Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери". Страница 57

Во время очередного задания, управившись быстро, я взял несколько недель отдыха и отправился в родной край. Но поиски абсолютно ничего не дали. Места запустения и разорения всегда неприятно посещать: на несколько миль вокруг разыгравшейся трагедии не осталось ни одного человеческого жилища. Поселение рядом с замком сожгли, о судьбах местных жителей нигде не упоминалось. Я почти ничего не нашел - кроме нелепых, раздутых суеверием, баек. В них байках моя семья выставлялась кровопийцами, которых церковники вывели на чистую воду, а затем уничтожили источник и рассадник мерзкой заразы.

Поселение тоже пришлось стереть с лица земли, ибо ересь поразила и умы местных крестьян. "Околдованные богомерзкими ведьмаче, встали они на защиту замка и его обитателей и бились до последнего". Чтобы избавиться от клана Сильвермэйн, обвиненного в предательстве против короны, его величество отдал тайный приказ ввести войска. В прошлом об этом много говорили. Люди, защищающие ведьмаче, – вещь непостижимая, однако за два десятилетия травой поросла не только земля, но и память.

Я оставил свои попытки воскресить прошлое. Наставник сказал, что в живых никого не осталось, и у меня не было причин не верить. В любом случае, наш род, обвинённый в колдовстве и ереси, официально прекратил своё существование; моя попытка восстановить Сильвермэйн в правах изначально обрекалась на провал. Официально все владения моего отца отошли казне и церкви.

Впоследствии я разузнал больше: нашёл родословные, бумаги, имена своих родителей и старшей сестры Роксаланы, но о моём рождении нигде не упоминалось. Приходские книги были уничтожены, священник и повитуха - мертвы. Подтвердить, что я - последний из рода Сильвермэйн, было некому. У меня никаких доказательств, кроме собственной внешности. О чём говорить – я даже имени своего не знал, так и оставшись Ремом. Магистр сказал, что прибывшие в храм всегда забывают прежние имена. Я могу жаждать узнать о своём прошлом, это моё право, но не следует забывать, кому я обязан жизнью и кто меня воспитал.

В конце концов я остановился, понимая, что вряд ли когда-нибудь смогу воспользоваться добытой информацией. Тайны прошлого принадлежат мертвецам; в настоящем моя жизнь и смерть принадлежат храму призраков; сам я – скользящий по поверхности жизни – казался себе призраком, отражением лунного блика на сверкающей глади воды.

Наши встречи происходили по вечерам. Бывало, мы пересекались днём, но достаточно редко, ибо, назначив свидание, оба могли не прийти. Планы иногда менялись столь резко, что мы просто не строили планов. "Никаких обязательств" – единственное правило. Раньше оно полностью устраивало Лорию, но случившийся инцидент вынудил его многое переосмыслить. Это оказалось нелегко.

Инкизитор столкнулся с чувствами – стихией, которой трудно управлять, – и испытал страх. Боялся, что стихия эта окажется сильнее. Уже оказалась. В ту секунду, когда Алиссин, утратив самообладание, схватил Мишеля за шиворот, он проиграл самому себе. Инстинкты взяли верх над разумом, и инквизитор узнал, что крик не желающего смириться сердца способен заглушить голос здравомыслия.

Лория не выяснял отношений, но... Я понимал, что он чувствует.

Нас терзали схожие тревоги и сомнения; просто это был один из тех вариантов, когда стоило предоставить будущему право позаботиться о себе самостоятельно. Мы не имели решений. И я подозревал, что спустя время их по-прежнему не будет.

Болезненно горек вкус плодов безрассудства, приправленный отравой предательства. Может, любовь окажется сильнее предубеждений? Чистая сила души, способная развеять любую тьму.

Я смотрел в ласковые глаза Алисси, искрящиеся солнечной нежностью, и видел в них отражение единственной истины, не искажённой верованиями церковников. Религия способна убить в человеке самое лучшее и прекрасное, вытравить кислотой своих догм, но тот, кто познал любовь, воистину обретает бога. В такого бога мне хотелось верить.

========== Глава 9. Формула отношений ==========

Шли дни, складывались недели. Безвременье влюблённых тянется медленно. Несмотря на то что мгновения пролетают в один миг, каждая секунда настолько насыщена и окрашена по содержанию, что возникает эффект эмоциональной переполненности: когда неделя похожа на месяц, а месяц засчитывается за год, и эти приятные годы – мгновения, о которых никогда не захочется пожалеть, потому что о счастье не жалеют.

Мы текли сквозь время, заплетаясь в узорах событий, происходящих с неторопливой ленцой. Два человека, объединённых эпицентром комнаты в гостинице. Странно, непонятно, алогично... Но в мире много более странных вещей, и людей, и отношений, которые невозможно никуда воткнуть и пристроить. Нам было хорошо вдвоём. Мы полностью друг друга устраивали. Без ненужных обязательств и хлопот. Что нужно для счастья? Капельку понимания. Оно у нас было.

Мы и сами не понимали – упорно не замечали, что стали семьёй. Единственной семьёй, существующей друг у друга – а это гораздо больше, чем партнёры и любовники. Мы обзаводились привычками, изучали особенности противоположной стороны, и все эти вещи делали нас ближе, заставляя притираться спинами.

Вечерами я учился читать. В те времена грамотность была доступна лишь избранным и привилегированным, Мишель к ним не относился. Скажу честно, "безграмотность" здорово играла мне на руку, однако после случившегося Лория всерьёз озадачился целью научить любовника буквам, чтобы Мишель мог элементарно нацарапать записку…

Блаженны верующие. Биар оказался послушным и поразительно смышленым парнишкой. Скорость, с которой проходило обучение, могло сделать честь моему учителю. Не признаваться же ему, что я пишу на трёх языках, а разговариваю на четырёх, включая диалекты?

Приходилось активно образовываться, корпеть над корявыми буквами и читать Алиссину вслух те книги, что он для меня приносил. Читать мне нравилось, процесс смешил. Я, дурачась, "ломал" язык, старательно путая слоги, пыхтел и изображал скорбный вид, страданий полный.

Но успех от занятий был налицо. Лория слушал, улыбаясь; качал пресс, зацепившись ногами за балку потолка или за спинку кровати. Он постоянно тренировался, когда выпадала возможность, вдохновляя меня образцом собственного усердия. Я понимал, ради кого эти старания, сопел грустно и соглашался помочь.

Лория сажал меня на спину, приседал или отжимался, относясь к себе достаточно безжалостно, чтобы я зауважал его силу воли. Обнимая его крепкую шею, я утыкался носом, вдыхая запах пота. Мишель мог бы гордиться таким любовником, а Рем – завидовать самому себе.

И гордился, и завидовал. И восторженным зверьком замирал от счастья при виде аскетичного лица с тёмно-серыми глазами, на дне которых любящие смешинки танцевали тарантеллу, разбрасываясь солнечными башмачками.

Как выглядит формула идеальных отношений? Я не знаю.

"Он – то, что мне нужно" – единственное, что было значимо на тот момент, и, думаю, я был для него тем, что нужно ему. Но момент прошёл, а мы - остались.