Драконий Оборотень (СИ) - Витушко Евгения. Страница 2

— Ты, Ортисса, все осторожничаешь, ходишь вокруг да около, — голос Солар звучал мягко и тягуче, словно мед, однако только глухой не расслышал бы в нем властных, повелительных ноток. — Вот оно и упрямится, это старое Зеркало. Сейчас я покажу тебе, как нужно с ним разговаривать.

Ортисса, занимающаяся ворожбой столько, сколько я себя помнила, и знавшая нас всех троих практически с пеленок, саркастически глянула на нее исподлобья, но промолчала. В сладкозвучном голосе моей сестры, при всей ее воздушной внешности, по мере взросления все явственнее проступал металл, и потому мало у кого из обитателей замка хватало дерзости ей перечить. Правда, старую ворожею было не так-то легко смутить. Коротко усмехнувшись, та сделала иронически-приглашающий жест в сторону старой резной рамы. Солар безмятежно проигнорировала ее насмешливый взгляд и встала перед зеркалом.

— Смотри внимательно, милая, — снисходительно обратилась Солар на этот раз уже ко мне. — Я покажу тебе, как это делается. У тебя все еще слабовато выходит, я заметила.

Я молча возвела очи горе. Горбатого могила исправит. Она скорее позволит отрубить себе обе руки, чем упустит возможность потыкать меня носом в мои недостатки или выставить на всеобщее посмешище. Интересно, все старшие сестры такие язвы?

Солар, между тем, уверенно простерла руку над клубящейся зеркальной поверхностью и, в воцарившейся тишине, повелительно заговорила:

— Заклинаю тебя, Зеркало Соа-ад-Дина, жаром огня, изменчивостью песка, чистотой серебра, силою всех частей и осколков твоих, найденных живыми, утерянных мертвыми и погребенных в песках быстротечного времени! Покажи мне судьбу сестры моей, Мирраэль Дэйнивы Элдарской — будь то человек или зверь, будь то жизнь или смерть…

— Ваше высочество! — словно не веря собственным ушам, возмущенно и сердито воскликнула Ортисса.

Но было уже поздно.

С кончиков тонких пальцев принцессы сорвались бледно-голубые искры и пробили клубящуюся туманную завесу отражения, словно молния дождевые облака. Зеркало засияло ровным голубоватым светом. На его кристально-прозрачной поверхности проступило четкое изображение, и из мерцающей глубины донесся низкий рокочущий рык…

А в следующее мгновение, глухо звякнув, зеркало уже упало на стол плашмя, опрокинутое рукой Ортиссы.

— Все! На сегодня гаданье закончено! — сердито рявкнула провидица, обводя комнату пылающим гневом взором. — Марш отсюда все! Живо!

Не успевшие погадать девушки разочарованно зашумели, однако после недолгого колебания все же послушно потянулись к выходу. А Ортисса, между тем, уже стремительно развернулась к моей сестре. В этот момент она была настолько зла на Солар, что казалось, еще немного — и на той задымится платье. Все напускные признаки субординации были мгновенно забыты.

— А о вас, моя юная госпожа, я буду говорить с вашей матушкой лично! Уж она-то разъяснит вам доходчиво, стоит ли ради забавы пользоваться такими серьезными оккультными заклинаниями!

Воспользовавшись тем, что Солар на мгновение отвлеклась, я незаметно выскользнула из комнаты. Промчалась мимо озадаченных слуг по лестнице, на ходу натягивая прихваченную по пути шубку, и опрометью выскочила во двор. По инерции пробежала еще несколько шагов и затормозила. Постояла минуту, глубоко вдыхая резкий морозный воздух, и решительно зашагала прочь от замка.

Не надо было мне даже близко подходить сегодня к этому проклятому Зеркалу. И что это я — острых ощущений захотелось? Ну, и Солар, конечно, тоже большое «спасибо»! Не могла не порисоваться перед публикой…

А может, это был просто розыгрыш? Я ведь и не догадалась проверить Зеркало на предмет иллюзии.

