Помоги мне исполнить мечты (СИ) - Либерт Таисса. Страница 106

— Что ты будешь делать? — спрашивает отец.

Я открываю вкладки соц.сетей, в которых я зарегистрирована, и потихоньку начинаю полностью очищать свои страницы, а после удаляю их.

— Не хочу, чтобы после моей смерти мои страницы были забиты словами о том, как всем тяжело это принять. Причем, безусловно, писать это будут незнакомцы. — Я пожимаю плечами. — Тебе не тяжело? — спрашиваю я его и поворачиваюсь к отцу лицом .

Тогда папа отрешенно смотрит на меня и отрицательно кивает.

— Ты легкая, как пушинка, — говорит он. И я понимаю, что это правда. Наверное, я слишком легкая. Я бы сказала, смертельно легкая.

— Ну, вот и все, — произношу я, когда очистила интернет от своей личности. — Теперь я точно исчезну без следа.

— Не говори так.

— Всё хорошо, пап, не волнуйся. — Я вытягиваю свою руку вперед, чтобы разгладить морщинки на лице отца, и замечаю, насколько бледной стала моя кожа. Я ещё больше похудела, теперь я — это почти что скелет обтянутый кожей.

Прихожу в себя и наконец-то дотрагиваюсь пальцами до небольших ямок и полосочек на лице своего старика. Стараюсь их разгладить. У него сухая, дряблая кожа немного желтоватого цвета. Он, безусловно, совсем не следит за собой, думая обо мне. Я смотрю на своего отца, волосы которого уже поцеловала седина, и понимаю, что сожалею за все те плохие слова, что я ему говорила когда-либо. И я проговариваю:

— Ты всегда будешь моим отцом, пап. У меня всегда будешь ты. — А затем обнимаю его за шею покрепче.

Я не хочу тебя отпускать, пап. Я не хочу отпускать никого из вас.

Джеральд сидит у моей кровати и пытается шутить, попутно переключая каналы на телевизоре.

Фелиция вновь и вновь повторяет мне, что Майки нужен такой человек, который примет его даже с его болезнью. Будто бы я этого не понимаю. Олли спрашивает, а не больно ли мне из-за этих штук, ну, которые торчат у меня из рук. Я отвечаю, что бывает больновато. Патрик приносит мне угощения, которые приготовила его мачеха. Я улыбаюсь и вяло благодарю их всех.

Мама постоянно ждет того момента, когда я проснусь, чтобы покормить меня. Я всегда противлюсь этому, ведь у меня отказывают вовсе не руки, а ноги, и ложку я вполне могу держать в ладонях. Однако, и тут я тоже не права. Руки у меня слабые и постоянно трясутся, от чего всё у меня из них валится. Я кривлюсь, закрываю лицо руками и начинаю рыдать от того, насколько я беспомощна.

Кто-то сообщил родителям Ив, что со мной уже совсем всё плохо, потому они пришли навестить меня. Они рассказывали мне, как им живется, что у них нового, и, на первый взгляд, они казались довольно радостными, но ведь я видела, как им тяжело. Когда я случайно произношу вслух свои мысли «Я передам привет Ив. Скажу, что с вами все хорошо, чтобы она не беспокоилась. Я обещаю вам», то их лица искажает гримаса боли. У них тоже не получается сдерживаться.

Майки приносит свой выпускной альбом. