Озеро призраков - Любопытнов Юрий Николаевич. Страница 19

— Нет, — ответил Воронин.

— Глюки, — уверенно провозгласил Владимир Константинович. — Это на почве нервных расстройств, пережитого, витаминного голодания. Пройдёт. У меня в болотах, когда клад искал, неоднократно такое случалось. Ей-богу. Бывало, копаюсь под землёй, пот заливает лицо, выпрямлюсь, а на меня из-за угла морда смотрит, такая худая, страшная, а глаза горят, как лампочки на ёлке. Смахну пот с лица, протру глаза — призрак исчезнет. Я — наружу, отдышусь… Это от недоедания. Я тогда питался кое-как. Что Бог пошлёт, как говорят. Не бери в голову. Сейчас зелень пойдёт, овощи, фрукты. Всё восстановится.

— Твоими устами мёд бы пить, — усмехнулся Воронин. — Поешь зелени — и всё пройдёт…

— Я серьезно говорю. Что вы на меня так смотрите?

— Это не глюки, — сказал, Николай, — а самая что ни на есть реальность. Что ж я по-твоему зиму лапу сосал, как медведь в берлоге. Мы с Афанасием питались нормально. Правда, Афанасий?

— Рацион армейский, всё по норме, — подтвердил тот.

— Не верю я в эти сказки, — махнул рукой Владимир Константинович. — Призраки, видения… Ну, кого вы хотите одурачить в наш век?

— А в газетах разных много стали писать про загадочные явления, книги выходят, — пытался поспорить с Владимиром Константиновичем Николай.

— Всегда в переломные моменты для страны, для государства, общества находились шарлатаны, пытавшиеся отвлечь народ от насущных проблем, и уводили в мир теней и сверхъестественного… Вот и сейчас пишут и говорят много. В моде астрология, оккультные науки, магия белая и чёрная, одним словом, пышным цветом расцвело всё то, что раньше было запрещено.

— По-твоему, я шарлатан?

— Да не ты. Просто не верь тому, о чём пишут. Помнишь, в конце восьмидесятых гуляла по свету сенсация, что наши бурили глубокую скважину на Кольском полуострове, так вот через неё слышали, что творится в аду, как там жарят и парят грешников… Чушь собачья…

— Кстати, — сказал Николай, прерывая собеседника. — Кстати. Ты, конечно, можешь мне не верить, но я могилу твоего родственника, отставного поручика Олантьева, в этих «сновидениях» видел. На нашем кладбище она. Я даже место запомнил — под елью с обломанной верхушкой. Так отчетливо видел, как в кино.

— Это тебе почудилось, приснилось, браток, — ответил Владимир Константинович. — Я исходил кладбище вдоль и поперёк, когда собирал сведения о поручике. Никакой могилы и в помине не было.

— Но я видел собственными глазами, — не сдавался Николай.

— Мало ли что во сне привидится. Мне во сне однажды Екатерина Великая пригрезилась. Наградила меня орденом Андрея Первозванного… Сон есть сон…

— Так вот после «сна», как ты его называешь, я побывал на кладбище…

— И что же ты там увидел? — с усмешкой спросил Владимир Константинович. — Живых мертвецов?

— Мертвецов живых и мёртвых я не видел…

— А что же все-таки увидел? Раз начал — договаривай!

— Надгробие твоего «внучатоправнучатого» дядюшки…

— Хватит меня разыгрывать, — сделал недовольную физиономию Владимир Константинович. — Неужели нет других тем для разговора?.. Ты, Афанасий, как военный человек, материалист, ты чего скажешь?

— Я верю Николаю, — ответил Афанасий. — Причём его «глюки», как ты их называешь, подтверждает ещё один человек…

— Ещё один сумасшедший?

— Почему сумасшедший, вполне нормальный человек.

— Какой-нибудь ясновидящий, экстрасенс? Вы, ребята, даёте, — покачал головой Владимир Константинович. — В прошлом году вы не были такими мистиками…

— Зачем мы спорим, — обратился к Лазутину Афанасий. — Машина у нас есть. Сгоняем на кладбище и найдём ту елку с обломанной верхушкой. Найдём надгробие, и всё станет ясным. Правда, Николай?

— Я согласен, — кивнул головой Воронин.

— Это идея, — согласился Владимир Константинович. — Дайте мне кружку холодной воды и погоним. — Не люблю липовых сенсаций.

