Неодолимое желание - Джеффрис Сабрина. Страница 33

— Это бестолковое имя люди дали ему, когда видели, как он что-то шептал лошадям, — нахмурилась Вирджиния. — Но это был его метод обучения.

Двадцать лет назад Дэниел Салливан был легендой среди владельцев лошадей, потому что умел успокоить и обучить лошадей, которых все считали непослушными и упрямыми. Некоторые утверждали, что свою технику он перенял у цыган, но точно этого не знал никто.

— Я думал, он ни с кем не делился своими методами.

— Они с Поппи были друзьями. Перед смертью он кое-чему научил дедушку. А остальное Поппи разработал сам.

Гейб с восхищением смотрел, как лошадь, от которой он бы отказался, успокоилась и позволила надеть на себя седло.

— Иногда люди, у которых есть непослушные лошади, с которыми они не могу справиться, — продолжала Вирджиния, — приводят их дедушке. Он делает все возможное, чтобы помочь им. С этим жеребцом он работал несколько недель. Этот бестолковый грум не слушал, когда дедушка говорил, как управлять этой лошадью, поэтому Поппи пришлось вмешаться, — вздохнула она. — К сожалению, это скорей всего означает, что Поппи уволит грума. Хотя вряд ли мы можем позволить себе потерять еще одного грума.

В эти мгновения Гейб сообразил, как ему оказаться поближе к Вирджинии, чтобы она могла увидеть его с хорошей стороны.

Уэверли передал недоуздок в руки работника, чтобы лошадь можно было увести, а сам повернулся к провинившемуся груму, чтобы отчитать его как следует. Парень, прежде чем пойти в конюшню, еще о чем-то спорил с генералом. Когда через несколько минут он вышел из конюшни со своими пожитками, Гейб едва сдержал улыбку. Это был его шанс.

Генерал Уэверли провожал грума взглядом, пока тот не покинул границы владения, и только потом направился к внучке. Заметив Гейба, он замедлил шаги, его и без того хмурое лицо стало еще мрачнее.

— Довольно рано для утреннего визита, а, Шарп?

— Но вы с внучкой уже не только встали, но и занимаетесь делами.

— Это — конный завод. — Крепкой рукой Уэверли открыл калитку в загон. — У нас нет времени полдня валяться в постели, как это принято у вас, жителей Лондона. У нас столько работы, что мы едва с ней управляемся.

— Я вижу. И если вы мне позволите, буду рад вам помочь.

— Что ты хочешь сказать? — осторожно посмотрел на него генерал.

— Поскольку вы только что потеряли грума, я предлагаю вам свою помощь здесь.

Уэверли пристально посмотрел на него, потом перевел взгляд на Вирджинию:

— Это была твоя идея?

— Нет. — Вирджиния взглянула на Гейба, но по ее лицу ничего невозможно было понять. — Но идея хорошая.

— Ты испортишь свою модную одежду, — фыркнул генерал, изучая Гейба.

— Это меня не беспокоит.

— Допускаю, что не беспокоит. У тебя достаточно денег, чтобы покупать модную черную рубашку на каждый день недели.

— Я знаю, что вы меня не любите, — не обращая внимания на издевку, заявил Гейб, — но мое предложение — искреннее. Почему бы вам не принять его? Вы можете заставить меня работать до смерти, потом вышвырнуть из имения, когда я стану больше не нужен. Это — один из способов наказать меня за то, что произошло с Роджером.

— Я не хочу тебя наказывать, — заморгал глазами генерал, потом и вовсе отвел взгляд. — Я ничего не хочу с тобой делать.

— Тогда я буду просто ухаживать за вашей внучкой. Я буду приходить каждый день и сидеть у вас в гостиной, как любой другой поклонник, брать ее на прогулки верхом по деревне…

— Черта с два! Она не поедет с тобой!

— Поппи, — начала Вирджиния, — я уже согласилась…

— Это чертово пари, — пробурчал генерал. — Молодые женщины не должны заключать пари с джентльменами.

— Но если это произошло, они должны его выполнять. Как вы думаете? — настаивал Гейб. — Я буду считать это частью ухаживания, если вы позволите мне помогать вам.

— Мы могли бы воспользоваться помощью, — подчеркнула Вирджиния. — За месяц мы потеряли двух грумов, и если лорд Дэнвилл приведет свою кобылу…

— Ладно, черт возьми. — Генерал смерил Гейба холодным взглядом. — Но не думай, что ты целыми днями будешь кататься верхом и красоваться перед моей внучкой. Здесь лошади, которых надо кормить и за которыми надо ухаживать.

