Девственная селедка - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 15

— В воде еще ни разу не было… Обычно это бывает, если каблуки высокие… А тут… Не знаю… Ох, кажется легче… Спасибо.

— Да не дергайтесь вы. Я знаю, что делаю. Доверьтесь мне.

Ее близость, ее кожа под его руками страшно волновали его, но он думал: вот, хорошо, еще один шажок к цели. Она теперь будет доверять мне, главное не поддаваться чувствам… Вскоре он явственно ощутил, что сведенные судорогой мышцы расслабились, но так трудно прервать это прикосновение…

— Боже, прошло, да вы кудесник…

— Все-таки обратитесь к врачу, а то мало ли…

— Ненавижу врачей.

— Вообще-то я тоже, — засмеялся он. Встал, сунул ноги в сабо, помог ей подняться. — Ну как?

— Спасибо. Все прошло!

— Ну что, по домам?

— Да.

Он взял ее под руку. Она не противилась.

— Пойдем через лужайку? — спросил он.

— Да, конечно.

Он довел Лали до террасы ее номера. Отпустил руку. И ему показалось, что она слегка разочарована.

— Родион Николаевич, хотите чаю?

— Чаю? — задрожал он.

— Ну да, я люблю хороший чай и…

— Господи, конечно, хочу! — возликовал он.

— Садитесь, я быстро приготовлю… — Она указала ему на плетеное кресло.

— А у меня есть к чаю местная сладость, засахаренные кумкваты…

— Да? Это вкусно?

— Очень. Сейчас принесу!

Он метнулся к себе в номер. Достал коробку с кумкватами. Хотел уже сунуть в карман брюк презервативы, но подумал: даже если она и сдастся сегодня, завтра она мне этого не простит. Надо набраться терпения. Мне ведь не просто пересып нужен, напомнил он себе. На сегодня обойдемся чаем.

Чай, заваренный Лали, показался ему поистине нектаром.

— Лали, это восторг! Кажется, я сроду не пил такого чаю!

— Рада, что вам понравилось. А эти ваши кумкваты очень вкусные. Я как-то никогда их раньше не пробовала.

— А есть еще и ликер из них. Тоже прелесть. Но мы с Олегом его, увы, выхлебали. Лали, а где вы живете в Германии?

— Под Мюнхеном.

— Никогда не был в Мюнхене. Но всегда хотел.

— О! Мюнхен чудесный город. Я его ужасно люблю. Если вас занесет в наши края, буду рада показать вам город. Родион Николаевич, расскажите о нынешней Москве.

— А вы давно уехали?

— Очень давно. Двадцать лет.

— И вас не тянет домой?

— Домой? У меня там нет дома. И никого нет.

В ее голосе ему послышалась боль.

— Рассказать об этом сложно, это надо увидеть и почувствовать, так что, если вас вдруг потянет на родину, буду рад показать вам новую Москву.

Они рассмеялись.

— А ведь я приеду в Мюнхен. Непременно.

— Тогда приезжайте на Рождество. Это красиво, весело.

— А как вас найти?

Она встала, ушла в комнату и принесла визитную карточку… «Лали. Магазин эксклюзивных украшений». А внизу адрес, телефон, факс и электронный адрес.

— Это ваш магазин?

— Да, теперь мой. В свое время, когда Петька подрос, муж сказал, что хочет… чтобы у меня был свой кусок хлеба. Мы подумали и я пошла учиться к одной художнице. Ну, я оказалась достаточно способной ученицей, и вскоре мы с ней открыли малюсенький магазинчик. У нас пошло, через три года мы переехали уже на достаточно фешенебельную улицу, сняли помещение побольше, но Тина внезапно бросила все, оставила мне дело, и уехала в Африку. Больше я о ней ничего не слышала. Она была хорошим человеком, но странным, одиноким и… Словом, я осталась одна. И справилась. У меня помощница и подруга, которая остается в магазине… когда мы… когда я должна уехать… Ну вот…

— А украшения вы делаете сами?

— В основном да, но и подруга тоже кое-что делает. Иногда я что-то заказываю… Вот так…

Он спрятал карточку. Домашнего телефона и адреса она не дала, но это уже неважно. Все равно приглашение прозвучало.

На прощание он поцеловал ей руку.

— Спасибо за хороший вечер и за массаж, — улыбнулась она.

От этой улыбки у него перехватило дыхание.

— Рад был оказаться полезным. Спокойной ночи, Лали.

