях говорят про стычки, про налёты…

— Простая ты душа, — вздохнул Виктор. Он зачерпнул щепотью содержимое пепельницы, высыпал его в ладонь и взял со стола выпотрошенную сигарету. — Корпорация поддерживает с Сити прочнейшие связи. Сам посуди, никакого производства в Сити нет, никто ничего не выращивает, разве что коноплю в горшочках. Между тем в Сити живёт по меньшей мере полмиллиона человек. Что они едят? Во что одеваются? А вот во что! — Виктор расправил сигарету и принялся аккуратно набивать её табаком, перемешанным с цветными бисеринками. — Почти каждый день в Сити прут красные трейлеры с эмблемой корпорации, фуры, битком набитые жратвой, шмотками, разным барахлом, без которого не обойтись, и, конечно же, наркотой. Синтетические наркотики на кухне не сваришь. Их делают в промкольце, на корпоративных заводах, а потом отправляют в Сити…

— Всё верно, — подтвердил Бенджамиль. — Я в курсе дела. Но ведь мы поставляем в Сити только лёгкие лицензированные наркотики, у корпорации с ситтерскими боссами какая-то договорённость. Это ведь вполне законный оборот.

— Корпорация поставляет в Сити всякие наркотики, — назидательно сказал Виктор. — В том числе нелегальные супертяжеловесы вроде «ската» или «молотка». Ты, я думаю, даже названий таких не знаешь. Просто делается это неофициально.

Бенджамиль возмущённо пожал плечами:

— Вик! Ты нарочно городишь всякую ерунду. Лично я ничего подобного не слышал!

— А твой Ху-Ху наверняка слышал, — иронически заметил Виктор.

— Но вся информация сейчас идёт через меня! — Бену показалось, что наконец он нашёл весомый аргумент.

— Ой, вся ли? — усомнился Виктор, едва сдерживая улыбку, и Бенджамиль крепко задумался.

— А чем Сити расплачивается за жратву, за шмотки, за услуги? — продолжал Виктор, закручивая кончик вновь набитой сигареты. — Что пульпа даёт взамен порошков, растворов, таблеток? А?! Пульпа, друг мой, торгует наркотой по всему чёрному буферу, по всему индастри, отчасти контролирует белый буфер и даже, насколько я знаю, добирается до твоего чистенького аутсайда. Как думаешь, где производится вся самогонка, которую литрами потребляют отдолбившие смену индусты, а также их выжатые досуха жены и болтающие на трэче детишки-бандиты? Спирт гонят всё в том же Сити из сырья, которое доставляют все на тех же красных трейлерах. Поверь мне, Бенни, это огромные деньги, и по меньшей мере две трети этой Амазонки течёт на счета корпорации. Корпорации невыгодно стирать пульпу с лица земли, корпорации невыгодно замуровывать пульпу в резервации. Эта индейка несёт золотые яички, Бенни, вот так-то!

— А ты, случаем, не сгущаешь краски? — спросил Бенджамиль, на секунду ему показалось, что перила балкона куда-то исчезли и он, балансируя, стоит над темной, слегка расцвеченной редкими огоньками бездной.

— Хочешь, познакомлю тебя с одним обмылком, который пятый год сидит на «молотке»? — лениво предложил Штерн. — Наркота нынче гуманная, можно и десять лет протянуть, даже пятнадцать. — Он нехорошо ухмыльнулся. — Мертвец платить за дозу не станет.

Бенджамиль поёжился:

— Непривычно ты как-то говоришь, жутковато.

— Что есть, то есть…

Виктор поднялся из-за столика и подошёл к перилам. В одной руке он держал сигарету, в другой блестящую металлическую зажигалку антикварного вида.

— Сударь! — провозгласил он торжественно. — Вам случалось курить? Хотя бы не взатяжку?

— Пару раз пробовал, давно, ещё в школе, — смутившись, признался Бен. — А зачем это?

— Увидишь, — сказал Виктор загадочно.

Он взял сигарету в губы и щёлкнул зажигалкой. Бенджамиль зачарованно следил, как Штерн прикуривает, заслонив огонёк ладонью.

— Классная зажигалка! — сказал он с завистью. — Раритет?

— М-м-м… — Виктор с наслаждением затянулся, пряча зажигалку в карман брюк. — Хороший откат… М-м-м-ф… Не обманули.

Мэй потянул носом. Глаза у Виктора приобрели маслянистый блеск, по губам пробежала расслабленная улыбка.

— Совсем другое дело! — сказал он удовлетворённо. — От третьей бутылки вина на меня вечно хандра нападает. Пока пьёшь — веселишься, а напьёшься — плачешь!

Виктор затянулся ещё раз и протянул сигарету Мэю.

— Попробуй, — сказал он как бы между прочим. — Втяни дым в лёгкие и задержи дыхание секунд на пять. Бьюсь об заклад, такого в твоём аутсайде не водится.

— Это марихуана? — осторожно спросил Бен, не решаясь взять сигарету.

— Марихуана?! — Виктор от души расхохотался. — На ботанику у меня денег не хватит! К тому же настоящую дурь на улице не купишь. Это «сат» — синтетик, так скажем, эрзац, но очень хороший эрзац, я плохую дрянь не беру. Пробуй, не бойся.

Бенджамиль опасливо взял сигарету большим и указательным пальцами.

— Даже не знаю… — промямлил он.

— Ладно, давай сюда! — немного разочарованно сказал Виктор.

В этот же миг Бенджамиль, сам не зная зачем, поднёс сигарету ко рту и затянулся. Сладковато-горький, шершавый, как тёрка, дым заполнил лёгкие, Бен не удержал его в себе и мучительно закашлялся. Вторая затяжка получилась гораздо лучше, хотя в горле першило неимоверно, а на глаза навернулись слезы. Виктор одобрительно хлопнул его по плечу и отобрал сигарету.

— Ну как? — спросил он с интересом.

Бенджамиль осторожно прислушивался к своим ощущениям.

— Вроде ничего. В смысле, я ничего не чувствую! — сказал он наконец и засмеялся.

Виктор засмеялся следом.

В детстве отец несколько раз водил Бенджамиля купаться в реке. Теперь эта речка, равно как и прочие, упрятана в бетонную трубу, но тогда, двадцать пять лет назад, ещё были на её берегах маленькие платные пляжи с тентами и шезлонгами. Теперь старые воспоминания ожили, и Бену показалось, будто его подхватило тёплое водяное течение. Несёт куда-то, медленно переворачивая через голову. Мир вокруг сделался простым, лёгким и прозрачным.

— Значит, ты не любишь корпорацию? — спросил Бен, пытаясь настроиться на серьёзный лад. — Из чувства протеста работаешь на Сити? А в Рождество наряжаешься Санта-Клаусом и лазишь по трубам с красным мешком?

Хихикнув, Бенджамиль потыкал ногой один из объёмистых трёхцветных мешков, действительно стоявших вдоль решётки балконного ограждения.

— Никуда я не лажу, — удивлённо сказал Штерн, выпуская изо рта белёсое облачко дыма. — Я люблю корпорацию… Никогда не кусай руку, которая тебя… Эй, Бенни! Рождество — запрещённый праздник! Откуда ты знаешь о непристойно-мистических, безнравственных персонажах вроде Санты?