Секреты оазиса - Грин Эбби. Страница 18

Он повернул ее и прижался к ней сзади, сжимая ее груди в ладонях. Его пальцы теребили ее соски, она извивалась, ощущая ягодицами его член. Затем его руки опустились на ее живот, затем еще ниже, где все было горячим и влажным от нового желания. Он прошептал:

— Не могу ждать… Упрись руками в стену…

Она беспрекословно подчинилась ему и почувствовала, как он притянул ее к себе и раздвинул ее ноги. И в этот момент она вскрикнула, потому что он вошел в нее.

Одной рукой он ласкал ее клитор, другой — гладил и мял ее груди. Вода заливала их, и Джамиля едва могла дышать, боясь, что лишится рассудка. А потом огромная волна накрыла их и понесла. Джамиля судорожно хватала воздух и откидывала голову всякий раз, как он входил в нее. И каждый толчок его тела погружал ее в новое наслаждение. Наконец, войдя в нее, он затих.

Салман нежно повернул ее, притянул к себе и поцеловал:

— Все хорошо?

Она только кивнула, потому что не могла говорить. Он вынес ее из душа на руках и завернул в полотенце.

Никогда еще она не переживала ничего подобного. Да и раньше было прекрасно, но… Но на это раз наслаждение было беспредельным. Похоже на то, словно до этого она была покрыта каким-то дополнительным покровом, который на этот раз исчез — и она получила возможность ощущать наслаждение в разы острее. В каком-то смысле так оно и было, ведь она больше не была невинной…

Он завязал на ее голове полотенце, другое — вокруг своей талии и повел ее в спальню.

Джамиля все еще не могла говорить, но постепенно ее чувство реальности возвращалось, и она увидела, что Салман сидит на кровати, опустив голову. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял глаза. Его лицо было мрачным.

— Я забыл презерватив.

В этот момент Джамиля вспомнила о своем горе, и ей стало тяжело. Она даже не заметила, что они без презерватива!

— Все нормально. У меня сейчас безопасные дни. — Она отвела взгляд и поняла, что должна рассказать ему о том, что случилось. Она не знала, хотела ли этим причинить ему боль, потому что он заставил ее чувствовать себя беззащитной, или просто считала, что он должен знать, что пусть и совсем недолго, но был отцом. — В любом случае я пойму, что беременна, уже через пару недель.

— Что ты имеешь в виду? Как ты узнаешь?

— Потому что я уже была беременна один раз и симптомы появились сразу же. Но через месяц я потеряла ребенка.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, но вместо потрясения на его лице было только сострадание.

— Поэтому у тебя долго никого не было?

Она не сразу осознала, что он ничего не понял. Неужели можно быть настолько тупым? Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. И вдруг желание все рассказать исчезло. Зачем это нужно, если он не в состоянии ничего понять? Тем более после того, что он сам рассказал ей вчера. Ей не хотелось добавлять еще что-то к его и без того огромному чувству вины.

— Примерно так… Знаешь, я очень устала. Хочу спать. Одна.

К ее глубокому облегчению, после долгого молчания — по-видимому, он не знал, что делать с той информацией, которую она ему сообщила, — он спросил:

— Уверена?

Джамиля кивнула, и Салман поднялся и ушел. Все еще закутанная в полотенце, она легла на кровать, свернулась калачиком, и молчаливые слезы потекли по ее щекам. Она думала о ребенке, который так и не родился.

Салман долго лежал без сна и думал о том, что сказала ему Джамиля. Узнав, что она была беременна от другого, он испытывал смешанные чувства. В целом его мучило что-то, похожее на ревность, которую он уже испытал чуть раньше.

Он поклялся себе, что у него никогда не будет детей. В этом мире и так слишком много людей, говорил он себе. Однако главной причиной все-таки было то, что он не был уверен, что сможет защитить ребенка от всех ужасов, которые могут поджидать его. Да и тот кошмар, который он сам пережил, оставил на нем такие отметины, которые, он боялся, передадутся его сыну или дочке. Именно поэтому он принял жесткое решение уже почти десять лет назад и сделал вазектомию. Презервативами он пользовался, только чтобы избежать инфекций. Однако Джамиля поняла его на свой лад, что вполне естественно. Он ничего не сказал ей, потому что никогда никому не говорил о вазектомии.

