Смятение чувств - Бэлоу Мэри. Страница 23

Ну что же, желание матери наконец исполнилось. Ребекка, улыбнувшись, повернулась на скамеечке и поднялась. Тут же ее обняли и расцеловали все находившиеся дамы, а горничные при этом стояли, одобрительно улыбаясь.

Улыбка не исчезла с лица Ребекки. Все только начинается. Это и есть новая жизнь. Дамы одна за другой вышли из гардеробной, чтобы рассесться в экипажах, которые доставят их в церковь. Брат же Ребекки, Хорас, остался стоять в дверях неожиданно опустевшей комнаты. Он, улыбаясь, протянул ей руки, расцеловал в обе щеки и сказал, что она прекрасно выглядит.

– Но руки у тебя словно льдинки, – добавил он.

– Для того, чтобы быть невестой, нужны крепкие нервы, – заметила Ребекка. – Я выгляжу как надо, Хорас? Цветы не придают мне слишком девичий облик?

– Ты выглядишь необыкновенно привлекательно, – сказал он. – К тому же, Ребекка, если все эти заполонившие комнату женщины одобрили твой внешний вид, то кто я такой, чтобы им противоречить? И наша мама всегда разбирается в том, что хорошо и правильно. Да и Дениза тоже… Ты готова?

Ребекка кивнула и взяла небольшой букетик роз.

– Тогда нам пора в путь, – сказал он. – В церкви уже полно народу. – Мы не можем заставлять их ждать.

Нет, она, конечно, не заставит их ждать. То, что простительно для застенчивой юной невесты, было бы признаком дурного тона для вдовы. Да и зачем вообще опаздывать? Начиналась новая жизнь, и какой-то частью своей души Ребекка стремилась поскорее вступить в нее. Стремилась избавиться от сомнений и обманчивого чувства – будто она совершает предательство. Но ведь этот человек давно мертв.

Экипаж остановился у церкви. Ребекка, опираясь на руку брата, вышла из него. Они взошли по ступеням, прошли через прохладный портик. Ребекка подумала, что быть невестой, вероятно, в некотором роде легче, нежели женихом.

С прибытием невесты все закрутилось. Времени для охватывающих в последний момент сомнении и нервной дрожи уже не оставалось. Ребекка вошла в церковь и оказалась позади всех заполнивших ее людей. Каждый из присутствовавших повернул голову, чтобы посмотреть на невесту. Жениху, по-видимому, пришлось туго. Он долго простоял в ожидании прибытия своей невесты, и до этого все взоры были обращены на него.

Ребекка подумала, сколько же прождал ее Дэвид. Он выглядел удивительно красивым в серых брюках, в отделанном серебряным шнуром жилете, белой рубашке и темно-синем сюртуке. Стоявший рядом с ним офицер в алой гвардейской форме отнюдь не затмил его своим видом. Ребекка впервые заметила, что Дэвид не следует нынешней моде, предписывающей пышные усы. Он был чисто выбрит. Это ее обрадовало.

Он стоял спокойно, слегка расставив ноги, сложив руки за спиной, и наблюдал за тем, как она приближается. Ее новобрачный. На прошлой свадьбе он стоял там, где теперь находится этот офицер. Тогда Дэвид был шафером Джулиана. Ребекка почувствовала, что улыбка исчезла с ее губ, и постаралась сохранить на лице прежнее выражение, поспешив отделаться от неуместных воспоминаний. По крайней мере – слава Богу – тогда это было в другой церкви, в церкви ее отца.

Ребекке не удалось снова улыбнуться. Не нашла в себе сил. Все происходящее сейчас так реально. Господи, слишком реально. Орган умолк. Приглушенное шушуканье гостей, как и ожидалось, стихло, и невеста с женихом повернулись, чтобы встать лицом к викарию.

К словам викария Ребекка прислушивалась так же мало, как и в прошлый раз. Но по иным причинам. Тогда ее охватила эйфория. Рядом с ней тогда стоял Джулиан. Она горела любовью к нему и страстно желала выйти из церкви вместе с ним. Выйти его женой. Выйти и обрести навсегда свое счастье. Теперь ее парализовало чувство ответственности, которую она сама возложила на себя. Необходимость отдавать другому человеку то, о чем она тогда, в первый раз, имела самое смутное представление. Необходимость о многом окончательно забыть.

Нельзя усилием воли заставить забыть. Это вряд ли окажется легким делом. А может, будет и вовсе невозможно.

Она посмотрела на руки Дэвида – сильные, с длинными пальцами. У Джулиана ладони были пошире и пальцы погрубее.

