Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан. Страница 72

– Когда же ты успокоишься? – спросил он обидчиво. Её ревность нравилась ему гораздо больше, чем смех.

– Ну, довольно. Не сердись. Если бы я не смеялась, я бы плакала. Прости меня, Фрэнк. – Она подошла к нему. – Ты доволен?

– Не совсем ещё.

– А теперь?

– Ну ладно. Я прощаю тебе.

– Удивительно! После всех этих признаний оказывается, что он прощает мне. Но ты никогда никого из них не любил так, как любишь меня?

– Никогда.

– Поклянись!

– Клянусь тебе!

– Ни духовно, ни как ты это ещё называешь?

– Ни духовно и никак.

– И никогда больше не будешь?

– Никогда.

– И будешь хорошим мальчиком отныне и навсегда?

– Отныне и на всю жизнь.

– И все сорок были ужасны?

– Ну нет, Мод, этого я не могу сказать.

Она надула розовые губки:

– Значит, они тебе больше нравятся?

– Какие глупости ты говоришь, Мод! Если бы какая-нибудь из них нравилась мне больше тебя, я бы женился на ней.

– Да, пожалуй, что так. И если ты женился на мне, то приходится думать, что мною ты заинтересовался больше всех. Я не подумала об этом.

– Глупышка. Ну конечно же, ты мне нравишься больше их всех. Давай бросим этот разговор и больше никогда не будем к нему возвращаться.

– У тебя есть их фотографии?

– Нет.

– Ни одной?

– Нет.

– Что же ты с ними сделал?

– У меня вообще их было очень мало.

– А те, что у тебя были?

– Я их уничтожил перед свадьбой.

– Очень мило с твоей стороны. Ты об этом не жалеешь?

– Нет, по-моему, так и следовало сделать.

– Какие тебе больше нравились, брюнетки или блондинки?

– Право, не знаю. Холостяки обыкновенно бывают очень неразборчивы.

– Скажи мне по совести, Фрэнк, ведь не может быть, чтобы ни одна из этих сорока женщин не была красивее меня?

– Оставь, Мод, давай поговорим о чём-нибудь другом.

– И ни одна не была умнее?

– Как ты сегодня нелепо настроена!

– Нет, ты ответь мне.

– Я уже ответил тебе.

– Я не слышала.

– Неправда, ты отлично всё слышала. Я сказал, что если я женился на тебе, то это доказывает, что ты мне нравилась больше всех. Я не говорю, что ты – одно совершенство, но мне дороже всего именно такое соединение всех хороших и дурных качеств, какое я нашёл в тебе.

– Да, вот как! – заметила Мод с некоторым сомнением. – Люблю тебя за откровенность.

– Ну вот, я обидел тебя.

– О нет, нисколько. Мне было бы невыносимо думать, что ты что-нибудь от меня скрываешь.

– А ты, Мод, со мной будешь так же откровенна?

– Да, дорогой, после всех твоих признаний я чувствую, что должна быть с тобою откровенна. У меня тоже было кое-что в прошлом.

– У тебя!

– Может быть, лучше не вспоминать всех этих старых историй!

– Нет, я предпочёл бы узнать их.

– Тебе будет неприятно.

– Нет, конечно нет.

– Во-первых, Фрэнк, я должна сказать тебе следующее. Если когда-нибудь замужняя женщина говорит своему мужу, что прежде, чем она встретила его, она никогда не испытывала ни малейшего волнения при виде другого мужчины, – это будет ложь. Может быть, и есть такие женщины, но я их никогда не встречала. И не думаю, чтобы они могли мне нравиться, потому что это должны быть холодные, сухие, несимпатичные, безжизненные натуры.

– Мод, ты любила кого-нибудь другого?!

– Не буду отрицать, что я интересовалась – и даже очень сильно – многими другими мужчинами.

– Многими!

– Ведь это было прежде, чем я встретила тебя.

– Ты любила нескольких мужчин?!

– Конечно, большею частью чувство это было очень поверхностное. Любовь – понятие такое растяжимое.

– Боже мой, Мод, сколько же мужчин сумели внушить тебе подобное чувство?

– По правде сказать, Фрэнк, молодая здоровая женщина слегка увлекается почти каждым молодым мужчиной, которого она встречает. Я знаю, что ты ждёшь от меня самого чистосердечного признания, поэтому я должна сознаться, что некоторыми мужчинами я особенно сильно увлекалась.