Накануне свадьбы Ева получила телеграмму. Бабушка Варвара Семеновна внезапно умерла. Умерла во сне.

Ева рыдала, Георгий Иванович был мрачен. И даже, как ни странно, не пытался ее утешить.

— Иваныч, это дурной знак… — вдруг прошептала Ева. — Накануне свадьбы…

— Ерунда!

— Но я должна поехать…

— Мы полетим вместе, на самолете. После ЗАГСа, — твердо произнес он. — Расписываемся в двенадцать, а самолет в четыре, я узнавал.

— Я боюсь на самолете…

— Маленькая моя, ничего страшного. Но иначе мы не успеем на похороны. А может мне одному, ты же все-таки в положении, — вдруг растерялся он.

— Нет, я должна попрощаться с бабушкой… Пусть… Я полечу, я знаю, беременные летают… А с тобой мне и бояться нечего. Я просто дура.

Утром Ева долго мыла лицо холодной водой.

— Иваныч, не видно, что я плакала?

— Нет, видно только что ты невероятно красивая и грустная, все подумают, что ты грустишь оттого, что муж у тебя старый и бедный.

Она фыркнула.

— Старый и бедный, я тут вот что подумала…

— Ну?

— Что ж, если я возьму твою фамилию, я буду Ева Браун?

Он засмеялся. В самом деле, что-то не то…

— Но по паспорту я вообще-то Евлалия.

— О! А я и не знал… Тогда будет так. Ты начинаешь совсем новую жизнь, и в этой новой жизни тебя будут звать Лали. Лали Браун.

Часть вторая

Платону опять приснилась Ева. И что бы это значило? Неспроста наверное после стольких лет она вдруг стала являться ему во сне. Может, надо все-таки съездить в Москву? Он даже не был на похоронах родителей. Наверное, надо побывать на кладбище… Но при чем тут Ева? Она даже не была его большой любовью. Просто красивая девочка, скромная, славная, вкусно делала пельмени… Хорошо, что она меня тогда бросила. Это явилось стимулом пересмотреть свою жизнь… Но в Москву все же стоит слетать, хотя бы на неделю. Как говорится, поклонюсь могилам и назад, в Нью-Йорк. Но причем тут Ева? Глупость какая-то…

Как странно все-таки иной раз шутит жизнь. Этот человек, Родион… Он мне нравится, хоть я и понимаю, что он мне не нужен. Мне на самом деле никто не нужен, но в нем есть что-то приятное, и я была бы рада, если б он приехал в Мюнхен. В нем нет агрессии. Я убеждена, что нравлюсь ему, нет, он даже, возможно, влюблен в меня, но все-таки внял моему предупреждению и ведет себя безупречно. Может быть, даже слишком? закралась вдруг крамольная мысль. Ох нет, невозможно… Нельзя… Пошлый курортный роман всего через полтора года… Да я и не смогу… Мое тело еще слишком хорошо помнит Иваныча… И любой другой мужчина… Фу, не хочу. Ее даже передернуло от одной мысли о близости с другим. Мне в жизни выпал счастливый билет… Такая любовь… Другой такой быть не может… Ведь мы оба с первого взгляда распознали друг в друге свою вторую половинку, потом нас опять свела судьба и мы больше не расставались… Двадцать лет невероятного счастья, хотя бывало иной раз так трудно, так непереносимо страшно и тяжко. Но я всегда знала, что он со мной, что он та самая пресловутая каменная стена… А я ведь была совсем девчонкой… Разве я забуду, как мы полетели на похороны бабушки… И в районном городишке на автобусной станции он вдруг встретил какого-то пожилого человека и изменился в лице, а тот сказал ему:

— Георгий Иваныч, я ведь знаю, что у тебя детей нет, значит, это не дочка твоя, а краля, так вот, ты зайди ко мне, тут, как ты уехал, письмо на твое имя пришло… Из Германии.

Иваныч побледнел. Потом кивнул, зайду, мол. А тот и говорит:

— Пошли сейчас, отдам тебе письмо и вся недолга.

— Ладно, — кивнул Иваныч, мой муж, мы только вчера утром расписались. Он усадил меня в чахлом скверике на лавку, а сам ушел с тем типом.

А меня всю трясло от страха, я ведь поняла, что это какой-то местный кагебешник, наверное. Письмо из Германии, как оно сюда попало? Короче, от страха я ничего не соображала. Так прошло полчаса, сорок минут, я уже умирала… Но тут он появился.