Глядя на руки Дэвида, Ребекка прислушивалась к его голосу, не совсем осознавая, что он говорит. А потом услышала свой собственный голос, повторявший слова вслед за викарием, и плохо понимала, что же она говорит. Ребекка посмотрела на то кольцо, что Дэвид надел ей на палец – на тот самый палец, на котором она всегда носила кольцо Джулиана. Оно было немного шире кольца Джулиана и ярко блестело.

Это кольцо и вывело ее из оцепенения, в котором она до сих пор пребывала. Оно было чужим. Это было не ее кольцо. Это было кольцо-захватчик, как и сам Дэвид, Ребекка посмотрела ему в глаза. Этот его пристальный взгляд. Полный боли. С таким взглядом он вернулся домой из Крыма. – …муж и жена.

Она едва расслышала голос викария, хотя и почувствовала смысл его слов. Она чувствовала на себе этот взгляд.

Взгляд мужа.

Дэвид наклонил голову и поцеловал ее в губы своими легкими и прохладными губами. Ни один мужчина, за исключением Джулиана – и, возможно, ее отца в детстве, – никогда не целовал ее в губы. Но Дэвид получил право на это. Он теперь ее муж.

Ее муж.

Ее мужем был Джулиан.

Ее мужем стал Дэвид.

Она внезапно стала распознавать звуки – тихие голоса прихожан, чье-то приглушенное всхлипывание, раздавшийся вдали кашель. И запахи – благоухание роз, аромат одеколона Дэвида. Стала осознавать реальность происходящего в данный момент. Она попыталась улыбнуться, но не была уверена, удалось ли ей это. Однако в его глазах появилось выражение, которое на мгновение сменило боль. Чувство облегчения? Стало ли ему легче оттого, что она улыбнулась? Может быть, он и не ожидал этого?

Через некоторое время – она потеряла всякое о нем представление – Ребекка шла, опираясь на его руку, по боковому нефу церкви и рассматривала все те лица, на которые он вынужден был глядеть до ее приезда. Улыбающиеся лица. Светившиеся радостью за нее. И за него. За них обоих. В ответ она улыбалась.

– Ребекка. – Свободной рукой Дэвид прикрыл ее руку, лежавшую у него на сгибе локтя, и остановил ее на ступенях церкви. У них оставалось какое-то мгновение перед тем, как из дверей станут выходить их родственники, друзья и столпятся вокруг них. – Ты так красива.

Ребекка удивилась. Она не ожидала, что он скажет что-нибудь глубоко личное, нежное. Но, видимо, на свадьбе только такое и говорят. Больше всего Ребекку поразило то, каким тоном он успел произнести эти слова, предназначенные ей одной. В голосе Дэвида она уловила предчувствие того, что должно произойти. Вскоре они останутся наедине. Они стали супругами на всю жизнь.

Ребекка вздрогнула, вспомнив, что эти же слова он говорил на ее свадьбе с Джулианом. Дэвид тогда положил руки ей на плечи, улыбнулся, глядя ей в глаза, поцеловал ее в щеку и сказал то же самое: «Ты так красива Ребекка». Она улыбнулась в ответ и поблагодарила его. Тогда она действительно ощущала себя красивой. Но на этот раз рядом не было Джулиана. Их стали окружать улыбающиеся люди, все поздравляли новобрачных. Поздно было отвечать на комплимент. Ну и пусть. Всем и так видно, как красив Дэвид. Пусть завидуют все женщины, подумала она.

– Поздравляю тебя, дочь, – сказал граф Хартингтон, взяв ее за руку и поцеловав в щеку. Потом он отошел в сторону, чтобы предоставить возможность графине более пылко поздравить Ребекку.

– Леди Тэвисток, – сказал, весело ухмыляясь, шафер Дэвида, – вы позволите? – И тоже взял ее за руку и поцеловал в щеку.

Леди Тэвисток.

Джулиан… Ребекка впервые осознала, что она больше не Ребекка Кардвелл. Она – Ребекка Невиль, леди Тэвисток… О Джулиан!

И тем не менее она всем улыбалась в ответ.

* * *

– Тебе удобно? – Слова «моя дорогая» застряли у него в горле. А ведь именно так Дэвид намеревался обращаться к ней после свадьбы. И все-таки он никак не мог произнести эти слова.

– Да, Дэвид, – улыбнулась Ребекка. – Ехать на поезде намного удобнее и быстрее, чем в экипаже. Не правда ли, нам повезло, что мы живем в нынешний век.