Кошки не плачут (СИ) - Сэнь Соня. Страница 69
- А это уже не твое дело, - вызверилась я мгновенно. – Оставь эту лирику про поцелуи и объятия для втюханных в тебя дурочек! Если ты подзабыл, я помолвлена – и та ночь в твоем доме - самая крупная ошибка в моей жизни! Спать с вампиром, с заклятым врагом, убийцей, больным извращенцем, нелюдем – как я, я, Шеба Дикая Кошка могла до такого докатиться!
- Девчонка! – прорычал Младший Лорд с такой яростью, что волосы на моей голове дружно встали дыбом. Ледяная волна озона хлестнула меня по щекам, и уже в следующее мгновение я оказалась прижата к стене – в стальных тисках рук вампира.
- Следи за словами, маленькая дрянь, - прошипел он прямо в мои широко распахнутые глаза. – Помнишь, как говорят – от любви до ненависти…
- У нас, по-моему, все как раз таки с ненависти и началось, - стараясь казаться невозмутимой, заметила я холодно. – Сделай одолжение, отпусти меня, у тебя жутко костлявые пальцы… Вику вряд ли понравятся синяки на моем теле.
- К дьяволу Вика! – рявкнул он и для пущей убедительности хорошенько меня встряхнул. Взбешенно зашипев, я вскинула руку – удлинившиеся за какие-то доли секунды когти полоснули Люция по бледной холеной щеке. Банальной пощечиной это было трудно назвать – из страшных глубоких порезов мгновенно хлынула яркая, алая кровь. Вампир рассмеялся – зло, коротко – и небрежно вытер ее рукавом. Края ран срастались на глазах, и выглядело это жутко…
- И что мне с тобой такой делать, а? – выдохнул он в мое ухо и скользнул ладонью по моей щеке. – То ли убить, то ли любить…
Я не успела ответить – теплые шершавые губы зажали мне рот, и все колкости разом выветрились из моей головы. Не осознавая толком, что делаю, я подпрыгнула, по-обезьяньи обхватив Люция всеми четырьмя конечностями, и, глухо застонав, яростно ответила на его поцелуй. Рубашка снова задралась, но теперь на нее было плевать – я целовала любимого вампира, как в последний раз. Впрочем, в этом была доля истины…
Одной рукой придерживая меня, второй он забрался под мою рубашку, заскользил прохладными пальцами по спине. Я замурлыкала от удовольствия.
- Моя дикая рыжая кошка, - со смешком пробормотал он и легонько куснул меня за шею. Потом отстранился и осторожно опустил меня на пол – боясь, что ноги подведут меня, я бессильно привалилась к стене.
- Мне нужно идти, - произнес Люций. Лицо его стало напоминать маску, высеченную из ледяной глыбы, но в глазах полыхало черное пламя.
- Мы… мы еще увидимся? – сглотнув, как-то жалобно спросила я. Он невесело усмехнулся.
- Не знаю, котенок. Пять лет… За это время многое может случиться. Возможно, в твоей жизни все изменится настолько, что ты забудешь меня, не захочешь вновь видеть…
- Это невозможно, - качнула я головой и закусила губу. Чтобы не зареветь от отчаяния и боли…
- Значит, надежда остается. После освобождения я непременно отыщу тебя, мой рыжий дьяволенок, - он шагнул навстречу, раскрыв объятия, и я покорно спрятала лицо у него на груди. Его сердце колотилось, как сумасшедшее. Я вдруг почувствовала, как по щеке побежал горячий ручеек.
- Я не хочу, чтобы ты уходил. Не хочу, чтобы тебя наказывали так страшно! Слышишь?
- Предлагаешь сбежать? – хмыкнул он. – Бросишь Виктора и уедешь со мной на край света? Сделаешь это ради меня?
- Я не могу оставить Вика, - твердо ответила я, подняв на него глаза. – Никогда. Я его не предам!
- Так я и думал… Что ж… мне пора. Все будет так, как и должно быть. Об одном прошу – забудь о мести Урсуле, выкини из головы саму мысль о ней. Я тебя знаю – ты не успокоишься, пока не покараешь того, кто обратил твоего брата… Улетай, котенок, улетай подальше от Нью-Эдема и Кланов – и будь счастлива со своими волками. Я не прощаюсь… до свидания, моя девочка.
Я было открыла рот, чтобы что-то сказать, но Люций обхватил ладонями мое лицо, поцеловал меня – крепко, жадно, с какой-то обреченностью, - и, уже отстраняясь, шепнул на ухо:
- С днем рождения, Шеба…
Юркая тень мелькнула перед глазами, исчезая за распахнутым окном террасы, и уже через мгновение растворилась в серебре лунного света. Я не успела даже глазом моргнуть. Люций ушел, и я знала, что он не вернется.