– Ты, по-видимому, была довольно опытна.

– Ну вот, ты сердишься. Я перестану рассказывать.

– Нет, ты уже слишком много сказала. Я хочу теперь узнать всё.

– Я хотела только сказать, что брюнеты как-то особенно сильно действовали на моё воображение. Не знаю почему, но это чувство было совершенно непреодолимо.

– Вероятно, именно потому ты вышла замуж за человека с такими светлыми волосами, как у меня.

– Не могла же я надеяться, что в моём муже соединятся все хорошие качества. Но уверяю тебя, что ты нравился, безусловно, больше всех других. Быть может, ты не самый красивый и не самый умный из всех, но всё-таки я люблю тебя гораздо, гораздо больше всех остальных. Ведь в моих словах нет ничего обидного?

– Мне очень жаль, что я не вполне соответствую твоему идеалу, хотя, конечно, очень глупо думать, чтобы я мог быть чьим-нибудь идеалом. Но мне казалось, что глаза любви обыкновенно немного скрашивают недостатки любимого человека. С цветом моих волос, конечно, ничего уже не поделаешь, но кое-что другое ещё можно, пожалуй, исправить. Так что, я надеюсь, ты укажешь мне…

– Нет, нет, я хочу, чтобы ты оставался именно таким, каков ты есть. Если бы кто-нибудь другой нравился мне больше тебя, ведь я бы не вышла тогда за тебя замуж.

– Но всё-таки, что же ты мне расскажешь про своё прошлое?

– Знаешь, Фрэнк, лучше оставим это. К чему перебирать прошлое? Тебе это может бытъ только неприятно.

– Вовсе нет. Я очень благодарен тебе за то, что ты так откровенна, хотя, признаюсь, кое-что в твоих словах является для меня немного неожиданным. Я жду продолжения.

– На чём же я остановилась?

– Ты только что заметила, что до свадьбы у тебя были любовные дела с другими мужчинами.

– Как это страшно звучит, правда?

– Пожалуй, что так.

– Но это только потому, что ты преувеличиваешь значение моих слов. Я сказала, что увлекалась несколькими мужчинами.

– И что брюнеты производили на тебя особенно сильное впечатление.

– Именно.

– А я надеялся, что я первый.

– Увы, случилось иначе. Я легко могла бы солгать тебе и сказать, что ты был первым, но впоследствии я никогда не могла бы простить себе этой лжи. Ты ведь знаешь, мне было семнадцать лет, когда я окончила школу, а когда я познакомилась с тобой, мне было двадцать три. Как видишь, было шесть лет – очень весёлых, с танцами, вечерами, балами, пикниками. И конечно, мне поневоле приходилось постоянно встречаться с молодыми людьми. Многие из них увлекались мною, а я…

– А ты увлекалась ими.

– Это было вполне понятно, Фрэнк.

– Ну конечно! И затем это увлечение усиливалось?

– Иногда. Когда я встречала молодого человека, который ухаживал за мной на балах, сопровождал меня на всех прогулках, провожал меня поздно вечером домой, то, конечно, моё увлечение усиливалось.

– Так.

– А затем…

– Что же затем?

– Ты ведь не сердишься?

– Вовсе нет!

– Затем, постепенно усиливаясь, это увлечение переходило в нечто, похожее на любовь.

– Что?!

– Не кричи так, Фрэнк.

– Разве я кричу? Пустяки! Ну и что же дальше?

– К чему входить в подробности?

– Нет, теперь ты уже должна продолжать. Ты слишком много рассказала, чтобы останавливаться. Я решительно настаиваю на продолжении.

– Мне кажется, ты мог бы сказать это немного в другом тоне. – На лице Мод появилось выражение оскорблённого самолюбия.

– Хорошо, я не настаиваю. Но я прошу тебя рассказать мне немного подробнее об этих прошлых увлечениях.

Мод откинулась на спинку кресла. Глаза её были полуприкрыты. На лице мелькала едва заметная тихая усмешка.

– Если, Фрэнк, ты так хочешь знать, то я готова рассказать тебе решительно всё. Но пожалуйста, не забывай, что в то время я даже ещё не была знакома с тобой. Расскажу тебе один случай из моей жизни. Самый ранний. Я отчётливо помню его во всех подробностях. Произошло это оттого, что меня оставили одну в комнате с молодым человеком, пришедшим к моей матери.