Сказки Заколдованного Замка - Стрелков Игорь Иванович. Страница 10
— Конечно! Она тоже молода и очень красива. И присутствует рядом. Но сейчас не твоя сказка, дитя, поэтому не стоит на неё отвлекаться, — ответил вместо берегини рыцарь. — Тем не менее всегда помни о ней и старайся заботиться о красоте своей души не меньше, чем о внешнем облике. Поверь, твоя фея оценит труды и постарается сделать для счастья маленькой служанки не меньше, чем Повелитика для своей госпожи-принцессы.
— Слава Его Величеству Королю Вершигорну Многомудрому! Мой повелитель, как я счастлив, что ваши августейшие уши согласились наконец внимать Свету Истины, обильно стекающему с моих губ уже шестой десяток лет. Не зря я, несчастный, прожил все эти грустные десятилетия в нужде и гладе, в глубоком подполье… («Министра полиции — в отставку без пенсии! — про себя горько подытожил Король. — Этот жулик мне клялся, что ни одного такого „архимагуса“ на пушечный выстрел к границам королевства не подпустит. А тут, оказывается, целое „подполье“»).
С головой, гудящей словно недавно опробованный бубен «дипломированного шамана» Фигли-Мигли-Стибри, устроившего в королевском шатре охоту за злыми духами, Вершигорн вышел проветриться перед сном. А оставшиеся внутри советники продолжали ожесточённый спор — кто из рекомендованных ими волшебников и знахарей лучше разбирается в колдовстве и сможет оказать помощь в предстоящем розыске и последующей осаде Заколдованного Замка. Каждый отстаивал собственного протеже, поэтому спор затянулся за полночь (в результате, кстати, решили взять всех поголовно, чтобы уж точно хоть кто-то помог). Пока придворные спорили, у входа в шатёр король раскурил короткую походную трубочку-носогрейку. Рядом, с плохо скрываемым интересом прислушиваясь к перебранке вельмож, опирался на копьё охранник-гвардеец.
— А ты что думаешь по поводу волшебства и волшебников, старый приятель? — с грубоватой доброжелательностью спросил солдата повелитель (он действительно хорошо знал ветерана по многочисленным военным походам).
— А што думать, Ваше Величество? — честно отозвался воин. — Канешна, есть волшба! Только среди энтих вот «магов», по-моему, едва три-четыре что-то в своем деле соображают. А остальные — чистые обманщики! Вот бы сюда бабку-Велитраву из моей деревни. Или девку Лунопляску с соседней волости. Зачётные колдуньи! Они бы в два счёта и замок этот чёртов нашли, и принцессу нашу помогли освободить. Да вот беда, далековато до них — вёрст пятьсот, не меньше. Да и живы ли? Давненько я там не был…
— И ты туда же! Тьфу! — с досадой махнул рукой король и отправился в одиночестве прогуляться по лагерю. Стараясь оставаться в тени, он останавливался у костров, вокруг которых грелись его солдаты, командиры, слуги и обозные служители, и с удивлением слушал всё новые и новые истории про ведьм и колдунов, леших и домовых, русалок и гномов. Причём каждый очередной рассказчик клялся чем угодно (до полкового знамени включительно), что повествуемая история — «наиправдейшая правда!» А слушатели, все как один, только согласно кивали головами и не высказывали ни малейших сомнений. А он-то всерьёз рассчитывал, что его гвардия чужда любых суеверий. Стыд и позор!
Незаметно для себя король добрался до внешнего кольца стражи и внезапно почувствовал холодное остриё упёртого под нижнее ребро клинка. На ухо тихо и хрипло шепнули: — Пароль?
— Просвещение, — прошептал в ответ властитель и по привычке немедленно задал встречный вопрос: — Отзыв?
— Образование. Проходи, коли надо… но там дальше сплошное болото… гиблое место — трясина! И того, осторожнее: нечисть какая-то там водится — человеческим голосом разговаривает.
— Да ну? — усмехнулся Вершигорн уже в полный голос. — Кто же с болота будет по-человечески вещать? А что говорит?
