Средневековый бестиарий. Что думали наши предки об окружающем их мире - Уайт Теренс Хэнбери. Страница 28
Необычайно крупные животные, их название происходит от фонтанирования (выбрасывания струй воды). Они выбрасывают воду выше, чем любое морское животное. На греческом ballein означает «выбрасывать». Женскую особь называют musculus, ибо, ввиду крупного размера, она не может зачать от соития [175].
Зверь с огромными плавниками, живущий в море. Увидев движущийся корабль, чудовище расправляет плавники и пытается догнать его, пролетая до двух сотен ярдов. Потерпев неудачу, сворачивает плавники внутрь, после чего, устав без воды, ныряет обратно в океан [176].
Описываемое нами животное похоже на человеческие существа. Корабль, конечно, символизирует Благочестивого, плывущего сквозь шторм и бури этого мира, не опасаясь разувериться.
Серра, напротив, чудовище, не способное поравняться с праведным кораблем. Символизирует людей, стремящихся посвятить себя добродетельной деятельности. Правда, не преуспев в своих намерениях, такие люди погибают от множества отвратительных привычек и, потеряв опору под давлением качающихся морских волн, отправляются в ад.
Ничего не предпринимая, вы не сможете попасть куда нужно. Чтобы добиться цели, нужно упорно двигаться к ней.
Известен рассказ о том, как они следуют за голосом человека. Или же собираются вместе на собрания ради симфонического концерта [177].
Никто не передвигается в море быстрее, чем они, им даже доводилось обгонять корабли, выпрыгивая из воды. Когда же они резвятся в волнах и врезаются в массы волн головой вперед, считается, что они предвещают шторм.
Точнее называть их «симонами» [178].
На реке Нил встречается разновидность дельфина с пиловидным спинным плавником. Он способен уничтожить крокодила, вонзаясь в мягкие части живота.
Или морская корова, porci marini. Известна также как suilli, или свинья в народной латыни, поскольку питается корнями прибрежных водорослей, разрывая мордой почву под водой, как свиньи. Ее рот расположен под подбородком, поэтому она не может собрать еду до тех пор, пока не погрузит рыло в грязь.
Названа так (gladius) в силу остроконечного носа, который вонзает в корабли и топит их.
Обладатель зубчатого, пилообразного serrated гребня, которым распиливает судно, когда проплывает под ним.
Точнее, морской скорпион. Получил прозвище, потому что жалит, когда его держат в руке. Говорят, если десять крабов собрать с горстью базилика [179], все скорпионы окрестности соберутся вокруг добычи.
(В Тарентино существует рецепт наживки для рыбы-скорпиона: «Смешайте по восемь драхм стружки с шелковичного, кокосового или сандалового дерева, добавьте цветоножки капусты до пяти, все смешайте с тщательно размельченной пшеничной мукой и отфильтрованной через песок водой. Приманивайте рыбу шариками из этого теста». Возможно, описание наживки интересно для тех, кто ловит карпа.)
Существо цвета шафрана или крокуса. Амфибия с четырьмя лапами, в длину обычно двенадцать локтей, живет в водах Нила [180]. Вооружен ужасными зубами и клыками. Шкура такая прочная, что даже град массивных камней, падающих ему на спину, не повреждает ее.
Отдыхает в воде ночью, на земле днем. Откладывает яйца в песок. Мужская и женская особи защищают их по очереди. Рыбы, имеющие зубчатый гребень, убивают его, разрезая мягкие ткани тела [181].
Lupis — волк. Зверская жадность породила его название [182].
Ее трудно поймать. Когда ее окружают сетью, говорят, она закапывается хвостом в песок, так прячется и уходит из западни [183].
Красивая рыбка-краснобородка, mullus barbatus, живущая в Средиземном и Черном морях. Засыпая, она играет радужными цветами.
Mullus — барабулька обыкновенная — названа так потому, что гладкая и очень мягкая.
Говорят, что, съев ее, можно приглушить похоть [184]. Она также притупляет зрение. Люди, часто поглощающие барабульку, пахнут рыбой. Если ее опустить в вино, а затем его выпить, впоследствии можно пристраститься к алкоголю.
Названа так из-за своей проворности (multum agilis). Понимая, что рыбаками устроена западня, тотчас разворачивается и прыгает через сеть, даже можно увидеть, как она скользит по воздуху [185].
Итак, теперь вам известно о существовании бесчисленного количества рыб, каждая со своими привычками. Одни вылупляются из икринок, как в случае с пятнистой огромной особью, которую мы называем форелью. Встречаются рыбы, доверяющие выведение икринок водам. Вода оживляет, создает и делает свою работу, если ей доверяют, будто осуществляется универсальный закон.
Могучие киты, дельфины, тюлени и остальные представители рода живородящие. Те, кто родит, как бы случайно, в страхе, в ловушке, чувствуют некую опасность любого рода, направленную против их детенышей.
Желая обезопасить или деликатно смягчить страх детства материнской привязанностью, они, как полагают, открывают рот и, таким образом, удерживают малышей за зубами. Более того, принимают их обратно в тело, пряча в плодородном чреве.
Разве человеческая любовь способна сравниться с той, что выказывают рыбы? Для нас достаточно просто поцелуя. Для них же ничего не стоит открыться и принять внутрь своих детей, снова выпустить их неповрежденными, оживить теплотой своего сердца, возродить собственным духом и сделать так, чтобы двое жили в одном теле. Так поступают, поощряя или защищая детенышей от опасностей.