Имея в сестрах чародеек, нужно, вероятно, всегда быть готовой к подобным шуткам. Тем более, что и сама вполне могла бы сотворить что-нибудь в том же духе. Зря, что ли, мы с сестрами вот уже три года, как изучаем чародейские науки под руководством почтенного магистра Дьордана. Отец, конечно, до сих пор не испытывает особого восторга по этому поводу, но в этом вопросе мать была непреклонна. Дочери-полукровки должны обучиться магии и получить настоящие дипломы чародеек, как это и пристало благородным эльфийским девицам. Под ее уговорами отец, более желавший видеть нас благовоспитанными домашними барышнями, закутанными в кисею и коротающими дни за музицированием и рукоделием, в конце концов, был вынужден уступить. Правда, отправить нас в Коббе-Ренвин, имперский Магический Университет, он наотрез отказался, но зато пригласил оттуда преподавателя к нам, в Элдар. Так что, пусть и не на уровне стационарного обучения, но кое-что мы тоже умели.

И, само собой, у каждой были свои пристрастия. Лиона, самая младшая из нас, предпочитала боевую магию. Она вообще была у нас самой боевой, оружием увлекалась с ранних лет. Ей бы мальчишкой родиться. Мое сердце было отдано целительству — сказывались, наверное, материнские гены. А вот Солар увлекалась прорицательством и иллюзиями. Да-да, именно иллюзиями. Оттого, пожалуй, и не стоило относиться к увиденному чересчур всерьез.

И все же…

Ортисса, конечно, быстро опрокинула Зеркало, но все же не достаточно быстро, чтобы скрыть от меня то, что проявилось в его глубине. Пара внимательных серебристых глаз — не то собачьих, не то волчьих… не знаю. Одно было точно — человеку они явно принадлежать не могли. Зверь, определяющий мою судьбу? Что бы это могло значить? И этот странный звук — то ли тихий рык, то ли призывное урчание…

Поглощенная собственными мыслями, я не заметила, как дошла почти до конца тисовой аллеи. И слишком поздно увидела метнувшуюся ко мне из ночного мрака тень. И как она только здесь оказалась? С пронзительной ясностью понимая, что уже не успеваю ни уклониться, ни защититься от нацеленных в мое горло острых как бритва клыков, я коротко вскрикнула — и задохнулась от боли, падая в снег под весом огромной, хрипло рычащей твари, рвущей зубами белую песцовую шубу. Длинные острые когти вонзились в плоть, раздирая грудную клетку в попытке добраться до сердца…

Рэнниэль срывающимся голосом завершила ритуальную фразу. Стоя у раскрытого окна, она прислушалась к тающим в ночной мгле отголоскам Зова, пристально вглядываясь в ночной мрак, словно надеясь на мгновенный ответ. Пелена из снежных хлопьев становилась все гуще, сокращая видимость практически до нуля. Тихая безветренная ночь внезапно разразилась снегопадом с перспективой на метель.

Эльфийка зябко поежилась. Старая сторожевая башня на въезде в замок давно выполняла чисто декоративную роль, а потому никто уже много лет не занимался ее благоустройством. В широкие обзорные окна, кое-как прикрытые кособокими ставнями, немилосердно дуло, и залетающий через щели снег уже покрыл каменный пол тонким мучнистым слоем. Ледяной ветер, порывами влетающий в оконный проем, все время норовил задуть костры, разведенные в углах башни. Четыре костра — по одному на каждую сторону света.

Если бы можно было закрыть и это окно, стало бы теплее, но она не решалась. Ей казалось, что стоит захлопнуть ставни — и тонкая незримая нить Зова оборвется. И тогда тот, кого она так ждала, не сможет найти ее в клубящемся за окном белом кружеве метели.

Пожалуйста, поторопись!

Рэнниэль отвернулась от окна и подошла к бесформенной куче тряпья, лежащего на полу посреди башни. Протянув руку, коснулась кончиками пальцев мехового лоскута, нелепо торчащего среди одеял.

Белый песцовый мех, покрытый обледеневшей бурой коркой засохшей крови.

Эльфийка тихо застонала от бессилия.

…Ее нашли подвыпивший конюх и едва продравший глаза сторож, как раз решивший выйти поразмяться. Это именно сторож убил мерзкую тварь — прострелил ей башку из серебряного арбалета. Но было поздно…

В том, что осталось после жуткого звериного пиршества, подоспевшие родители с ужасом узнавали очертания знакомой девичьей фигурки. Сплошное кровавое месиво вместо горла и грудной клетки вперемешку с шелковыми и меховыми лоскутами. Пряди длинных пепельных локонов, перевитых хрустальным бисером, засохли твердой грязно-бурой проволокой. Но где-то там, в глубине истерзанного тела, Рэнниэль с замиранием сердца угадала слабое, угасающее трепетание жизни.