Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна. Страница 54

С покаяниемнельзя опоздать, оно всегда вовремя, можно только опоздать с жизнью. И не знаеммы, есть ли у нас впереди 47 лет покаяния, как у Марии Египет­ской, погрязшей вблуде и однажды содрогнувшейся и ушедшей в пустыню. А может, у нас и месяца-тонет, может, и недели для нас много?

Ничего не знаем.Только одно. Надо каяться в на­рушении седьмой заповеди Божией, как и в наруше­ниивсех других, оставленных нам Господом в наше же спасение. И - не жалеть огрехе, как пожалела жена праведного Лота, обернувшаяся и посмотревшая с со­жалениемна горящий город. Мгновенно превратилась она в соляной столп. Идти,освободившись от греха. И - не оглядываться. Не оглядываться. Иначе - беда...

ГРУСТНАЯ МЕЛОДИЯ ДЛЯ ЧАЙНИКА СО СВИСТКОМ

- Пообещай, чтони о чём не будешь меня спраши­вать, пообещай, что выполнишь мою просьбу.

- Говори, еслисмогу...

-   Сможешь, тебе этоничего не стоит. Только, по­жалуйста, никаких расспросов.

В конце концовменя это начинало раздражать. Ворвалась в мою жизнь, назначила встречу у метро«Тургеневская», опоздала, я прождала двадцать минут, и вместо элементарногочувства вины — напор, и ничего, кроме напора. Говорит со мной начальственнымтоном с какой-то установкой на мою от неё зависимость. По какому праву? Ну ичто, что бывшие соседи? Она давно переехала с мужем в новый район, общениеперешло на уровень вежливости: поздравить с Новым годом, позво­нить и узнать,все ли здоровы, иногда под настроение поговорить «за жизнь». Так нет, позвонилачуть свет: «Жду тебя у "Тургеневской" - неотложное дело».

-   Я слушаю тебя, Ира,только, пожалуйста, объяс­ни всё толком.

-   Если толком, тонадо рассказывать долго и в под­робностях. А у меня на это времени нет.

-  Нухорошо, что ты от меня хочешь?

-   Я хочу, чтобы мыс тобой в эту субботу поехали на дачу к одной общей знакомой. Дача далеко, апото­му с ночёвкой. Уедем в пятницу вечером, переночуем, а в субботу вечеромдомой. Знакомую зовут Лена. Помнишь, как-то была у нас в гостях - высокая, пол­ная,Леной зовут, парикмахерша из салона?

-   Помню Лену.Только у неё дачи нет, она вообще с мужем в Америку укатила уже два года назад.

-   Ну и ладно, ктоэто знает? Мы едем к Лене на да­чу. С ночёвкой.

Потихонькуначинаю прозревать. Мы не едем на дачу, а вроде как едем. Меня берут всообщники. Со мной хотят договориться.

-  Костя?Я ему должна позвонить и всё сказать?

-   Да не надозвонить. Вот именно - не звони. А то мы на даче, а ты звонишь: "Костя,позови Иру..." По­лучится накладка.

Теперь мне ужевсё понятно. Ира закрутила какой-то роман, она хочет вырваться на свободуиз-под муж­ниной опеки. А я должна затаиться, не звонить, не на­портить. Она,Ира, со мной на даче.

Ничего мне это нестоило. Ира смотрела на меня твёрдым немигающим взглядом. Она будто не ободолжении просила, а приказывала, требовала. И я для самой себя неожиданносказала:

-   Нет. Не могу. Обойдись,пожалуйста, без меня. Врать не буду.

Вот на это она нерассчитывала. Да и я, честно ска­зать, тоже. Упрямство моё было скорее всего отеё на­пора. Вот если бы попросила, поуговаривала...

-   Не можешь? Вратьне хочешь? Конечно, враньё дело низкое, только такие, как я, могут врать.Прости, что побеспокоила. До свиданья.

Пошла, неоглядываясь. Как я жалела потом о сво­ей «принципиальности». Хотела позвонить,повинить­ся, но теперь уже и боялась напортить. А вдруг мы всё-таки на даче уЛены? Вдруг Ира поторопилась и сказала Косте о нашем отъезде до моего согласия?

Прошло время.Много времени. Мы разошлись, мы теперь уже не звонили друг другу. Женскиепустяко­вые конфликты имеют склонность к долголетию. И вдруг - звонок:

-  Этоя, Ира. У меня юбилей, приглашаю. Костя то­же будет рад.

Ира встретиласердечно, сделала вид, что забыла ту злополучную встречу у «Тургеневской». Яподыграла ей, что теперь вспоминать? Столько лет прошло, лет семь, не меньше.Семь лет - это целая жизнь.

