Особенные. Элька-4 (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 28

— Ты ее любишь, — папа не спрашивал, утверждал.

— Она очень много страдала, пап.

— Но и многое натворила, дорогая.

— Если бы она этого не сделала, то у тебя не было бы меня.

— И это единственное, почему я готов мириться с ее существованием в нашей жизни.

— Кстати о жизни, а где Женьку в такое время носит?

— Она к этому мальчику пошла, нашему новому соседу. Кажется, он приболел.

— И ты не против?

— А почему я должен быть против? — нахмурился папа. — Ты что-то знаешь?

— Нет, нет, конечно, нет, — поспешила разубедить моего мнительного папу я. Женька меня за подобные агитации со свету сживет. Как бы мне не хотелось их с Киром разлучить, но такими запрещенными приемами даже я действовать не готова.

После разговора с папой на душе у меня немного потеплело. Хорошо быть дома. После месяца в школе, я, действительно, начала скучать по родителям, по уюту, по безопасности, которую дает только отчий дом, по дядюшке Петру, который то и дело пытался накормить меня оладушками, даже по Изе, которого почти и не знаю.

— Женек у нас что-то припозднилась, — сказала я, посмотрев на часы, которые рядом с нашей маской-талисманом висели. Бабуле пришлось ее перенастраивать, чтобы меня в родной дом пустили, а не били током каждый раз, как подхожу к дверям.

— И не говорите, — пискнул Изя, забравшись на стол.

— И давно она к нему ходит?

— Да почти каждый день, а иногда и два раза на дню.

— А Степан как же?

— Так расстались они, — вздохнул дядюшка Петр. — Женечка тебе не говорила? Что-то подобное я и ожидала. Наверное, это у нас семейное, влюбляться в самых неподходящих парней. Но торчать у него до десяти? Нет, это уже перебор.

Я решила спуститься вниз и испортить, так сказать, сладкой парочке всю малину. Правда, открыл мне вовсе не коварный соблазнитель моей младшей сестры.

— Алексий Юрьевич?

— Здравствуй, Эля. Ты к Киру пришла?

— Простите, я совсем не ожидала вас здесь увидеть.

— Почему? — удивился мой учитель по истории магии, пропуская меня внутрь своей большой, просторной квартиры. А я в очередной раз поразилась, этому странному заклинанию расширения пространства, которое здесь присутствовало во всем своем великолепии. По крайней мере, сейчас я видела большой, широкий коридор и не менее десяти дверей, за которыми наверняка скрываются большие, просторные комнаты. Жаль, в нашей квартире подобное невозможно.

— Не знаю, просто привыкла видеть вас в институте, у доски, а вы тут. Вы каждый день приезжаете?

— Приходится. Пока Кир учится в обычной школе, мне еще долго придется ездить туда-сюда.

— А почему вы с Киром не переселитесь поближе к МЭСИ? — весьма нетактично спросила я.

— Мы довольно часто переезжали, думаю, что сейчас Киру нужно немного постоянства. Но я вижу, тебя беспокоит наше соседство.

— Не то, чтобы беспокоит, — призналась я. — Скорее меня беспокоит соседство вашего племянника с моей сестрой. Он — темный, она — светлая.

— А разве дружба светлых и темных невозможна? Не думал, что услышу это от тебя.

Я смутилась. Алексий Юрьевич умеет задавать такие вопросы, которые заставляют много думать, заглядывать в себя. То же самое он делает и на уроках. Поразительно, он — регистратор, но сумел захватить сознание студентов, не только первокурсников, но и многих старшеклассников, подобрал свой ключик к каждому, даже ко мне. Я попалась на артефакты.

Как-то разбирала одну полку и нашла небольшую фарфоровую куклу, природу которой до сих пор не могу понять. Бывает так, что даже чутье тебе отказывает. Но с этой куклой было явно что-то не так, хотя Илья Захарович не видел в ней ничего особенного, даже спокойно брал в руки, но стоило мне приблизиться, как все мое естество кричало об опасности. Меня пробирала дрожь каждый раз, как я на нее смотрела.