Он напился и, вытирая рот рукой, проговорил весело:

— Ну, что, поехали? Сейчас я убежусь, что все ваши рассказы абсолютная чушь. В этом вопросе могут быть только две версии: или вы меня разыгрываете, или Николай подвержен галлюцинациям, о причинах которых я уже сказал впереди, — закончил он свою тираду, как профессор, читающий лекцию своим студентам.

— Это ещё надо посмотреть, — уверенно проговорил Николай. — Глюки это, или правда.

— Будем посмотреть, — усмехнулся мрачно Лазутин.

— Заводи мотор, Фома неверящий, — обратился Николай к петербуржцу.

Ему самому захотелось ещё раз посмотреть на могилу шального отставного военного. Если бы не брошь умершей жены, неожиданно оказавшаяся у него в комнате, он и сам бы сомневался во всём с ним происшедшем, невзирая даже на прочитанные бумаги Тулякова.

Они забрались в кабину, Владимир Константинович дал газу, и «Газель», подпрыгивая на неровной дороге, поехала к селу Спас-на-Броду.

Несколько километров ехали по лесу, по узкой дороге на малой скорости, подпрыгивая на ухабах и увязая по ступицы в глиняной жиже. «Газель», уверенно управляемая Владимиром Константиновичем, катила к кладбищу. Друзья сидели молча, смотря, как ветки хлещут по кабине, по капроновому тенту.

У входа на кладбище машина остановилась. Владимир Константинович поставил её в стороне, чтобы не мешать проезду, и они направились к входу. Кладбище было старое, но ничто не говорило об этом, кроме останков двух кирпичных столбов, которые когда-то были соединены арочной перемычкой с крестом наверху.

На кладбище было тихо, посетителей было мало: молодая чета хлопотала у свеженасыпанного бугорка, поправляя венки и ставя цветы в банки с водой, а две пожилые женщины красили ограду у семейного захоронения. Ветер шевелил листву на деревьях да неугомонные птицы перелетали с ветки на ветку.

Сначала по предложению Афанасия они направились на могилу Степана Загодина.

— Раз мы его похоронили, — сказал он, — то должны и отвечать за его могилу.

Она была в таком же состоянии, в каком они оставили её осенью прошлого года. Глиняный холм провалился в яму и покрылся зеленоватым налетом. Кое-где пробивалась молодая трава, упорно завоевывая жизненное пространство.

— А никто Степана и не посещал, — проронил Николай. — Родной внук забыл своего деда.

— У него дела есть поважнее, — откликнулся Афанасий.

— Мог бы нанять кого-нибудь из местных, кто бы согласился ухаживать за могилой, — сказал Николай.

Они раздобыли за соседней оградой штыковую лопату и поправили глиняный холмик.

— Теперь порядок, — проронил Николай, оглядывая поправленную могилу.

— Ну так где твоя обломанная ель? — спросил Воронина Владимир Константинович, которому не терпелось установить правоту своих слов и доказать друзьям, что они глубоко заблуждаются, веря в разную чепуху.

— Минуточку. — Николай оглядел кладбище и уверенно сказал, указав рукой: — Пойдёмте в ту сторону.

Они спустились с бугра, и пошли низкорослым кустарником на старое кладбище, на котором хоронили в прошлом веке. Ни одного более или менее целого надгробия не сохранилось. Они были сделаны из мягкого камня и по прошествии стольких лет, когда за ними не было надлежащего ухода, наполовину разрушились, кое где высовывая из травы кучу осколков.

— Мало у нас людей, которые заботятся о предках, — вздохнул Владимир Константинович, идя вслед за Ворониным и оглядывая могилы.

Ему никто не ответил. Николай, попетляв между холмиками, остановился.

— Вон, смотрите, елка без вершины. — Он указал рукой.

Действительно, метрах в пятидесяти от них в зарослях бузины они увидели толстую ель. Верхушка была срезана то ли молнией, то ли её срубили, но ель не засохла, она продолжала упорно цепляться корнями за землю, пластая сохранившиеся ветви над заброшенными могилами.

Они подошли ближе и огляделись. Никаких надгробий не увидели.

— Ну что я вам говорил, — уверенно проговорил Владимир Константинович. — Ничего и в помине нет. Это плод досужей фантазии, а лучше сказать, сновидений.