Тайный воин - Флевелинг Линн. Страница 28

— Кто это? — спросил он.

— Думаю, ты помнишь нашу гостью, — тихо сказала Айя.

Женщина подняла вуаль затянутой в перчатку рукой — и Нари тихо ахнула.

— Мистрис Ранаи? Ты… ты далеко забралась от дома.

Лишь однажды Аркониэль встречался с пожилой волшебницей, но ее лицо нелегко было забыть. Ранаи повернулась к нему пострадавшей половиной лица, шрамы бугрились светлыми восковыми гребнями. Зато уцелевшая половина выглядела мягкой и доброй, как лицо бабушки.

— Я рада снова видеть тебя, хотя и сожалею об обстоятельствах, приведших меня сюда, — сказала волшебница хриплым, тихим голосом. Ее узловатые пальцы дрожали, когда она снимала вуаль.

Столетия назад, во время Великой войны, эта женщина сражалась бок о бок с учителем Айи, Агазаром. Демон некромантов превратил ее лицо в эту ужасающую полумаску и искалечил левую ногу. Сейчас она казалась куда более худой и хрупкой, чем ее запомнил Аркониэль, и еще он заметил красные следы свежего ожога на ее правой щеке.

Когда они встретились впервые, он ощущал ее силу как сгусток молний, таких мощных, что у него вставали дыбом волоски на теле. Теперь же он едва улавливал ее энергию.

— Что с тобой случилось, мистрис?

Вспомнив наконец о хороших манерах, Аркониэль взял волшебницу за руку и предложил ей собственную силу. И ощутил легкий трепет в желудке, когда она приняла дар.

— Меня подожгли, — хрипло, с присвистом произнесла Ранаи. — Мои собственные соседи!

— Они наткнулись на патруль Гончих по дороге в Илани и просто взбесились, — пояснила Айя. — Гончие всем оглашали письмо, что любой городок, давший приют волшебнику-отступнику, будет сожжен дотла.

— Два столетия я жила бок о бок с ними! — Ранаи крепче сжала руку Аркониэля. — Я лечила их детей, очищала их колодцы, призывала дожди. Если бы в ту ночь со мной не было Айи… — Она сильно закашлялась, не договорив.

Айя осторожно похлопала ее по спине.

— Я как раз только добралась до Илани и увидела знамя Гончих в порту. И тут же догадалась, что это может означать, но я все равно чуть не опоздала. Дом Ранаи уже горел, а ее саму придавило балкой.

— Чародеи Гончих держали двери снаружи! — прохрипела Ранаи. — Должно быть, я и вправду совсем состарилась, если не смогла справиться с шайкой молодых хулиганов! Но какие же у них болезненные чары! Как будто мне в глаза вонзили копья. Я ослепла… — Она горестно умолкла и даже как будто уменьшилась на глазах у Аркониэля.

— Благодарение Свету, что у нее хватило сил удержать самое яростное пламя и не подпустить его к себе, но, как видишь, ей выпало слишком суровое испытание. Почти две недели мы добирались сюда. И последнюю часть пути проехали в санях мельника.

Аркониэль наклонился и смахнул белую пыль с юбки Айи.

— Да уж, вижу.

Вернулась Нари, вместе с поварихой они принесли еду и горячий чай для путниц.

Ранаи приняла кружку с благодарным ворчанием, но оказалась слишком слаба, чтобы поднести ее к губам. Айя помогла ей. Ранаи сделала большой глоток, носильный приступ кашля вновь сотряс ее худенькое тело. Айя обняла старую волшебницу за вздрагивающие плечи.

— Принеси-ка жаровню, — сказала Нари поварихе. — Я приготовлю для нее комнату герцога.

Айя снова взяла кружку, Ранаи отпила еще чая.

— Она не единственная, кому пришлось бежать, — сказала Айя. — Ты помнишь Визихар?

— Чародейку, что собирала сирот с особым даром?

— Да. А помнишь парнишку, он всегда был рядом с ней?

— Эйоли?

— Да. Я встретила его на дороге несколько месяцев назад, и он рассказал, что Визихар вместе с воспитанниками пришлось бежать в горы, к северу от Илеара.

— Это все дело рук того чудовища, — яростно прошептала Ранаи. — Настоящий волк в овечьей шкуре!

— Лорд Нирин.

— Лорд?! — У старой женщины хватило сил на то, чтобы плюнуть в огонь. Пламя тут же окрасилось ярким синим цветом. — Сын дубильщика, вот он кто, и заурядный маг, насколько я знаю. Но этот щенок сумел влить яд в королевские уши. Всю страну настроил против нас, он ничего больше и не умеет!

