Где живут счастливые? - Сухинина Наталия Евгеньевна. Страница 4

Оказывается, матушкаВарвара в Москве не сидит:

-  Я хочу глубинкуувидеть. На Украине была. В Псковской области, Новгородской. Очень хочу попастьна Соловки, но особенно - в Сибирь.

А я на днях вылетаю вСибирь, уже куплен билет. Меня обещал встретить и повозить по Сибири одинмосковский знакомый, родители которого живут в Минусинске. Он гостит у них, именя пригласил у них остановиться. Рассказываю об этом матушке и вспоминаю, чтомой московский знакомый когда-то учился в Австралии.

-  Его случайно зовут неВолодя? - спрашивает матушка и пристально на меня смотрит.

-  Володя, - лепечу я,уже понимая, что сейчас произойдет что-то важное.

-  Володя, Володя... -матушка роется в записной книжке, - мне дали телефон одного Володи, но я звоню,а телефон не отвечает.

Знакомый набор цифр.Телефон моего Володи.

-  Он и не ответит. Он вМинусинске, у родителей и через три дня я к нему вылетаю...

-  Я привезла ему поклонот одного священника из Сиднея. И не передала до сих пор...

-  Матушка, надо лететьв Минусинск! Со мной одним рейсом. Надо лететь в Сибирь! Ведь вы же так хотелипосмотреть российскую глубинку! - Я волнуюсь,

боюсь, что моя идеяпокажется матушке бредовой, но она спокойно отвечает:

-  Я бы полетела, нобудет ли вежливо, ведь я не знакома с Володей, его родителями.

-  Уверена, они будутрады. И поклон передадите...

Самолет набрал высоту.Ночная Москва растеклась

под нами огромным чернымпятном. Рядом в кресле матушка Варвара. Господи, благослови нас в путьнеблизкий!

Смотрю на фото ивспоминаю. Может быть, матушка сейчас в далёкой своей Австралии, тоже смотритна это же фото? И жёлтый подсолнух между нами - как весёлый восклицательныйзнак, запрещающий грустить двум православным сердцам: ни километры между нами,ни континенты, ни часовые пояса, а — молитва. Молитвенный мостик от сердца ксердцу, спасительный, утешительный, прочный.

А помните, матушка? Мысидели в маленьком дворике у Минусинского храма Спаса Нерукотворного и дверусские женщины, Елена Ивановна и Любовь Васильевна, преподавательницывоскресной школы, говорили нам о детях, которых учат?

-  Они лучше нас. Оничище нас. Они спасут Россию.

И вы плакали, матушка, истеснялись своих слёз, а они всё равно - из-под очков тоненькими струйками. Акогда сибиряки, заслышав, что Вы из далёкой Австралии, удивлялись: «как хорошовы говорите по-русски!», Вы, матушка, смущались и всегда повторяли одно и тоже:

-  Я русская. Это мойродной язык. Я жила в Харбине, но я русская.

Простите, матушка. Людине хотели вас обидеть. Для них Австралия - экзотика с попугаями и кенгуру ирусский человек из Австралии тоже для них экзотичен. А о том, что вы русскаякаждую минуту кричали ваши глаза, и ваш пытливый ум не желал праздности:

— Что это за дерево,клён? Непохоже. А это рожь колосится? Да, да, рожь, вижу. А что это людипродают в вёдрах? Лисички! Целыми вёдрами, как интересно! Смотрите, лошадка! Имальчик спит в телеге, какой очаровательный малыш. Стадо коров... Большое, нопочему все они рыжие?

Матушка впитывала в себяРоссию жадно, как истосковавшийся по колодцу путник. Помню, когда мы зашлипередохнуть в дом священника отца Василия в селе Ермаковском, матушка попросиларазрешения взглянуть на их огород. Вернулась притихшая и попросила меня:

-  Пожалуйста,сфотографируйте за домом картофельное поле, избы. Кусочек России. Я должнапоказать фото в Австралии, там много русских! Но не все могут здесь побывать.

Дочка отца Василия,Настя, мы и глазом моргнуть не успели, сварила суп.

— Тебе лет сколько?Семь? И суп сварила? Можно крышку открою? Укропчик, лучок, морковка, а пахнеткак! Неужели сама сварила?

Настя налила нам пополной тарелке. Матушка всё удивлялась, а мы удивлялись на матушку - ну что задиво, девочка сварила суп?

-  В Австралии дети немогут варить суп?

- Да из пакетиков могут.Забросил в кипяток и готово, а вот настоящий вряд ли.