— Я знаю, как кормить и как ухаживать за лошадью. Я делал это много раз.

— И конюшню ты чистил? Там очень много работы, — с явным вызовом в голосе сказал генерал.

— Это я тоже могу делать.

— Хотел бы я посмотреть, как такой модный лорд, как ты, чистит конюшню. Да ты и дня не продержишься.

— Испытайте меня. — Гейб никогда не чистил конюшни; грумы никогда не позволяли. Но он знал, как это делается, и в других работах по конюшне не был новичком.

— Вот что я скажу тебе, Шарп, — скрестил руки на груди генерал. — Ты будешь приходить сюда каждый день в это же самое время, оставаться до сумерек и делать то, что я попрошу. А в конце недели я позволю тебе взять свою внучку на прогулку. Вместе со мной. После этого — посмотрим.

Гейб кивнул. Он получил больше, чем рассчитывал.

— Ты уверен, что хочешь это делать? — спросила Вирджиния, когда генерал ушел.

— Я бы не предлагал, если бы не хотел. — Гейб вдруг вспомнил про цветы. Он положил их в подседельную сумку и теперь повернулся, чтобы взять. Но после длительной дороги вид у цветов был увядший и потрепанный, и Гейб нахмурился.

— Это для меня?

— Ну… э-э… предполагалось, что да, но…

— Я обожаю лаванду. — С нерешительной улыбкой Вирджиния подошла к Гейбу, чтобы достать из сумки цветы. — Откуда ты узнал?

Она уткнулась лицом в крошечные цветки, и у него пересохло в горле. Она так очаровательно выглядела в своем повседневном платье с фартуком.

— А где сегодня утром твой кузен? — спросил Гейб, чтобы отвлечься от мыслей о том, как он снимает с нее это платье и укладывает ее на хрупкую лаванду.

— Ты с ума сошел? — засмеялась Вирджиния, и от этого смеха что-то сжалось в груди Гейба. — Пирс никогда не встает раньше полудня. — Она застенчиво посмотрела на него поверх цветов. — Я удивлена, что ты оказался здесь в такой ранний час.

— Я всегда встаю рано. Не могу спать допоздна.

— Правда? Почему?

— Шарп, ты идешь или нет? — раздался со стороны ограждения крик.

Гейб раскланялся с Вирджинией и поспешил на крик генерала. Это будет нелегко, но он выдержит столько, сколько нужно. Он Шарп, и никакой старый ворчун в лице офицера кавалерии не сможет помешать ему в достижении цели.

Глава 11

Спустя пять дней Вирджиния стояла у окна в комнате для завтраков и смотрела на подъездную аллею к дому. Она поторопилась съесть свой завтрак, чтобы быть готовой. Было почти восемь.

Каждый день она ждала, что не увидит Гейбриела снова, но каждый день он появлялся у них с регулярностью нанятого работника. И всякий раз, когда появлялся, ее самозащита постепенно теряла свою силу.

Почему? Они мало времени проводили вместе, об этом позаботились дедушка с кузеном. Она видела его главным образом, когда в середине дня, как обычно, выносила сандвичи. И если они оставались на несколько минут одни, он не пытался поцеловать ее. Не то чтобы ей хотелось этого. То, что она порой думала о его поцелуях и размышляла, действительно ли они так восхитительны, как ей запомнилось, не имело значения.

Вирджиния обнаружила, что ей интересно слушать, как Гейб с Поппи во время еды говорят о тренировке лошадей, но это не потому, что она подпала под его чары. На самом деле нет. Просто иногда она уставала от работы по дому.

Именно поэтому она выходила посмотреть, как они справляются с кобылой в охоте или тренируют породистую лошадь. У нее не вызывало раздражения, что Гейбриел, казалось, интересуется лошадями больше, чем ею. Хотя должен был ухаживать за ней. Да и не хотела она этого. Если Гейб занимается делами у них в поместье, он и должен это делать, вот и все.

Она увидела в конце аллеи Гейбриела, и дыхание застряло у нее в Горле. Боже мой, он так красив! В седле он держался лучше любого знакомого ей мужчины: верховая езда для него так же естественна, как дыхание. Они с лошадью двигались как одно целое.