Разве не поразительно, что природа проявляется в них, при этом не обнаруживается в людях?
Ведь многие человеческие матери, влекомые злобной ненавистью, уничтожают собственное потомство. Иные, и мы об этом читали, полагают, что их может уничтожить молодежь, потому становятся могилой для своих детей.
Напротив, внутри матери-рыбы младенцы находят защиту, самка сохраняет дитя неповрежденным в глубине своего лона.
Кроме того, у различных видов рыб собственные привычки. Одни мечут икру, другие воспроизводят живых детенышей. Те, кто откладывает икринки, не строят гнезда, как птицы, равно как не озабочены кропотливым высиживанием икринок и не беспокоятся о том, чтобы кормить потомство, а просто выпускают икринки, поскольку вода, как и кормилица из крестьян, взращивает их, в ее недрах, вследствие быстрой инкубации, возникает новая жизнь. Одушевленная прикосновением своего родителя-океана, икринка раскрывается, и наружу выходит рыба.
Какой же чистотой и незапятнанностью отличается преемственность среди рыб, здесь невозможно никакое смешение, кроме как с членами собственного вида! Им неведомы адюльтерные контакты с иными рыбами, в отличие от связей, в которые вступаем мы, прелюбодействуя.
175
Недоразумение, связанное с совокуплением китов, вытекает из заблуждений Плиния. На самом деле muscuIus — это рыба-лоцман, которая, как считается, плывет впереди рассмотренных нами существ. Является товарищем кита, один из пары, то есть masculus balenae est musculus.
О ките и его приятеле писал Сильвестр:
176
Большинство авторитетов цитируют Альдрованда, который определяет серру как пилу-рыбу. Но на самом деле, очевидно, перед нами описание летучей рыбы.
177
Похоже, объяснение основано на том, что он или следует на человеческий голос, как люди в соответствии с предсказаниями оракула (из Дельф), или собирается слушать музыкальные инструменты (известен орган, называемый дельфийским). Аполлон также принял форму дельфина, основывая Дельфийский оракул.
178
От греч. «симос» (?????) — курносый, короткий и толстый, укороченный.
Плиний пишет о рыбаке, выкрикивавшем «симо» для привлечения дельфинов на помощь в ловле.
«Во времена Августа Цезаря, императора, дельфин, приплывший в залив Лукрина, подружился с маленьким мальчиком. Каждый день он отправлялся в школу из Байяна в Путеоли. Около полудня садился у самой волны и призывал дельфина: „Симо, Симо“.
Много раз давал ему кусочки хлеба, которые приносил специально. Таким образом завлекал дельфина послушно приплывать на его зов.
С течением времени мальчик завлек его и назвал Симо. Дельфин оказался там, где не был никогда, в секретном и глухом углу. Он приплывал туда, оставаясь дружелюбным к мальчику, принимая из его рук хлеб и другую еду.
Он кротко позволял ему взбираться на спину, спускаться вниз по заостренным шипам своих плавников, которые отводил в сторону, чтобы не поранить ребенка. Так, когда мальчик находился у него на спине, мог провести его по широкому рукаву моря до самого Путеоли, доставив в школу и подобным образом домой.
Все это продолжалось в течение многих лет, пока мальчик был жив. Но однажды он заболел и умер. Дельфин потерял покой. Продолжая приплывать, тщетно ждал мальчика, оплакивал его, пока истинная печаль и сожаление (в его чувствах сомневаться не приходится) не умертвили его, и его нашли на берегу бездыханным».
История вовсе не столь уж невероятна. В Морском институте Флориды в 1952 году дельфина по имени Флиппи научили находить, приносить вещи, звонить в колокол, прыгать через обруч и тащить доску для серфинга вместе с дамой, стоявшей на ней.
179
У переписчика comici в значении ocimi. Транскрипция, вводящая в заблуждение переводчика. Трава базилик (королевская) — известное средство против любой нечисти и, соответственно, скорпиона.
Тернер пишет, что она может сокрушить и дракона: «Некий итальянец, вдохнув аромат базилика, получил яд скорпиона в голову».
180
Локоть равен длине руки от локтя до кончика среднего пальца, где-то между 18 и 22 дюймами (50 сантиметров).
181
Среди разнообразных предположений Плиния, Ронделеция и других Альдрованд выделяет мнение о том, что, возможно, серра — это pristis или pistris, что переводится Левисом и Шортом как «морское чудовище». Данный вывод совершенно расходится с описанием, которое приводит автор бестиария. Его пила могла размещаться на носу или на спине, длина менялась, он жил в пресной или соленой воде, так что, вполне возможно, это несколько разных рыб.
182
Lupis, lupus, возможно, lucius (esox lucius), luce — щука в геральдике.
183
Все рыболовы отмечают, как сложно поймать эту рыбу. Однако христианские рыбаки полагают себе в утешение, что именно она упомянута Эдваром Уэббом в его Rare and most Wonderful Things («Редких и самых удивительных вещах»).
«В стране Сирии, — пишет он, — есть река, в которой ни один еврей не может поймать никакую рыбу. В этой реке живет огромный косяк рыбы вроде лосося. Если туда приходят ловить христианин или турок, каждый из них поймает этих рыб во множестве».
184
Как отмечает Ювенал, барабулька обычно использовалась для наказания прелюбодеев. Если верить свидетельству, можно предположить, что она служила снадобьем для излечения от этого порока.
185
Ловцы кефали знают, что это существо очень недоверчивое, имеет весьма нежный рот.