Четыре Ступени (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна. Страница 88

- …и я, и, наверное, вы уже пережили свою большую любовь. Сомнительно, что судьба окажется к нам благосклонной по второму разу. Мы с вами, как два обломка в море. Поодиночке потонем. А сцепимся вместе и легче будет держаться на поверхности, легче переносить житейские шторы. К тому же, пока не поздно завести ребёнка.

Павел Николаевич закончил развивать мысль. Схватился за бокал с вином., сделал изрядный глоток. Видно, во рту пересохло. Ещё бы. Такая длинная речь. Волновался, похоже, человек. Светлана не торопилась. Тоже глотнула вина, затянула паузу, внимательно созерцая своё предполагаемое будущее, сидевшее напротив. Ответила тихо, как в холодную воду бросившись:

- Хорошо, Павел Николаевич. Вы во многом правы и… и… я согласна.

Дубов шумно перевёл дух. Обрадовался? Или в своём предложении тоже исходил из практических соображений?

- Давайте, выпьем? И перейдём наконец на “ты”.

- Давайте.

Они выпили. Светлана принялась за свою давно остывшую рыбу, стараясь запоминать рассуждения Дубова о совместной жизни. Пригодится на будущее. Легче потом подстроиться под мужа, не имея в отношении него никаких иллюзий. Им уже подали десерт, когда Павел Николаевич, до того бойко рисовавший перспективы, замялся, покашлял и негромко оповестил:

- Света, мне не хотелось бы неясности между нами. Есть одно обстоятельство, о котором я должен предупредить заранее.

Она вскинула на него глаза. Ни о чём не спросила. Ждала.

- Если вдруг она… Я имею в виду Олю, свою первую жену… Ты ведь знаешь о моих поисках. Рано или поздно найду, я упёртый. Так вот, если вдруг она позовёт меня, не обижайся, я тебя брошу и уйду к ней.

Хлоп. С тихим, ею одной слышимым звуком, лопнули расчеты Светланы на пусть неяркое, зато надёжное будущее, на возможность появления со временем настоящих отношений между ней и Дубовым. Терпение тоже лопнуло. До каких пределов неуважения к ней способен дойти этот человек? Мало она вытерпела за сегодняшний вечер? Не вышел встретить, не на улицу, нет, но пусть бы к дверям. Не додумался цветы подарить. Предложение руки и сердца превратил в торговую сделку, попутно объяснив, что в этой жизни рассчитывать на лучшее Светлане не стоит, нет у ней данных для лучшего. Мелочи, скапливаясь, превратились в унизительный фарс. Она терпела, смиряла гордыню, настраиваясь и в дальнейшем не замечать душевную глухоту Павла Николаевича. Что делать, если природа его таким создала? Но последние фразы… Они перечеркнули благие намерения Светланы. Обойдётся она без упомянутого стакана воды в старости, одной приятней, чем с жестоким… партнёром, походя топчущим и не замечающим этого.

- Зачем же искать, тратить время, силы?

Павел Николаевич онемел. Несомненно, он принял её реплику за издевательство. Ну, всё равно. Ей было плевать на его реакцию. Как говаривал Дрон, с вышки жёваной морковкой.

- Отчество у вашей бывшей жены - Александровна? - уточнила Светлана, страхуясь на “всякий пожарный”.

- Откуда ты знаешь? - распахнул глаза Дубов. - Я не помню, чтобы говорил…

Он не обратил внимания на то, как легко она вернулась к обращению на “вы”, тогда как “ты” давалось ей с немалым трудом. Он на многое не обращал внимания. Не хотел. Или не умел.

Светлана насколько возможно быстро писала на бумажной салфетке адрес. Перо цеплялось, морщило, рвало тонкую гофрированную бумагу. Ах, как права была Люля. В каждой детали права.

Павел Николаевич настороженно следил за ней, не в силах осознать, понять смысла происходящего.

- Вот, - она протянула ему салфетку.

- Что это? - осторожно спросил он, не решаясь взять салфетку в руки.

- Адрес Ольги Александровны, - холодно проинформировала Светлана. - Вы можете прямо сегодня увидеться с ней. Лучше, конечно, завтра. К вечеру она смертельно устаёт. Ещё лучше сделать предварительный звонок. Я записала телефон. Давайте, вы сначала решите свои проблемы, а уж потом поговорим о нашем с вами будущем.

