Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 74

– Вот потому-то я и сделал вас своим компаньоном, – сказал изобретатель, нервно барабаня тонкими пальцами по столу. – Я изобретаю, вы строите – и мне кажется, что таким образом работа распределена поровну между обоими.

Браун только сжал губы в ответ, как бы сознавая, что спорить совершенно излишне, и сосредоточился на аппарате, который вздрагивал и колебался при каждом движении стержней, словно собираясь с минуты на минуту слететь со стола.

– Ну разве он не великолепен?! – восторженно восклицал Перикорд.

– Вполне удовлетворителен, – флегматично поправил его англосакс.

– Он может стать для нас источником бессмертной славы!

– Источником хороших доходов… – снова поправил своего восторженного коллегу Браун.

– Наши имена будут стоять наряду со славным именем Монгольфьеров!

– Наряду с именем Ротшильдов, лучше сказать, так как последнее куда предпочтительнее.

– Ах нет, Браун, вы на всё смотрите с самой прозаической точки зрения! – вскричал изобретатель, устремляя взгляд пылающих глаз с машины на своего компаньона. – Наше богатство – это всё мелочи. Такие же деньги могут быть у любого тупоумного плутократа. Нашей истинной наградой будет благодарность потомства, признательность всего человечества!..

Браун лишь пожал плечами:

– Ну, что до этого, то я вполне готов уступить вам свою долю. Я, знаете, человек практичный, для меня имеют значение только осязательные выгоды… Теперь надо испытать наше изобретение.

– Да, разумеется! Но где?

– Вот об этом-то я и хотел переговорить с вами. Вы, конечно, и сами понимаете, что в наших интересах соблюдать полнейшую тайну. Решительно никто не должен ничего узнать о нашем изобретении раньше, чем следует. Здесь, в Лондоне, достичь этого положительно невозможно. Вот если бы мы могли располагать большим огороженным местом, это было бы другое дело…

– Отчего бы нам не испытать наш аппарат за городом?

– Дельная мысль, и, думаю, я даже могу предложить вам кое-что вполне подходящее: у моего брата есть небольшой клочок земли в Суссексе, холмистая местность близ Бичи-Хэда. Насколько я помню, подле дома там есть большой сарай – очень просторный и высокий. Брат мой сейчас в отъезде, но ключи от дома и строений в моём распоряжении. Почему бы нам не перевезти туда все части аппарата и не собрать там? А потом испробуем его в сарае.

– Превосходно!

– Так если вы согласны, то поезд в Истбурн отходит завтра ровно в час дня.

– Прекрасно, к этому времени я буду на вокзале.

– Вы привезёте мотор и привод, а я берусь доставить крылья, – сказал механик, подымаясь со своего места. – Завтра мы узнаем, преследовали ли мы всё это время химеру или же создали себе материальное благополучие. Итак, до завтра, в час дня я буду ждать вас на вокзале!

С этими словами Браун простился со своим компаньоном, быстрыми шагами спустился с лестницы и, выйдя на улицу, смешался с мутным и печальным потоком пешеходов, движущихся по Стрэнду.

На другой день утро выдалось по-весеннему ясное. Бледно-голубое небо над Лондоном пестрило редкими белыми облачками.

В одиннадцать часов утра Браун со свёртком чертежей и планов под мышкой вошёл в Патентное бюро. Около полудня он вышел оттуда сияющий и довольный, а в его папке лежала только что полученная им официальная бумага. Без пяти же час он подъехал в кебе к вокзалу Виктория. Несколько носильщиков и извозчик с возможной осторожностью сняли с верха экипажа два громоздких предмета, тщательно обшитых в упаковочный холст и походивших по виду на два громадных бумажных змея.

Перикорд уже давно был на вокзале. Он страшно суетился и нервничал, поджидая своего компаньона.

– Ну что? Всё благополучно? – осведомился он, завидев Брауна и спеша к нему навстречу; на исхудалых, впалых щеках его выступил внезапный румянец.

Вместо ответа Браун указал на багаж.

– Я уже распорядился погрузить в вагон и двигатель, и привод, – пояснил Перикорд. – Бога ради, – обратился он к заведующему багажом, – обратите внимание на эти вещи, это весьма хрупкие и чрезвычайно ценные приборы и аппараты… смотрите, чтобы их в пути не повредили.

