Братья по крови - Робертс Нора. Страница 34

По давней привычке Кэл рассчитал дорогу от боулинг-центра до цветочного магазина так, чтобы прийти к открытию, точно к десяти часам. Это был самый надежный способ избежать толпы посетителей, которые до последней минуты тянули с заказами ко Дню святого Валентина.

Кажется, зря волновался. Пока он покупал розы и — повинуясь внезапному порыву — тюльпаны, в магазин не зашел ни один клиент. Более того, на скользкой улице не было ни пешеходов, ни машин, которые должны были осторожно пробираться к цветочному магазину.

— Странно. — Голос гулко разнесся по пустой улице, перекрывая шелестящий звук скользящего по асфальту мокрого снега. Даже в самую плохую погоду во время прогулок по городу ему попадались люди. Сунув руки без перчаток в карманы, он выругал себя за то, что не нарушил традицию и не сел за руль.

— Сегодня рабы привычек отморозят себе задницы, — пробормотал Кэл. Ему хотелось поскорее оказаться в своем кабинете, согреться чашкой кофе — даже если пурга усилится и придется отменять праздничный вечер с танцами. Сядь он за руль этой чертовой машины, был бы уже там.

Задумавшись, Кэл поднял голову и посмотрел в сторону центра. Светофор на площади не горел.

Электричество отключилось — вот в чем дело. Кэл ускорил шаг. Он знал, что Билл Тернер должен включить резервный генератор, но ему нужно быть в клубе. Школа не работает, и это значит, что дети потянутся в зал видеоигр.

Шелест, издаваемый мокрым снегом, усилился, вызывая ассоциации с топотом ног гигантских насекомых. Не обращая внимания на скользкий тротуар, Кэл перешел на бег, и тут до него наконец дошло.

Почему на площади и вдоль тротуаров нет автомобилей? Куда подевались все машины?

Он остановился, и свист метели смолк. В наступившей тишине Кэл слышал лишь гулкие удары своего сердца, словно кто-то бил кулаком по листу железа.

Женщина стояла так близко, что можно было протянуть руку и коснуться ее, но Кэл понимал, что рука пройдет сквозь нее, как сквозь воду.

Длинные темно-русые волосы распущены — как тогда, в лесу рядом с хижиной, когда она несла ведра с водой. Когда пела о зеленом луге с ромашками. Но тело в длинном сером платье было прямым и стройным.

В голове Кэла мелькнула странная мысль: если уж суждено повстречать привидение, то хотя бы не беременное.

Женщина улыбнулась, как бы отвечая на его мысли.

— Я для тебя не страх, а надежда. Для тебя и тех, к кому ты принадлежишь. Твое спасение, Калеб Хоукинс, в прошлом, настоящем и будущем.

— Кто ты? Энн?

— Я то, что было до тебя. А ты сам — порождение любви. Знай, что тебя любили задолго до появления на свет.

— Одной любви недостаточно.

— Нет, но это скала, на которой держится все остальное. Ты сам убедишься. Время пришло, Калеб. Оно должно было прийти.

— Время для чего?

— Покончить с этим. Семь раз по три. Смерть или жизнь. Он сдерживает, защищает. Без его непрерывной борьбы, его жертвы, его отваги все это… — она развела руками, — все это было бы уничтожено. Теперь твой черед.

— Скажи, что мне делать, черт возьми.

— Если бы я могла. Если бы я могла пощадить тебя. — Ее рука поднялась, потом снова безвольно опустилась. — Впереди борьба, жертва и огромное мужество. А еще вера. И любовь. Мужество, вера, любовь — именно они так долго сдерживают его, не позволяют забрать этот город и всех, кто в нем живет. Теперь твой черед.

— Но мы не знаем как. Мы пытались.

— Время пришло, — повторила она. — Зло стало сильнее, но ты тоже. Все мы стали сильнее. Используй то, что тебе дано, возьми то, что оно породило, но чем не могло владеть. Ты должен победить.

— Тебе легко говорить. Ты мертва.

— Но ты жив. И они. Помни об этом.

Фигура стала растворяться в воздухе, и Кэл в отчаянии протянул руку.

— Черт, подожди. Подожди. Кто ты?

— Я принадлежу тебе, — ответила она. — Тебе, но в то же время всегда принадлежала и буду принадлежать ему.