Она не дождалась, когда Дубов возьмёт салфетку. Положила её на стол, возле бокала с недопитым вином. Не стала дожидаться, пока Дубов придёт в себя. Легко поднялась, прихватила сумочку. Подошла к официанту, обслуживавшему их столик, рассчиталась за свой заказ. Слава богу, деньги в кошельке были, расплатиться хватило. И хватило выдержки спокойно подойти к гардеробу, взять пальто и шарф, одеться, выйти. Он не сделал попытки её задержать, окликнуть. Сидел ошеломлённый, приходил в себя.

Она вышла на улицу с чувством освобождения из клетки. Клетки, давившей на психику. С наслаждением вдохнула полной грудью сырой воздух позднего марта. Хотелось плакать, выть на луну, кричать, биться головой о стену. Слёз, однако, не было. Губы спеклись, склеились - не закричать, только стонать сквозь сцепленные намертво губы.

Мимо промчалась машина, окатила веером брызг из попавшей под колёса лужи и неожиданно затормозила где-то совсем близко, за спиной, с громким скрежетом, нестерпимо взвизгнув шинами. Светлана инстинктивно шарахнулась в сторону. Чёртова машина, чёртов город. И чёртова жизнь, раз она поступает бессовестно с обычным человеком, не сделавшим никому ничего плохого. А, собственно, на обычных людях эта жизнь и держится. Сколько моральных сил надо иметь, принимая и принимая бесконечные удары судьбы - мелкие и не очень. В себе Светлана нужного запаса не находила. Шла сейчас, как в старой русской сказке: туда, не знаю, куда, и за тем, не знаю, за чем. Город вокруг неё слился в разноцветные полосы - широкие, средние, тонкие. Светлана перестала ощущать на себе стальные челюсти мегаполисного монстра. Она и себя-то перестала ощущать. Поток машин, поток лиц, тяжёлые двери входа в метро, эскалатор, вагон - оставались за рамками сознания. Автопилот вёл её к дому. Она и этого не замечала. Её, после слов Павла Николаевича, последних его слов, просто не было. Как легко можно уничтожить человека, растереть в пыль. Достаточно одной-двух фраз. И всё. Гордость? Наверное, она есть, глубоко, где-то на самом донышке сердца. Наверное, она проснётся. Через несколько часов. Или завтра. Пока есть только пространство без координат. Ни тебе времени, ни расстояний, ни обстоятельств.

СТУПЕНЬ 4. Ищите и обрящете… и дастся вам…

Автопилот действительно вёл к дому. Выходя из автобуса на своей остановке, Светлана убедилась в этом. И слегка испугалась. Домой сейчас никак нельзя. Увидев её смятое стыдом и перенесённым унижением лицо, любящие родители переполошатся, засыплют вопросами, истерзают участием. Ей не хотелось раскрывать перед ними душу. Так бывает иногда. Ты искренне любишь родителей, они любят тебя изо всех сил, но нет между вами истинного понимания. Есть лишь желание понять, неловкие попытки к душевному сближению. В обычный день оно вполне терпимо. Только не сегодня, не сейчас. Походить часок по улицам, подышать воздухом, привести в порядок чувства и мысли? Она сделала несколько шагов в противоположную от дома сторону, когда знакомый голос окликнул её:

- Светка, солнце моё, это ты?

Дрон. Боже, до чего не вовремя. Она повернулась. Дрон, косолапя и прихрамывая, неторопливо шёл к ней.

- А я тебя ждал, ждал.

- Где ты меня ждал? - слабо улыбнулась Светлана. Юрка иногда выглядел совершенно очаровательно в своей недавно приобретённой неуклюжести. После травмы. Раньше он был ловким, гибким, стремительным. Что-то коснулось её сердца. Коснулось легко, едва ощутимо. На мгновение вспыхнул внутренний свет, озарил Дрона, показал его иначе. И уже иначе она восприняла его появление из вечерней темноты.

- Дома у тебя ждал, - Юрка дошкандыбал до неё, протянул руку - поздороваться. Она вцепилась в дроновскую лапищу, как в спасательный круг.

- У меня дома? - поразилась новости. Странно, родители предполагали, что дочь может не вернуться домой на ночь.

Дрон хмыкнул. Он терпеть не мог отвечать на риторические вопросы.

- Долго ждал?

- Часа два. После того, как Лёха уехал.