Мы много сравнивали — унас, у них. Рожают мало, не хотят,  а ведь чего только не напридумывали впомощь мамам. Нажимай вовремя на кнопки и никаких проблем. А у нас, правда,священнические семьи большие, особенно в сёлах. Но и городские православныетеперь тоже одумались, рожают, крестят. И в храмах у нас тесно, особенно напраздники. Матушка как губка, всё впитывает, всё запоминает, всё складывает вглубокую копилку памяти. И Володины именины в неё обязательно попадут, в этукопилку. Знатные получились именины, с домашним вином, подарками, пирогами.Мама Володи, Людмила Ивановна, взялась стряпать пироги, с черникой, капустой,яйцами. Матушка вызвалась помогать. У каждой хозяйки свои секреты? Не всегда.Оказалось, что и Людмила Ивановна, и матушка пекут пироги совершенно одинаково.Вы сколько яиц в тесто добавляете? И я столько. А вы долго вымешиваете тесто? Ия столько же. А как вы пироги защепляете? Ой, и я точно так же! Две хозяйкихлопочут у плиты, две русские женщины. У них разный жизненный опыт, разныйменталитет, разные судьбы. Но они русские, и для них едины понятиягостеприимства, сердечного расположения к ближнему и - секреты пирогов. Удалисьименины.

А завтра с утра пораньшемы отправляемся в Саяны.

- Кто не видел Саян, тотне видел Сибири, - сказал отец Володи, Вадим Петрович.

А мы-то с матушкойдумали, что Сибирь немножко повидали. С умопомрачительной крутизны обрывамогучая тайга кажется бушующим морем. Она нешуточно пенится волнами, и кажется,что ты вовсе не стоишь над обрывом, а совершаешь отважный полёт в самолете надокеанской пучиной. Вдали горные, покрытые снегом вершины, как вожделенныеберега, манящие спасительной твердью.

-  Смотрите, там спящийСаян, - Володя показывает в сторону длинной горной гряды.

Действительно, застывшийв камне исполин лежит на спине, покорно сложив на груди руки, ноги вытянуты. Сонего глубок и долог, уж сколько веков не пробуждают его ни холодные сибирскиеветры, ни раскат грома, даже к этой Божьей красоте он безучастен. Спящий Саян -высокая точка горного перевала. Матушка собрала букет из ярко-розовогоиван-чая, жёлтых цветков зверобоя, медовой пахучей неброской травки.

-  Как жаль, что несмогу увезти его в Австралию...

Она стоит на крутомобрыве с букетом, ветер теребит её апостольник, напоённый травами воздух кружитголову и сердце моё тает от любви к России. Эту любовь помогла мне ощутитьавстралийская монахиня Варвара, приехавшая сюда ненадолго и поэтому знающаяцену каждому прожитому в России часу. А мне жить здесь. Вроде и спешить особонекуда, но русский человек, лишённый этой радости, вразумляет и моё, привыкшеек России, сердце. И я понимаю, стоя здесь, у спящего Саяна, что тоже люблю своюРоссию, люблю своих земляков, и сибирских, и тех, кто остался и Москве, и тех,кто в далёкой Австралии. Им этот воздух был бы в подарок, для меня он привычен.Дай Господи, не позволить привычке притупить мой любящий взор»

Уж и не знаю как, авырулили мы на едва заметную трону среди могучих кедров, нырнули в тайгу иоказались вблизи трёх небольших приземистых домишек. «Приют Оленья речка» -прочитали на одном из них. Раз приют, значит, приютят, обогреют, накормят. Иправда, выбежала на лужайку белокурая женщина с обветренным, улыбчивым лицом,не спросила, кто мы и зачем, это после. А сейчас:

-  Садитесь, накормим,чем Бог послал. Оказывается, угодили мы на стоянку экологического лагеря Красноярскоготехнологического университета. Знакомимся.

-  Валентина ИвановнаЗгурская, учительница биологии из Красноярска. Сейчас дети подойдут, они втайге с начальником лагеря. А вы правда из Австралии? А так хорошо говоритепо-русски...

- Я русская. Я живу вАвстралии, но я русская... До чего же вкусен нечаянный обед на Оленьей речке.Наваристый борщ, салат из огурцов, кисель. Пикник не пикник, а весёлаяполучилась трапеза. Подошли ребята, обступили, стали расспрашивать матушку обАвстралии. А она их - о Сибири. Защебетали наперебой, заторопились:

- Сибирь редкимиископаемыми богата и природными ресурсами...