– Будьте покойны, сэр, всё доставим в целости и сохранности! – заверил его смотритель.

– Ну, теперь мы можем ехать с чистой совестью, – заявил Перикорд и вместе с Брауном пошёл к вагону занимать своё место.

Как только поезд прибыл в Истбурн, драгоценный двигатель был выгружен со всей должной осторожностью и перенесён в омнибус; крылья будущего аппарата были помещены на империале, а оба компаньона заняли места внутри омнибуса. Им пришлось сделать большой крюк, чтобы заехать за ключами к человеку, которому было поручено присмотреть за домом, и только получив ключи, Браун и его компаньон отправились в пустынные песчаные дюны, где был построен дом Браунова брата. Он был самым заурядным строением, окружённым надворными постройками: конюшнями, хлевами и сараями, – и расположенным в небольшой зелёной балке, спускающейся пологим скатом от меловых прибрежных холмов к морю. Дом выглядел бы мрачным, даже если б был обитаем, но сейчас, когда из труб не шёл дым, а ставни на окнах были закрыты, он казался особенно бесприютным. Владелец насадил кругом него лиственниц и пихт, но морской ветер истрепал их, и теперь они стояли поникшие и печальные. Место было унылое и непривлекательное.

Но испытатели и не думали обращать внимание на подобные пустяки: чем пустыннее, тем более подходит для их целей. С помощью кучера омнибуса компаньоны втащили все части аппарата в большую тёмную столовую в нижнем этаже здания. Солнце уже заходило, когда стук колёс отъезжавшего омнибуса дал им знать, что они наконец одни – совершенно одни не только в пустом доме, но и во всей этой бесплодной, дикой местности.

Перикорд отдёрнул шторы, и слабый вечерний свет проник сквозь разноцветные стёкла окон в комнату. Браун достал из кармана большой нож и перерезал им верёвки, сдерживавшие упаковочный холст, в котором были зашиты крылья, и глазам Перикорда предстали два громадных жёлтых металлических крыла, которые Браун осторожно прислонил к стене. Затем, уже вместе, инженер и механик также осмотрительно и осторожно распаковали громадный железный маховик, шатун, винты прибора, передаточные ремни и, наконец, сам двигатель. Прежде чем Браун и Перикорд успели собрать все части аппарата, совершенно стемнело. Они зажгли лампу и продолжали свою работу, свинчивая винты, устанавливая скрепы, заканчивая последние приготовления к испытанию.

– Вот и готово! – сказал наконец Браун, отступив на шаг, чтобы судить об общем виде машины.

Перикорд молчал, но лицо его выражало гордость и надежду; он был глубоко взволнован.

– Так, а теперь неплохо бы подкрепиться, – заявил Браун, развязывая и раскладывая на столе кое-какие съестные припасы, привезённые им с собой.

– После! – отозвался Перикорд. – Успеется!

– Нет, не после, а сейчас, – возразил флегматичный механик. – Я голоден как собака.

И с этими словами Браун принялся уплетать за обе щеки всевозможную снедь, а его компаньон нервно шагал взад-вперёд по комнате, судорожно сжимая тонкие костлявые руки.

– Ну, за дело! – произнёс Браун, отряхивая крошки и утирая рот платком. – Кто из нас пустит в ход аппарат? Кто подымется на нём?

– Я! – воскликнул Перикорд. – Помните: то, что мы сейчас делаем, может стать историческим событием!

– Но это небезопасно, – заметил Браун, – легко может произойти какой-нибудь несчастный случай, ведь мы ещё не можем сказать с уверенностью, как будет действовать наш аппарат.

– Что ж с того? Ведь надо же его испробовать!

– Да, но зачем нам рисковать жизнью?

– Но что же делать? Одному из нас надо рискнуть!

– Нет, зачем же? Ведь мотор может точно так же работать, если привязать к аппарату какой-либо предмет, весящий приблизительно столько же, как вы или я.

– Да, правда! – согласился Перикорд.

– У нас здесь есть большой мешок, а там, на дворе, я видел кучу кирпичей. Давайте положим кирпичи в мешок и привяжем его к аппарату вместо себя, – сказал рассудительный Браун.