Однако даже сейчас, возвращаясь мыслями к ней, к тому, каково это — ощущать своей кожей ее кожу, он снова испытал возбуждение. Он поморщился, перевернулся на бок и взбил подушку. Теперь он понимал, что так изменило Джамилю за эти годы, и неожиданно ему захотелось узнать все… чтобы защитить ее.

На следующий день Джамиле казалось, что все вокруг смотрят на нее. Ну и как они обо всем догадались? К счастью, она была занята на переговорах большую часть дня, поэтому ей не пришлось сталкиваться с Салманом. В конце концов она отправилась в дамскую комнату, чтобы посмотреть, не написано ли что-нибудь у нее на лице, и около зеркала скорчила рожицу своему отражению. Хотя она и не выспалась сегодня, ее кожа прекрасно выглядела, а глаза сияли. Губы были припухшими и заныли при воспоминаниях о поцелуях Салмана. И в тот же момент она ощутила, как набухла ее грудь, а соски затвердели и буквально впились в кружевной бюстгальтер. Она снова хотела его. И, поняв это, тяжело вздохнула.

В этот момент из одной из кабинок вышла женщина, и они улыбнулись друг другу. Женщина уже собиралась уходить, но потом обернулась и не очень уверенно сказала:

— Это, конечно, не мое дело, но, думаю, вы должны знать, что Ахмед, советник султана Садика, распускает слухи о вас и Салмане аль Сакре…

Джамиля покраснела и вежливо ответила:

— Спасибо, что сообщили.

Женщина ушла. Джамиля снова посмотрела в зеркало и вздохнула. Неудивительно, что все на нее смотрят. Она не винила Ахмеда. Салман уже дважды унизил его. Но теперь у нее подмоченная репутация. Не то чтобы ее это очень беспокоило. Все-таки она не была скована теми правилами, по которым жили большинство арабских женщин. У нее не было семьи, ее отец был европейцем. Однако к концу дня все здесь будут знать, что она спала с Салманом. И в списке его побед появится еще одно имя.

Она расправила плечи, пригладила волосы и вышла из дамской комнаты с высоко поднятой головой. Ей нечего стыдиться. Если она о чем и жалела, то только о том, что снова так легко позволила Салману затащить себя в постель, несмотря на все свои благие намерения. Но это никого не касалось.

— Сегодня я иду на благотворительный вечер и хочу, чтобы ты пошла со мной.

Джамиля посмотрела на Салмана. На нем снова был смокинг. Когда она вернулась в номер, он уже ждал ее. Ей не хотелось снова подчиняться ему — она хорошо помнила предыдущую ночь. Она собиралась сказать «нет». Она хотела сказать «нет»! Однако колебалась. Салман стоял широко расставив ноги и казался очень властным, но Джамиля увидела в этом только уязвимость.

— На какой благотворительный вечер?

— Вечер одного благотворительного фонда, который я учредил несколько лет назад.

Джамиля была потрясена и понимала, что потрясение отразилось на ее лице. Салман цинично улыбался:

— Не ожидала от меня, да?

Джамиля смотрела на него широко открытыми глазами.

— Фонд зарегистрирован не на мое имя. Он собирает пожертвования, но главным образом я даю деньги.

Джамиле хотелось задать ему тысячу вопросов, но она сдержалась и только сказала:

— Я буду готова через пятнадцать минут.

Салман кивнул. Он на самом деле боялся, что она откажется, и только сейчас вздохнул свободно. Его сердце стучало — он не знал, почему ему так хотелось, чтобы она пошла с ним. Однако что-то заставило его дождаться ее, и, как только он ее увидел, слова сами сорвались с его губ.

В ожидании Джамили Салман нетерпеливо ходил по комнате. Наконец, услышав, что она идет, он повернулся. Перед ним было видение в длинном темно-фиолетовом платье. Он подошел к ней и прикоснулся к ее щеке. Она слегка задрожала и задержала дыхание.