Наперекор судьбе - Бэлоу Мэри. Страница 29

Мартин пожал плечами.

– Может быть, в Кингстоне, – вырвалось у него. – Может, ты жила там, Лиззи, с папой и со мной.

– Не делай этого, Мартин, – заговорила Элизабет. – Зачем ты пытаешься смутить меня и запугать? Почему мы должны были жить в Кингстоне, если наш дом здесь, в Пенхэллоу?

– Ты одна, – поправил Мартин. – Тревельян мог жить где-то еще. Он унаследовал этот дом после смерти своего отца, который умер год назад. Разве он не говорил тебе этого? А ты не спрашивала его, где он познакомился с этим довольно странным конюхом, камердинером или, лучше сказать, сторожевым псом, которого он держит в качестве слуги?

– Ты говоришь о мистере Бушаре? – спросила Элизабет. – Так он прибыл в Лондон вместе с кораблем, что привез меха для продажи, и захотел здесь остаться.

– Их пути с Тревельяном пересеклись случайно? – спросил Мартин. – Этот человек – французский канадец, Лиззи. Он принадлежит к категории людей, которые плавают на каноэ и занимаются скупкой мехов в самых глухих уголках Канады. Вряд ли он стал бы плавать на торговом корабле. Он сделал бы это только в том случае, если бы встретился, странствуя, с тем, кто смог убедить его оставить это занятие и стать слугой, например.

– Что ты хочешь этим сказать? – Голос и жесты девушки оставались совершенно спокойными, когда она остановилась и повернулась к Мартину. – Что мы с Кристофером жили отдельно?

Мартин наклонил голову и посмотрел на нее грустными глазами.

– Но такое возможно, Лиззи, правда? – сказал он.

– Это неправда, – возразила девушка. Но она почувствовала, как задрожали ее руки.

– Лиззи, – заговорил Мартин, – позволь мне обнять тебя. Позволь увезти тебя домой.

– Я и так дома. – Девушка гордо вздернула подбородок, и ее глаза сверкнули. – Но я хочу, чтобы уехал ты, Мартин. В Кингстон или в Лондон. Я не хочу, чтобы ты оставался здесь ради меня. Я хочу снова остаться с Кристофером. Я была счастлива до твоего приезда. Ты много рассказал мне о моем прошлом, и я благодарна тебе. Но думаю, я больше не хочу ничего знать, да мне это и не нужно. Я счастлива жить так, как сейчас.

– Есть еще одно обстоятельство, о котором ты должна узнать, Лиззи, – сказал Мартин.

– Нет.

– Я не стану говорить тебе этого сейчас, – заверил он. – Сегодня вечером должен вернуться из Лондона мой слуга. Я отправил его туда несколько дней назад. Он привезет то, что ты должна увидеть завтра утром.

– Нет, – ответила Элизабет.

– Должна, – настаивал Мартин.

Девушка повернулась и неторопливо пошла к дому.

– Лиззи. – Мартин бросился вдогонку, не пытаясь прикоснуться к ней. – Мне очень больно видеть тебя такой. Ты боишься узнать правду, да? Ты пугаешься, что это сделает тебя несчастной. Но ты не была несчастна, поверь мне. Совсем наоборот, ты была очень счастлива.

– Я и сейчас счастлива, – ответила она и посмотрела на его бледное, озабоченное лицо. – Хорошо, Мартин. Я посмотрю на то, что ты собираешься показать мне завтра утром. Если только ты пообещаешь мне одну вещь. Пообещай, что ты уедешь из Пенхэллоу сразу же после этого. Я не могу умолять Кристофера, чтобы он попросил тебя уехать. Он любит тебя и настаивает, чтобы я так же относилась к тебе, и, конечно, он должен быть гостеприимным хозяином. Но я прошу тебя пообещать, что ты уедешь.

– Обещаю, – ответил он. – Я уеду сразу же, как только покажу тебе то, что привезет Маклин. Они молча пошли к дому.

Этой ночью они не занимались любовью, и в первый раз Элизабет не прижалась к Кристоферу в постели, чтобы оказаться в его объятиях. Она лежала на своей половине и смотрела в сторону, дыхания ее почти не было слышно. Кристофер даже не мог сказать, спала она или нет.

“Лучше оставить ее в покое, – подумал Кристофер. – Мне нужно постараться заснуть. Сегодня у меня был трудный день, и завтра будет такой же”. Завтра они с Мартином собирались заполнить все пробелы в ее истории, и тогда она узнает, что он не имел права привозить ее сюда, в этот дом, и укладывать в свою постель.

