Особенные. Элька (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 55

— А Ульянов? Что у тебя с ним?

— С кем?

— Дмитрий Ульянов. Неужели не помнишь такого? Высокий, сильный, голубые глаза.

— Я знаю, кто такой этот Ульянов. Только к тебе-то он каким боком относится?

— Ты на вопрос ответить можешь?

— Как скажешь. Нет у меня с ним ничего, не было и быть не может. И вообще ни с кем.

— В смысле?

Катька встала с кровати. Заходила по комнате. Заметно нервничала и все же сказала:

— Я типа оборотень. Это сложно. Собственно из-за этого мы и перестали общаться. Помнишь наш последний день?

— Помню. Мы были тут, Титаник смотрели. И плакали, когда Лео ко дну пошел.

— Да уж. Милашка Лео.

— А я предпочитаю.

— Брюнетов. Знаю. Убедилась уже.

— И что случилось в тот день?

— У меня тогда первые месячные пришли, а затем я покрылась шерстью и хвост отрастила.

— Жесть.

— И не говори. Представляешь мое состояние? Я чуть не скончалась. И в такой момент, заявилось чудо с копытами и давай вещать мне про предназначение, мою природу, и прочий бред.

— Погоди, а родители тебе что, не говорили?

— Нет. Как ты видишь, моя мама не из той оперы. Все думали, что я буду как она. Но я в папу пошла.

— Жалеешь?

— Еще как. В тот день мой мир полностью перевернулся. Меня словно пыльным мешком прибило. Папа, на пару с Гектором вещал о безопасности, о необходимости скрывать мою сущность. Меня мама тогда спасла от серьезного нервного срыва. Выставила обоих и рассказала, кто я есть на самом деле. Так и узнала про наш мир, про то, кто она, кто папа. Много чего сказала. И о том, что друзей среди людей у меня больше быть не может.

— Почему? Почему они раньше не прекратили нашу дружбу? Ведь я бывала у тебя дома с восьми лет.

— Потому что это не безопасно. Не столько для меня, сколько для тебя. Я нечаянно могла раскрыть свой секрет, или поранить, задеть. Да я даже сейчас иногда выхожу из себя, как вчера с Ленкой. А в меня это много лет вдалбливали. Каждый день. Самоконтроль — за пять лет я это слово успела возненавидеть.

— Мне жаль.

— Да ты-то здесь при чем? Хотя, ваш с Ленкой бойкот радости не добавил.

— Мы не знали.

— И не узнали бы.

— Если бы вчера ты не увидела мое свечение.

— Я так понимаю, ты искра.

— Что-то типа того.

— И давно это с тобой?

— С того момента, как после комы очнулась.

— Но по тебе не видно. Даже сейчас ты выглядишь совершенно обычно.

— А так? — я сняла браслет и по тому, как резко Катька зажмурилась, впечатление я произвела.

— Не хило. Откуда браслетик?

— Понятия не имею. Когда я очнулась, он просто был. Кстати, отчасти поэтому я и рискнула прийти к тебе сегодня. Из-за дня рождения. Ты обвиняла меня в том, что я его испортила.

— Значит, ты не отрицаешь?

— То, что испортила, или то, что была там?

— И то, и другое.

— Если честно, я без понятия. Последнее, что помню, как пошла с Ленкой в Оникс, очнулась уже в больнице.

— Получается, ты не помнишь примерно.

— Две недели, — подтвердила я.

— Совсем?

— Совсем. Мне говорят, что я где-то была, что-то делала, перекрасилась, но когда я все это успела сделать и как, не представляю. Расскажи мне, что случилось на дне рождения?

— А надо? Может, лучше не знать?

— Нет, лучше знать. Потому что все эти секреты и тайны у меня уже в печенках сидят. Слишком много вокруг меня тайн и слишком много иных.

— Иных?

— Ну, надо же мне как-то вас называть.

— Вас?

— Хорошо, нас. Что ты к словам придираешься? — разозлилась я.

— Ладно, — пошла на попятный Катя, — Слушай, но… ты сама напросилась.

И Катя начала рассказывать. И чем больше я слушала, тем больше мне хотелось ее остановить.