Мне стало так больно – физически больно – что захотелось кричать и выть от безысходности, тоски, одиночества.
Прижавшись лбом к ледяному стеклу, я зарыдала навзрыд, а волчий глаз луны равнодушно плыл высоко в ночном небе, и никому не было дела до горя рыжей восемнадцатилетней девчонки.
Глава 20
Сангре вернулся на рассвете – хмурый, пахнувший тревогой и злостью. Бросил влажную от осенней мороси куртку на диван, взъерошил всей пятерней волосы и уставился на меня каким-то непонятным взглядом.
- Берлогу твоего дружка-Карателя «пасут», - наконец, произнес он. – Кровососы, «шестерки» Урсулы ле Флам. Я прижал одного, сопляк совсем, так он все как на духу выложил… Вроде как им велено было следить за тобой. Так что нельзя тебе там показываться. Да и в общагу лучше не соваться. Вещи и оружие купим тебе новые, документы я тебе на днях выправлю.
- Вампиры искали меня? – недоуменно нахмурилась я. – Но Люций сказал, ко мне больше претензий нет… Впрочем, эта пиявка Урсула и засранец Линн вечно будут меня преследовать. Они ко мне давно пылают нежной любовью…
- Ничего, тут им тебя не найти. Скоро мы улетим, и все закончится. – оборотень было двинулся на кухню, но на полпути замер, повернулся, наклонил ко мне голову и потянул носом воздух.
- Ты как-то странно пахнешь, - настороженно заметил он. – Не собой, кем-то чужим. Здесь кто-то был?
- Рехнулся? – проворчала я как можно более равнодушно. – Это от твоей рубашки воняет. Тебе вообще известно, что такое стиральный порошок?
- Ты еще поговори тут, малявка, - буркнул парень оскорблено, но настаивать не стал – махнул рукой и скрылся в кухне. Я вздохнула с облегчением.
- Поешь иди. Я кровь принес. А то белая, как поганка… Вик мне еще взбучку задаст, что голодом тебя морил…
Пока я наливала кровь из пакета в стакан, Сангре наблюдал за мной со смесью любопытства и брезгливости.
- Лед и трубочку, мадемуазель? – насмешливо предложил он, когда я поднесла стакан ко рту.
- Иди в задницу! – посоветовала ему я и одним махом опрокинула в горло заветную жидкость. Желудок радостно заурчал. Сангре ухмыльнулся:
- Некоторые вервольфы тоже пьют кровь. Я лично предпочитаю мясо.
- Сырое?
- Если только человечинку, - подмигнул мне он. – Поела? Теперь - марш спать. Днем пойдем по магазинам – шмотки тебе прикупим, достанем приличный меч, пушку…
- Огнестрельным оружием не пользуюсь, - сухо ответила я. – Мне бы к мечу пару-тройку хороших ножей…
- Узнаю вкус вампира…
- Моя вампирская шкура тут ни при чем. Всегда недолюбливала пушки. – я не стала добавлять, что мои родители оба погибли от огнестрельного оружия.
- Дело твое. Добудем все, что нужно. О деньгах не беспокойся – Вик все предусмотрел. Можем жить на широкую ногу, детка.
- Еще раз назовешь меня деткой – и твой зубной состав тронется! – рявкнула я и грохнула пустой стакан о стол. Сангре осклабился во всю свою устрашающую пасть:
- Понятно теперь, что в тебе нашел Вик. Ему всегда нравились дикие зверюшки, ха-ха…
Я молча прошмыгнула мимо него в коридор, а оттуда – в ванную, где и заперлась. Долгим немигающим взглядом уставилась на свое отражение в заляпанном зубной пастой зеркале. Юная, но в глазах уже заметна слабая тень хищной природы Младшего Лорда – такой взгляд не может принадлежать человеку. Взгляд существа, созданного убивать… Люций сказал, я бессмертна. Я и сама это чувствовала, понимала – какой-то частицей новообретенного вампирского сознания. Лолли, мой друг-зубастик, рожденной обычной женщиной от вампира, однако, не обрел бессмертия. Он – полукровка и будет жить долгие столетия, но – не до скончания времен. Знала я и о том, что не все люди, укушенные истинными вампирами, приобретают бессмертие. «Создатель» должен быть чрезвычайно сильным и старым, чтобы новообращенный кровосос получил право на вечную жизнь… Люций, сын Старшего Лорда Ночного Города, правителя Клана Скользящих Теней, древнего, как звезды, вполне был способен передать мне этот бесценный, с точки зрения большинства людей и вампиров, дар. Я не умру… по крайней мере, от болезней и старости. Ну, а уж прикончить меня будет не так-то просто…