Боричев Ток, 10 - Левитес Ирина. Страница 4

Нина обрадовалась. Втайне. Если бы она показала свою бестактную радость, Оля обиделась бы. Но у тети Тамары, маминой школьной подруги, действительно вкус! Наверное, поэтому она до сих пор не вышла замуж. Жениха выбрать — это вам не пальто. А ведь она очень хорошенькая. Волосы золотые и вьются баранчиками.

Тетя Тамара отнеслась к поручению ответственно. Вместе с Ниной пошла в Подольский универмаг, потом в магазин водников, потом в «Детский мир», потом на трамвае поехали на Крещатик, потом на троллейбусе на Печерск, потом на автобусе на площадь Победы…

Везде пальто были. Одинаковые. С коричневыми цигейковыми воротниками. С отстроченной кокеткой, а на ней — бантик из той же пушистой ткани, что и все остальное пальто. Цвета, правда, были разные. Синий, серый и черный. Тете Тамаре пальто не нравились. Особенно пушистая ткань.

— Одеяло! — презрительно бросала она продавщицам. — А нет ли чего поприличней?

Поприличней нашли. Одно. На Печерске. Но оно оказалось слишком большим. Вернулись ни с чем. В планах у тети Тамары была поездка на Куреневку.

— Что такое? Почему ничего не купили? — удивилась тетя Оля.

— Ничего хорошего не было, — созналась Нина. — Одно нашли, только большое. За двадцать два рубля.

— Что-о-о?! Двадцать два рубля? Да пусть оно говорит ко мне стихами, я его не куплю! Двадцать два рубля! Когда можно купить по тринадцать! Или даже одиннадцать! — воинственно подбоченилась Оля, возмущенная неслыханным мотовством.

Она взяла Нину за руку, повела в Подольский универмаг и выбрала в детском отделе замечательное теплое-синее-пушистое-зимнее пальто.

— Прекрасно! Как на тебя сшито! — с удовлетворением сказала Оля. — Заверните!

И покупку завернули в хрустящую коричневую бумагу, перевязали бечевкой и дали Нине. Она не стала цитировать тетю Тамару про одеяло.

Во-первых, устала от беготни по магазинам.

А во-вторых, ей пальто понравилось.

Из пункта «А» в пункт «Б»

Решение с ответом не сходилось. Пришлось бежать за помощью к Лере. Она задачку быстренько расщелкала, как орех, и путешественники благополучно прибыли в пункт назначения, несмотря на то что один плелся пешком и разглядывал по пути всякие лютики-цветочки. Зато второй летел стремглав на велосипеде, потренькивая никелированным звоночком. Лера не только написала три действия, но и нарисовала схему движения пешехода и велосипедиста, так что Нина все поняла и даже захотела, чтобы ее завтра вызвали к доске.

Утро началось с веселья. Валерик Дзюба, в обиходе просто Дзюбик, выдал очередную концертную программу за первой партой, куда его посадила классная из-за вечных двоек. Он повернулся к Нине и Наташе Гейсман, всем известной хохотушке, и стал изображать Григория Яковлевича, учителя рисования: как он портрет рисует и глаза у него съезжаются к переносице от усердия. Маленький верткий Дзюбик умел превращаться то в рассеянную старушку, то в бравого пожарного, то в крикливую торговку с Житнего рынка. Девочки повизгивали от восторга. Дзюбик, вдохновленный успехом, «на бис» показал, как Димка Лобов вяжет шарф, считая петли, и не замечает, что уже весь обмотан своим бесконечным произведением. Как он умудрился превратиться в добродушного медлительного увальня — загадка, но сходство оказалось настолько убедительным, что Нина и Наташа опять зафыркали.

— Ой, не могу! Валерик, покажи старьевщика, — упрашивала Наташа. — Ну миленький, ну Дзюбочка, ну что тебе стоит?

— Стары веш-ш-ч, — сгорбился и зашипел Дзюбик. — Бером стары веш-ш-ч. Черт! Забыл! Задачу решили? Я же хотел списать. Давайте, быстро!

— Идет! — Димка Лобов, карауливший у двери, ринулся на свое место.

Шестиклассники вскочили, с грохотом откинув крышки парт, и вытянулись.

— Здравствуйте! — окидывая класс цепким взглядом, молниеносно выхватывающим малейший непорядок — неприглаженные вихры, развязанную коричневую ленточку или неуместно белый капроновый бант, — поздоровалась учительница и разрешила: — Садитесь!

