Последний Хранитель - Бабкин Борис Николаевич. Страница 38

– Уже все сделано, товарищ генерал-майор, – ответил Прохор.

– Тогда ты свободен, – отпустил его генерал.

Лежа на крыше, парень в спортивном костюме взял винтовку, прижал приклад к плечу, повел ствол влево, остановил на третьем подъезде. Усмехнулся. Поднял ствол на уровень третьего этажа и остановил прицел на завешанном узорчатыми занавесками окне. Снова посмотрел на часы и положил винтовку. И тут же почувствовал крепкий тычок в затылок. Замер.

– Руки назад, малейшее движение, и сразу сдохнешь, – спокойно проговорил голос сзади. – Ничего спрашивать не будем, просто пойдешь по делу о незаконном хранении огнестрельного оружия. За этой винтовкой трупы есть?

– Один, – выдавил из себя парень. На его кистях за спиной защелкнулись наручники. В кармане задрожал сотовый.

– Умно, – усмехнулся один из троих в штатском. – Вызов на вибрацию поставлен. Говори только спокойно, как всегда. – Вытащив телефон и включив на прием, поднес к уху снайпера.

– Уходи, – услышал он. – Встреча у Нелли, – и телефон отключился.

– Надеюсь, ты понимаешь, что тебе лучше сказать, где живет Нелли и кто она такая? – улыбнулся плотный плешивый мужчина в темных очках.

Машина въехала в ворота и, не останавливаясь, поехала дальше к трехэтажному особняку. Въехала вниз, в гараж под домом. Двери закрылись.

«Влип Суханов», – мысленно отметил Леонид.

– Пойдемте, – посмотрела на него Алла. – Сейчас вы увидите папу.

«Взять ее в заложницы? – вылезая из машины, подумал он. – С другой стороны, она может ничего не знать…»

– Прошу вас в лифт, – кивнул подтянутый молодой человек.

Суханов вошел вслед за Аллой. Двери задвинулись, и лифт пошел вверх.

– Спасибо, что не попробовал сопротивляться, – улыбнулась она. – У тебя на лице и в глазах появилось выражение хищника, попавшего в клетку. Я в зоопарке определяю по глазам зверя, давно он в неволе или недавно. Я тебе не солгала ни слова. Папа все пояснит. Только, пожалуйста, не упрекай меня…

– Извини, – смущенно перебил ее он. – Но я подумал, что сам влез в капкан.

– После выстрела в меня я понимаю твое состояние.

– Взяли двоих. Они назвали адрес на улице Мира. Нелли Коротаева. Сбор в восемь вечера, – доложил генералу подтянутый блондин.

– Пусть их берет ОМОН, – решил генерал. – Подложите наркотики. Оружие у них наверняка будет.

– Есть, – кивнув, блондин вышел.

– Папа! – забежав, бросилась к кровати Алла. – Ты как?

– По-прежнему, – погладив ее по волосам, ответил он. – Ни жив, ни мертв. Но говорить и думать нормально могу. Здравствуй, последний из Хранителей, – посмотрел он на остановившегося в дверях Суханова.

– Здравствуйте, – кивнул тот. – Пива можно? Холодного.

– Какое вы пьете? – спросил сзади женский голос.

– Английский эль, – усмехнулся он. – А лучше нашего, пару бутылок. Курить, наверное, тут нельзя?

– Кури, – кивнул генерал. – Мне уже все равно. Посмотри альбом, – показал он глазами налево.

Суханов открыл альбом и опешил. На фотографии был он сам, четырнадцати лет от роду, на велосипеде.

– Здесь вся твоя жизнь, – услышал он. – Я виноват в гибели твоих предков, и поэтому следил за тобой, чтобы узнать, чего ты будешь стоить в этой жизни? Извини, но из твоей военной жизни фотографий нет. Но я знаю о ней почти все. Потом ты пропал. Я думал, тебя убили. И с облегчением узнал, что ты появился на Колыме, и понял, с какой целью. Я тебе отдам убийцу твоего отца и брата. Точнее, заказчика, – вздохнул он. – Кто убил жену и детей брата, я не знаю, хотя пытался выяснить. Но это не те, кто убил твоего отца и старшего брата.

– Можно вопрос, – спокойно перебил его Леонид. – А с чего это у вас ко мне такой интерес? Только не надо про моих предков… – качнул он головой.