— Неужели все так плохо? — спросил Аркониэль.

— В отдаленных городах пока все только зреет, но вообще — да, безумие распространяется, — сказала Айя.

— Видения… — начала было Ранаи.

— Не здесь, — быстро шепнула Айя. — Аркониэль, помоги Нари довести Ранаи до постели.

Ранаи была слишком слаба, чтобы подняться по лестнице, и Аркониэль отнес ее наверх на руках. Она была такой легкой, такой хрупкой, как будто он нес связку сухих прутиков. Нари и повариха наскоро навели порядок в пыльной, давно заброшенной комнате. Рядом с кроватью стояли два глиняных горшка с горячими углями, и кто-то из женщин положил на угли листья для облегчения дыхания, чтобы смягчить кашель Ранаи. Пряный запах наполнил комнату.

Когда женщины раздели Ранаи до рваного нижнего платья и уложили в постель, Аркониэль заметил, что ее руки и плечи покрыты старыми шрамами и свежими ожогами. Но хотя ожоги и были, без сомнения, весьма болезненными, Аркониэля куда больше встревожил странный упадок магической силы Ранаи.

Наконец Ранаи улеглась поудобнее, и Айя, отослав женщин, Придвинула кресло вплотную к кровати.

— Ну что, тебе лучше? — Ранаи прошептала что-то, Аркониэль не расслышал. Айя нахмурилась, потом кивнула. — Очень хорошо. Аркониэль, принеси, пожалуйста, сумку.

— Она рядом с тобой, — показал Аркониэль.

Дорожная сума Айи лежала у самого кресла его наставницы.

— Нет, ту, что я у тебя оставила.

Аркониэль моргнул, начиная наконец понимать, о чем она говорит.

— Принеси ее, Аркониэль. На днях Ранаи рассказала мне нечто весьма удивительное. — Она посмотрела на задремавшую волшебницу и резко приказала: — Да поспеши!

Как будто он до сих пор был всего лишь неуклюжим юным учеником…

Аркониэль помчался наверх, перепрыгивая через ступеньку, и вытащил пыльную сумку из-под своего рабочего стола. Внутри ее, окутанная чарами и тайной, лежала глиняная чаша, которую Айя приказала не показывать никому, кроме своего будущего преемника. С тех самых пор, как он встретился с волшебницей, эта чаша была для Айи тяжким бременем — ответственность, передаваемая с самыми тайными клятвами от волшебника к волшебнику еще со времен Великой Войны.

«Война!» — подумал Аркониэль, увидев наконец первый намек на взаимосвязь событий.

Когда Аркониэль вернулся с потрепанной кожаной сумой, Айя увидела, как вдруг расширились глаза Ранаи.

— Запечатай комнату, Айя, — чуть слышно проговорила она.

Айя произнесла заклинание, запечатывающее спальню от шпионских глаз и ушей, и лишь потом забрала сумку у Аркониэля. Развязав туго затянутые шнурки, она извлекла на свет чашу, завернутую в шелковую ткань, и стала медленно и осторожно раскрывать сверток. Колдовские чары вспыхивали и потрескивали в свете лампы.

Сняв последний слой шелка, Айя задержала дыхание. Неважно, сколько раз она держала в руках эту простую, грубой работы вещь, — недобрые токи, исходящие от чаши, всегда потрясали ее. Для тех, кто не родился волшебником, этот кусок глины выглядел не чем иным, как обыкновенной плошкой нищею, она не была покрыта глазурью и плохо обожжена. Но ее учителя Агазара вмиг охватывали тошнота и головокружение, стоило ему коснуться чаши. У Аркониэля начиналась нестерпимая головная боль и тело трясло как в лихорадке. Сама Айя чувствовала рядом с чашей чудовищную вонь, исходящую от разложившегося, сгнившего трупа.

Айя с опасением взглянула на Ранаи, не зная, как подействует чаша на ослабевшую женщину.

Но старая волшебница как будто обрела новые силы. Подняв руку, она начертила в воздухе защитный знак, а потом неуверенно потянулась к Айе, словно желая взять чашу.

— Да, можно не сомневаться, это она, — прошептала Ранаи, опуская руку.

— Откуда ты о ней знаешь? — спросил Аркониэль.

— Я была ее хранительницей, одной из шести… Я увидела достаточно, Айя. Убери ее. — Она откинулась на подушки и глубоко вздохнула и, пока проклятая вещь не была тщательно завернута снова, не произнесла ни звука. — Ты правильно поняла смысл слов оракула, хотя у тебя и нет знания… оно было утрачено, когда твой учитель умер, — сказала она наконец Айе.