— Да вот всё «позови да позови короля»! Каждые пять минут! Да ещё таким противным голосом, — сплюнул солдат. — А как его позвать? Что сказать? Наш государь, всем известно, ни в какую нечисть не верит. Я сам несколько лет назад пять палок от ротного командира получил по «мягкому месту» только за то, что рассказал, как перед дальним походом к гадалке ходил. А тут дело не пятью, а пятью десятками палок пахнет. Стой! Слушай: вот опять…
— Слу-у-у-уживы-ы-ыЙЙЙЙ!!! Позо-о-о-в-и-и короля-я-я-я! — тонко завыл над болотом противный надтреснутый голосок.
— Дай-ка свой арбалет, — тихонько попросил король солдата. — Сейчас узнаем, кто тут моих воинов пугает. Когда-то я «на звук» стрелял неплохо, — а потом (уже в полный голос) добавил, обратившись в сторону «шутника»: — Ну, я король. Пришёл. Кто спрашивает?
— Ах, Ваше Величество! Как я рад, что вы столь быстро соизволили снизойти к моим призывам. Признаться, полагал, что ночи три придётся в болоте сидеть. Коленопреклоненно прошу выслушать… ОЙ! — тугая тетива арбалета коротко зазвенела…
— Как ты там, разговорчивый наш? — не особо ожидая ответа, осведомился Вершигорн, вернув разряженный самострел испуганному (только теперь узнавшему своего повелителя) гвардейцу.
— Благодарю за заботу, Ваше Величество. Прекрасный выстрел! Не будь я столь искушён в ловле стрел, пришлось бы долго лечиться — даже каменная шкура не помогла бы. Но всё же хочу заметить, что стрелять по лягушкам из арбалета — грубейшее нарушение традиций. Ваши далёкие предки предпочитали обычный лук.
— А ты кто такой будешь? — поражённый Вершигорн совсем опешил.
— Как кто? Сказок не читали, что ли? Принц-Лягушонок!
— Нет… В детстве дедушка пытался заставить, но я всё равно не читал эту галиматью. Я арифметикой увлекался. Ни про какого принца-лягушонка не знаю.
— Ваше Величество, — зашептал на ухо солдат-караульный. — Это иноземная сказка. У нас в деревне всё больше про Царевну-Лягушку рассказывают — она и вправду на болотах стрелы ловит, а тех, кто за ними придёт, жениться на себе заставляет. А про Принца-Лягушонка я тоже слыхал, но тот вроде в колодце обретался. Его женщинам ловить положено.
— А ну-ка, освети себя! — собравшись с мыслями, приказал король невидимому собеседнику. — А то как я проверю, что ты принц, да еще и лягушка?
— Справедливое требование, Ваше Величество! Сей момент! — проквакал голос. И в ту же минуту с разных сторон к его источнику поспешно потянулись светящиеся холодным неживым светом болотные огоньки (у короля аж мороз прошёл по коже от суеверного ужаса). Собравшись вместе, огоньки соединились в шар с куриное яйцо размером и свет их сразу усилился.
— Мать честнАя! — изумлённо выдохнул караульный. Освещённое колдовским светом, на кочке восседало существо, отдалённо похожее то ли на огромную жабу, то ли на ящера со старинных гравюр — пучеглазое, бородавчатое, с большую кошку размером. На удлинённой (вовсе не лягушачьей) голове, без всякой шеи переходящей в тело, криво сидела маленькая золотая корона, а в тонких трёхпалых лапках чудовище сжимало пойманную арбалетную стрелу.
— Что-то не больно ты похож на лягушку! — как ни был поражён Вершигорн, но старался держать себя в руках и внешне оставаться столь же невозмутимым, как обычно.
— Что поделать. Сильно болел в детстве, — смущённо отвёл глазки назвавшийся Принцем-Лягушонком монстр. — Наследственность плохая опять же. Впрочем, я не для этого искал встречи с королём. У меня для вас важные известия о дочери.