Так что теперь я предпочитала смотреть на ее снимок. И как раз за этим процессом меня и застал Алексий Юрьевич. Ругать и отбирать фото не стал, просто попросил закрыть тетрадь и послушать, наконец, его лекцию. Мне было так стыдно тогда, что я зареклась вообще думать о чем-то кроме учебы на его уроках.

А вот после занятий учитель попросил меня задержаться и спросил о фотографии. Ну, я и призналась, что хожу на факультативы по артефактам. И это один из них.

— С ней что-то не так, — убежденно говорила я.

— Очень может быть, — неожиданно поддержал учитель.

— Вы правда так думаете?

— Ну, я изучаю не только важные исторические события и деятельность великих людей, но иногда информации так мало, что приходится раскрывать историю их жизни через быт, через вещи, которыми они владели.

— И что вы скажете о кукле?

Учитель попросил фотографию, долго ее рассматривал, а я порадовалась, что в этом магическом снимке с куклой можно сделать все, что угодно, даже повернуть на 180 градусов.

— Хм, это точно семнадцатый век или даже раньше, но на одежде присутствуют и более поздние элементы, например, пуговица, видишь? Она кажется пластмассовой, а их производство наладили только в двадцатом веке. Интересно. Тебе кажется, что она несет зло?

— Да. Я просто уверена в этом.

— Возможно. — задумчиво сказал он. — Многие считают, что личная вещь несет отпечаток жизни своего хозяина, частицу его энергии. Известны случаи, когда с помощью таких вот вещей оберегали или наоборот, убивали. Я читал одну историю, и там действительно присутствовала кукла.

— Расскажите?

— К сожалению, я не помню деталей, но, если хочешь, я поищу для тебя эту статью. Правда источник вряд ли настолько надежен. Кажется, это был какой-то людской фантастический журнал, вроде Оракула.

— Не важно. Я буду благодарна и за это, — ответила тогда я. Вот только профессор не успел принести мне журнал, но его предмет показался весьма полезным, для моей будущей профессии. Если история с куклой для меня что-то прояснит, то я обязательно запишусь к нему на занятия.

— Кстати, раз уж вы здесь, я нашел ту статью, о которой мы говорили.

— Надо же, — удивилась я. — Вы прямо мысли мои прочитали. Я только сейчас об этом думала. Удивительное совпадение.

— Вовсе нет. Просто в данный момент времени мы подумали об одном и том же, — улыбнулся профессор и повел меня куда-то вглубь коридора. А когда он открыл одну из дверей и, приглашающе, повел рукой, я оказалась в совершенно необыкновенной комнате, с большим, великолепным собранием книг. Настоящая библиотека, напоминающая библиотеку в моем живом доме.

— Ух ты, сколько книг. Вы прямо как моя мама.

— Твоя мама любит читать?

— Очень. Вы знаете, какая у нее коллекция. Точнее у меня, а она сейчас ее разбирает.

— Надо же, а я и не знал, что Анна так увлекается книгами. Тогда, возможно она захочет посмотреть на мою?

— О, нет, нет. Извините, я говорила о своей другой маме, — поспешила прояснить я. — Биологической. Она живет не здесь, в Праге.

— Ах, да. Кир, упоминал об этом. Ее ведь Ева зовут? Евангелина.

— Да, — удивилась я. — А откуда вы знаете?

Странно, но я совершенно точно уверена, что никогда не говорила Киру об этом.

— Про имя? Наверное, Женя рассказала Киру, а он мне, — пожал плечами профессор и сосредоточился на поисках того, что хотел мне показать.

Да, может, действительно, так и есть. И чего это я переполошилась?

— Вы часто видитесь с ней? — снова спросил Алексий Юрьевич.

— Не так часто, как хотелось бы. Но надеюсь, она приедет на Новый год.

— Вот как? — задумчиво протянул он и достал с одной из полок в нижнем шкафу стопку старых журналов, развязал бечевку, скрепляющую их, перелистал один на необходимую страницу и показал мне. — А, вот нашел. Посмотрите, Эля, узнаете?

Я глянула на большой, в полстраницы снимок, а под ним статью, но конечно, больше привлекла сама фотография. На ней была девочка, лет двенадцати, которая улыбалась и держала в руках, очень похожую на мою, фарфоровую куклу.

— Не может быть! Кто это?