Класс еще раз грохнул крышками и затих. Все сидели как всегда: руки сложены строго параллельно краю черной лакированной парты (снизу — левая, сверху — правая), спина прямая, взгляд немигающий. Как кролики перед удавом. По-другому у Марксины Яковлевны Берман сидеть не позволялось. Стоило кому-нибудь ручку уронить или к соседу повернуться — все! «Крокодилы! Бегемоты! Как твоя фамилия? Задомнапередский? — кричала Марксина, расцветая алыми пятнами. — В Биробиджан поедешь!» Биробиджан у Марксины был самым страшным проклятием и предназначался в основном отпетым двоечникам и тупицам, но и отличники туда периодически посылались.

— Поднимите руки, кто домашнюю задачу не решил. Так… Лобов? В Биробиджан поедешь, Лобов! (Лобову в Биробиджане точно делать было нечего, но Марксину это не смущало.) Еще кто? Так… Хорошо. К доске пойдет…

Марксина держала паузу над раскрытым журналом. Было так тихо, что слышался шорох карандаша, ползущего по списку. Вот он спустился до Яновской, остановился и пополз вверх…

— Дзюба!

Класс выдохнул. Бедный Дзюбик поплелся к доске, взял мел и принялся спасаться от Марксининого гнева. Сначала он сложил путешественников. Один плюс один, получилось два. Потом стал делить расстояние от пункта А до пункта Б на двоих. Получилось справедливо. Поровну. Судя по всему, он вот-вот должен был отправиться в таежный комариный край. Нина не выдержала и шепнула:

— Сорок восемь разделить на…

— Дзюба — два! Садись. Нечего уши развешивать! — разозлилась Марксина. — И Одельская — тоже два! За компанию. Дневники на стол!

И залепила жирные красные двойки на три клеточки, захватив ни в чем не повинные историю и ритмику, четко выведя рядом каллиграфическое МБерман. Дзюбик плюхнулся на деревянную скамью перед Ниной. Его оттопыренные уши пылали, сравнявшись по цвету с треугольником галстука. Щеки Нины, наверное, были того же революционного оттенка — она чувствовала, как заливается ненавистным румянцем.

Дома бабушки расстроились: еще бы, первая двойка! И такая огромная! Растерялись: родители на Сахалине, что делать — неизвестно. Послали Нину за тетей Олей. Та прибежала, на ходу вытирая руки полотенцем, и внимательно выслушала Нинины оправдания и бабушкины стенания. Наконец, после тщательного анализа мельчайших деталей — кто где стоял, кто где сидел, кто что шептал и с какой скоростью двигались путешественники — решительно объявила:

— Завтра пойду извиняться перед уважаемой Марксиной Яковлевной.

Марксина и вправду была уважаемой. Никто в Биробиджан до сих пор не отправился, зато выпускники математику знали так крепко, что могли сражаться на вступительных экзаменах в вузы, невзирая на пятую графу. Оля ее нисколечко не боялась, потому что Лера и Женя ловили математику на лету. Их авторитет должен был распространяться на Нину. Да так оно и было. Двойку Марксина влепила сгоряча, это было ясно. Но по законам внутришкольной политики полагалось извиняться.

Оля поймала Марксину на большой перемене. Рядом в качестве объекта для воспитания стояла Нина, опустив голову.

— Здравствуйте, Марксина Яковлевна! Вот, зашла узнать, как наши успехи. Это моя племянница. — Оля слегка подтолкнула Нину, чтобы еще раз напомнить про тень авторитета. Вдруг учительница забыла, что Нина — девочка из хорошей семьи.

— Знаю, — кивнула Марксина.

— Ниночка вчерашнюю задачу решила. Но почему-то получила двойку, — прикинулась плохо информированной Оля. В дипломатических целях. Вдруг Марксина уже раскаялась и двойку зачеркнет. Дескать, извините, ошиблась. Но учительницу не так-то просто было сбить с твердо выбранного пути.

— Нет, вы понимаете, что меня возмутило? — Марксина сдвинула брови, чтобы оправдать правильно поставленную двойку. — Что девочка из приличной семьи подсказывает этому двоечнику! Этому архаровцу! Этому отбросу! Который не учится! Который я не знаю что!

Ага! Значит, она все-таки помнит, из какой Нина семьи! Чья она многоюродная сестра! Но Дзюбика жалко. Маленького, тощенького, легкомысленного Дзюбика. Учителя не знали, что на самом деле он никакой не тупица, а очень даже остроумный. С ним так весело болтать! Ему не запрещают свободно носиться по городу. Из странствий он приносит невероятные истории и вываливает целый ворох на одноклассников, которые вынуждены покорно ждать, когда взрослые переделают свои скучные дела и поведут в зоопарк, ботанический сад или планетарий.