Костя былчеловеком мягким, спокойным, большим трудягой. Окончил иняз, специализировалсяна технических текстах, переводил учебники. Ира всегда немного им понукала. Ноон сносил это безболезнен­но, иногда даже потехи ради подставлялся. Говорили отом, о сём, как всегда в застолье, бестолково и од­новременно. Ира наготовилавсякого, стол ломился от разносолов, но была она несколько потухшей, без еёобычной взвинченной весёлости, такая уставшая от жизни, томная дама...

А на кухне, когдаоказались на минуточку наедине, она вдруг сжала мне до боли руку и выдохнула:

-  Плохомне...

-  Приезжай,- сказала я. - Приезжай завтра, нам надо поговорить.

И вот говорим.Сидим друг перед другом, и чайник на плите начинает уже нетерпеливоприсвистывать, напоминая о том, что и он готов поучаствовать в на­шей беседе.

Первая любовьредко кончается свадьбой. А у них именно так получилось. Познакомились вюношеском турпоходе. Слёт туристов, конкурс самодеятельной песни. Ира -старшеклассница, Костя - студент пер­вого курса, гитарист, немного поэт.Завертелась счастливая, заполошная жизнь. Всё в ней было пре­красно. Костяписал Ире стихи, а когда в весёлой ком­пании пел под гитару, не сводил с Ириныглаз. Папа с мамой Костю полюбили, чистенького, вежливого, услужливого. А Ирачувствовала себя с ним принцес­сой рядом с пажом, он взгляда её боялся, любойкаприз выполнял, не стеснялся прослыть подкаблуч­ником. И - понесли обвешанныешарами «Волги», од­на - белая, другая - чёрная, Ирину и Костю навстречусемейной жизни. Конечно, счастливой, конечно, без­облачной, конечно, не такой,как у всех. Попели ещё немного под гитару, сходили пару раз в походы, да идовольно. Подошло время Ирининого декрета.

А там и вовсе недо того. Девочка родилась здоро­венькая, крепкая. Костя настоял - назвалиИриной. Будут у нас Ирина большая и Ирина маленькая. Стал брать халтуру,переводы для технического журнала, сидел ночами, Ирину берёг: «Только дочкатвоя забо­та, остальное беру на себя». Мы жили рядом, и я час­то встречалаИрину во дворе с коляской. Свеженькую, подкрашенную, в модной курточке. Онаохотно рас­сказывала мне о дочкиных достижениях: уже узнаёт, уже стоит, сколькоприбавила, как кушает, чем при­хворнула. Мы, если собирались гости, всегдапригла­шали друг друга, по-соседски. Обычно Ира приходила одна, Костя оставалсяс девочкой. Один раз Ира, по­лушутя, мне сказала:

-   Мой Костя -блаженный какой-то. Рассказала ему, что меня один кавказец, тот, что цветыпродаёт в киоске у аптеки, преследует. Как выйду с коляской, так тут как тут,вы, говорит, красивая, я таких краси­вых женщин не встречал. В ресторанприглашает... А Костя смеётся: «Правильно, я тоже тебе всегда это говорю. Вресторан хочешь? Пойдём в ресторан, вот закончу перевод, деньги будут».

-  Любиттебя.

-   Раз любит,ревновать должен, а так неинтересно. Он уверен, что никуда не денусь, так ибуду при нём...

-  Акуда ты собралась деться?

-  Никуда,это я так просто...

Обычные женскиеразговоры. Я понимала: правда в Ириных словах была. Костя действительно оченьИре доверял. Один раз мы вместе с ней укатили в Пе­тербург к моим знакомым намасленицу. Костя отпус­тил охотно: пусть развеется, а то засиделась дома, а ясправлюсь, мне не впервой.

Хорошая семья.Добрые отношения. Умница муж рядом с немного взбалмошной женой. Они переехалипо обмену, чтобы жить поближе к Ириным родителям. Ирочка маленькая ужесобиралась в школу. Мы поте­рялись. И - нашлись.

-   Я в него сразувлюбилась. Ток прошёл, как глазами встретились, даже не знала, что такоебывает, какую-то чушь стала лепетать: не замужем, кольцо? Да так прос­то ношу,чтобы не приставали с знакомствами.

У меня естьдавняя знакомая, Антонина, в Клину живёт, это полтора часа электричкой, иногдая к ней выбираюсь, она инвалид, на костылях. Один раз мы с Костей у неё были. Атут я одна поехала, у Кости была халтура. В электричке и познакомились. Селанапротив и всё забыла... Оказывается, у него дача за Клином, дом деревенский.Взял телефон. Ой, закру­тилось...