И тогда ему предстоит начать борьбу за нее или постараться забыть о ней. Что еще можно сделать, он не знал.

Кристофер осторожно дотронулся до ее плеча. Элизабет вздрогнула – она не спала.

– Ты не хочешь поговорить? – спросил он. Элизабет не отвечала.

Сначала он подумал, что она не собирается ему отвечать, но, повернувшись к нему, Элизабет заговорила.

– Мы уже давно живем в Пенхэллоу? – спросила она д ровным голосом.

“Да, – подумал Кристофер, – Мартин все-таки не утерпел. Интересно, многое ли он ей рассказал?”

– Мы жили здесь все семь лет? – последовал новый вопрос.

– Нет, – спокойно ответил Кристофер.

– А я бывала здесь до случившегося со мной несчастья?

– Нет.

– А где мы жили? – спросила она.

Кристофер приподнялся на локте и посмотрел на нее.

– Что он тебе рассказал?

Элизабет продолжала смотреть в потолок.

– В сущности, ничего, – ответила она. – Только предположения о том, что могло бы быть. Так мы были вместе?

Каждый ее вопрос словно нож вонзался в Кристофера.

– Нет, – ответил он.

Она закрыла глаза, и они довольно долго хранили молчание.

– Почему? – спросила она наконец.

– Между нами были некоторые недоразумения, – сказал Кристофер. – Ужасная ссора. Ты ничего не хотела слышать обо мне, и я сбежал.

– В Канаду, – добавила она.

– Да.

– И вернулся совсем недавно.

– Да.

Она неожиданно рассмеялась.

– Если бы я узнала, что все это случилось с кем-то, то я бы в это не поверила, – заговорила Элизабет. – Но это произошло со мной. И наверняка ты скрываешь еще многие подробности, да? Но я не хочу их знать, Кристофер. Не сейчас. Скажи мне только одно. – Она затаила дыхание, а потом спросила: – Мы были счастливы, когда снова оказались вместе? В том экипаже мы были счастливы – до того, как я упала? Кристофер открыл рот, собираясь ответить, но не смог произнести ни звука.

Элизабет снова засмеялась.

– Похоже, за этим несчастным случаем скрывается целая история, не так ли? – спросила она. – Почему я выпала из экипажа? Или меня вытолкнули?

Она заплакала, продолжая смотреть в потолок и даже не пытаясь закрыть лицо руками или отвернуться. Кристофер видел ее слезы в тусклом свете, пробивавшемся из окна.

– Элизабет. – Он провел пальцами по ее щеке, ожидая, что она отстранится или сбросит его руку.

Но вместо этого она схватила его пальцы и прижала их к своим губам.

– Я не хочу знать больше ничего, – произнесла она, всхлипывая. – Не хочу, Кристофер. – Она повернулась и посмотрела на него. – Я ненавижу его. Может, так нельзя, но я ничего не могу с собой поделать. Он злой и хочет разлучить нас.

Кристофер сглотнул.

– Никто не может разлучить нас, кроме нас самих, – произнес он, – Я…

Но Элизабет быстро приложила пальцы к его губам.

– Не надо, – умоляла она. – Не говори больше ничего. Не надо, пожалуйста. – Она убрала свою руку. – Я не перестану любить тебя, Кристофер. Это выше моих сил.

Их близость нельзя было назвать нежной. Прежде чем войти в нее, заставив закричать от боли, смешавшейся с желанием, Кристофер торопливо раздел Элизабет. Их губы ласкали друг друга, а руки гладили, прижимались к коже, возбуждая и причиняя боль. Он всем телом прижал ее к кровати и вошел в нее, не чувствуя, как ее ногти впились ему в спину, и почти не слыша ни ее криков, ни своих собственных. Когда все закончилось, он продолжал лежать на ней всей тяжестью своего тела.

“Возможно, это было в последний раз”, – подумал Кристофер, когда к нему наконец вернулась способность мыслить. В груди у него заныло, когда он лег рядом с Элизабет. Он обнимал ее, зная, что она тоже не спит. Вскоре они снова начали заниматься любовью, теперь уже нежно и неторопливо.

Говорить было не о чем. Хотя они оба понимали, что скоро им придется поговорить о многом.

Маклин добрался до Лондона и вернулся гораздо раньше, чем предполагал Мартин. Он мог поговорить с Элизабет уже вечером, но ему хотелось, чтобы она была одна, когда он покажет ей то, что собирался показать. Больше не будет никаких намеков и недомолвок, все будет ясно сказано.