– И будут уничтожены знавшие тайну, и останется один, – перебил его генерал. – Который найдет спрятанное воинами Бессмертного Ниндзя… – дочитал генерал и отдал дочери пожелтевший от времени маленький лист бумаги.

– Осторожнее, – положив на столик, попросила Алла.

Леонид, наклонившись, увидел написанные столбиком знаки.

– Что это? – непонимающе спросил он.

– Древнекитайский язык, – ответил генерал. – Точнее, язык тибетских монахов-прорицателей. Бессмертный Ниндзя был не только хорошим воином и наемным убийцей. Он был еще и хорошим врачом и географом. Не случайно он велел своим воинам сжечь его тело, а пепел развеять над морем. На его теле были записаны географические данные о местах, где хранятся записки врачевателей семнадцатого – восемнадцатого веков. Под этим скрывается что-то. А вот что, сможешь узнать только ты. Я сын и внук военных, – вздохнул генерал. – И не верил в это, как не верил ни в Бога, ни в черта, а верил только в партию и в родину. И всё делал для родины по приказу партии, – кивнул он. – Допрашивал, избивал, мучил и почти всегда добивался признания. Я не занимался изменниками, а только теми, кто владел информацией о сокровищах. Именно поэтому мы убили твоих…

– Вам партия приказала, – усмехнулся Леонид. – Знаете, товарищ генерал, а вам не было стыдно, когда Масхадов в папахе подписывал в Кремле договор с Россией? А вам не стыдно, когда наших детишек забирают приемные родители в США, и там издеваются над ними? А вам, наверное, все равно, что все природные ресурсы в руках тех, кто каким-то путем накопил денег и купил газ, нефть и даже электричество. Мне стыдно, что я воевал за государство, которому плевать на его подданных. А мы все просто подданные его величества президента и премьера и окружения их.

– Мне стыдно, – вздохнул генерал. – Стыдно, что в России появились мэры, сэры и херы… Стыдно за тех, кто работает на государство за нищенские зарплаты. Стыдно за детские выплаты матерям-одиночкам. Но дело не в этом. Просто ты должен найти сюрикен Бессмертного Ниндзя. Во-первых, сама звездочка стоит больших денег, а во-вторых, там указаны места, где лежат не рукописи монахов-целителей, а большие драгоценности. Ты отдашь их в детские дома и больницы, и тебе станет не так стыдно. Я многое расскажу тебе и назову имена, но вспомнить, где спрятана звездочка Бессмертного Ниндзя, должен ты сам. Твой отец наверняка, когда ты был маленьким, не раз и не два рассказывал тебе о дедушке и о том, где спрятали звездочку. Он понимал, что его и старшего сына убьют, и поэтому отправил тебя, четырнадцатилетнего, к бабушке в Рязанскую область. Кстати, в училище ты поступил благодаря команде из КГБ, – старик закашлялся.

– Извините, молодой человек, – вошла средних лет женщина в белом халате. – Капельницу Арсению Федотычу. Попрошу выйти.

– Погоди, Хранитель, – покашливая, попробовал остановить его генерал.

– Командирам и медикам вынужден подчиняться, – спокойно прервал его Суханов и вышел.

– Когда можно будет вернуться? – тихо спросила Алла.

– Вам сообщат, – сухо ответила врач.

Алла посмотрела на тяжело дышавшего отца и вышла.

– Так, – требовательно проговорил Прохор. – За этим субчиком глаз да глаз. И не выпускать без разрешения генерал-майора никуда. Ясно?

– Так точно, – вытянулись четверо крепких парней.

– Зря Арсений Федотыч свое местопребывание раскрыл, да еще этому гражданскому рассказал про то, что его родичей грохнул. Хотя вроде как с пониманием штатский отнесся к этому. Но вполне может и притвориться, чтоб судьбу не искушать. Но меня-то ты не проведешь! Все, кто формы не носил, не мужики, а так, одно подобие.

– Погоди, Прохор, – остановила его вышедшая из кухни Пелагея. – Это ты про кого вслух рассуждаешь?

– Да про этого типа, что с Алкой приехал, – проговорил Прохор.

– А мне он понравился, – усмехнулась женщина. – Обходительный, интеллигентный, спокойный. Вот если бы тебе признались, что твоих дедов убил человек, который перед тобой сидит, ты что бы сделал?

– Хребет переломал об колено, – процедил Прохор и, опомнившись, испуганно оглянулся.