Женщина исчезла, и снова послышался шелест поземки. Мимо проезжали машины — на площади загорелся зеленый сигнал светофора.

— Не самое подходящее место для мечтаний, — обогнав его, Мэг Стэнли подмигнула и толкнула дверь «Ма Пантри».

— Да уж, — пробормотал Кэл. — Не самое подходящее.

Он снова двинулся в сторону центра, затем свернул на Хай-стрит.

На подъездной дорожке стояла машина Куин, а все окна дома были освещены — вероятно, чтобы поднять настроение. Кэл постучал, услышал приглушенный голос и вошел.

Куин и Лейла пытались втащить наверх что-то похожее на письменный стол.

— Что вы делаете? Господи! — Он ухватил крышку стола рядом с Куин. — Покалечитесь же.

Куин раздраженно тряхнула головой, пытаясь убрать упавшую на глаза прядь волос.

— Мы справимся.

— Как бы не пришлось вызывать «Скорую». Давай, берись за тот конец вместе с Лейлой.

— Тогда мы будем пятиться назад. Почему ты сам не возьмешь тот конец?

— Потому что так почти вся нагрузка приходится на меня.

— Ага. — Она разжала пальцы, протиснулась между столом и стеной.

Кэл не стал спрашивать, зачем наверху нужен стол. Он достаточно долго прожил под одной крышей с матерью и знал, что подобные вопросы пустая трата сил и времени. Силы пригодились ему, чтобы не задеть краем стола о стену, когда на верхней площадке лестницы они поворачивали налево. Затем, по указанию Куин, стол переместился к окну самой маленькой спальни.

— Видишь, мы были правы. — Тяжело дыша, Куин одернула футболку с эмблемой Университета штата Пенсильвания. — Самое подходящее для него место.

В комнате уже стоял стул семидесятых годов, явно знавший лучшие времена, лампа с розовым стеклянным абажуром и продолговатыми хрустальными подвесками, а также низкий книжный шкаф, почерневший от старости и шатавшийся от любого прикосновения.

— Знаю, знаю, — отмахнулась Куин, поймав недоуменный взгляд Кэла. — Его нужно немного подремонтировать, и все будет в порядке. Сначала мы хотели устроить тут маленькую гостиную, а потом решили: пусть это будет кабинет. А письменный стол первоначально предназначался для столовой.

— Понятно.

— Лампа как в фильме «Лучший публичный дом в Техасе». — Лейла щелкнула по хрустальной подвеске. — Но именно это нам и понравилось. А стул — настоящий урод.

— Зато удобный, — вставила Куин.

— Зато удобный, и, кроме того, существует такая вещь, как накидки на мебель.

Кэл немного помолчал под их выжидающими взглядами.

— Понятно, — наконец повторил он. Стандартная реакция на объяснения матери.

— Мы были заняты. Сели в машину, которую арендовала Лейла, и поехали на блошиный рынок за городом. Золотое дно. И никаких подержанных матрасов. Заказали новые — их доставят после обеда. Пойдем посмотришь, что мы уже сделали.

Куин схватила его за руку и потянула в комнату, которую выбрала для себя. Там стояло длинное, явно нуждающееся в ремонте бюро с покрытым пятнами зеркалом. В противоположном конце приземистый комод, который кто-то выкрасил в кроваво-красный цвет. На комоде лампа в виде Чудо-женщины [23].

— Уютно.

— Можно будет жить, когда мы закончим.

— Да. Знаешь, мне кажется, что эта лампа принадлежала моей сестре Джен — лет двадцать или двадцать пять назад.

— Это классика, — заявила Куин. — Настоящий китч.

Кэл ограничился стандартным:

— Понятно.

— А у меня, наверное, голландский модерн, — заметила Лейла, остановившаяся в дверном проеме. — Или фламандский. Непередаваемый ужас. Сама не знаю, почему я его купила.

— Вы вдвоем таскали все это наверх?

— Еще чего, — тряхнула головой Куин.

— Мы использовали мозги, а не мускулы.

— Точно. И немного денег. Знаешь, сколько всего может перетаскать парочка подростков за двадцать баксов и возможность поглазеть на таких сексуальных телок, как мы? — Куин уперлась кулаком в бедро.

— Я бы взял всего десять. Могли бы позвонить.

— На самом деле мы собирались. Но подвернулись мальчишки. Может, спустимся в гостиную и присядем на наш сменивший трех или четырех хозяев диван?