Этот день своего совершеннолетия Кате хотелось отпраздновать по-особенному, и желательно, без взрослых. Конечно, до ее реального совершеннолетия было еще далеко, но та часть ее, которая казалась человеком требовала, чтобы с ней считались. Вот она и пригласила приятелей в давно разрекламированный клуб для иных. И там ей действительно понравилось. Хорошая музыка, обслуживание на уровне и мужчины, которые с восхищением смотрели только на нее. А она не торопилась и наслаждалась моментом, украдкой выбирая себе самого привлекательного. И все было как надо, все было просто супер, пока не появилась я. И теперь уже все парни стали пялиться на меня.

— Ты была другой. Более… не знаю. Нет, если бы ты сейчас пришла туда, да еще без браслета, на тебя бы не просто смотрели, передрались бы, но тогда. Ты точно не светилась. Я подошла, спросила, что ты здесь забыла, а ты послала.

— Я? Послала тебя?

— Не просто послала. Я ощутила такую волну отторжения. Даже не знаю, как объяснить. Это скорее на уровне инстинктов. Показалось, что ты сильнее, опаснее меня. Моя внутренняя кошка зашипела и прижала уши, потому что даже она признавала тогда свою уязвимость.

В общем, у Катьки на весь вечер было испорчено настроение. Даже друзья никак не могли ее растормошить, а как только она начинала оттаивать, снова натыкалась на меня. Я стала ее персональным раздражителем, красной тряпкой. И в какой-то момент она не выдержала.

— И что ты сделала?

— Пошла за тобой. Я думала, прижму тебя в туалете. Напугаю, но ты отправилась не в туалет.

Как оказалось, я пошла наверх. А верхняя зона традиционно принадлежала вампирам и инкубам.

— Они любят там наслаждаться своими игрушками.

— И под игрушками ты подразумеваешь.

— Людей, — подтвердила мои опасения Катя, — Я пошла за тобой, думала, ты стала жертвой одного из этих уродов. Хотела отговорить, но ты снова меня удивила. Мне показалось даже, что ты наслаждаешься всей этой атмосферой. А в какой-то момент, ты потянулась к одному из людей, коснулась его, улыбнулась и поднесла руку ко рту. Меня чуть не стошнило, когда ты стала облизывать пальцы, все в крови.

— Это просто бред какой-то.

— Бред, не бред, но я видела это.

— А что еще ты видела? Может, я даже убила одного из них, присосалась к ранам, распорола горло, я что, одна из этих по-твоему? — я разозлилась. Хотела, чтобы Катька мне правду сказала, а она весь этот бред несет. Не могла это быть я. Меня от одного вида крови мутит. И вообще, я вегетарианка. Была когда-то. И как бы мне не хотелось возмутиться, громко хлопнуть дверью и обозвать ее лгуньей, но с тем, что я изменилась, не поспоришь.

— Чего ты злишься, думаешь, мне самой приятно было в свой день рождения твою физиономию повсюду видеть? — в свою очередь завелась Катька.

— Ладно, проехали. Что я дальше делала?

— А ты уверена, что в горло мне не вцепишься, если я продолжу? — съехидничала она.

— Смотря, что ты скажешь.

Катька несколько секунд смотрела на меня, пытаясь найти достойный ответ. Не нашла, зато рассказ продолжила.

— Ты прошла до самого конца зала и постучала в дверь.

— И что было за этой дверью?

— Почем мне знать? Ты просто вошла. А я, как больная идиотка решила героиню из себя изобразить.

— И меня спасти? Что-то это на тебя не похоже.

Зря я это сказала. Катя обиделась. Ведь знаю же, что она не такая, как мы все думали, но старые привычки хрен искоренишь.

— Ну, прости, я не хотела. Правда. Я просто злюсь и срываюсь на тебе. Мне правда жаль. Ты расскажешь, что было дальше или мне на колени встать?

— Ты ведь без подколок не можешь? — хмыкнула Катя.

— В этом мы похожи.

— Теперь не только в этом. Под меня косим?

— Скорее ледники растают, чем я стану тебе подражать. Но моя внезапная блондинистость тоже оттуда.

— Тебе идет.

— Меня мой цвет вполне устраивал.

— Перекраситься не пробовала?

— Ты с темы-то не съезжай. Позже о косметике поговорим.

— Как две закадычные подруги?

Хотелось мне ответить что-то колкое и обидное, опять же по старой привычке. Но сдержалась. Да уж, такими нападками я сама скоро Стервозой стану и без всякого подражания.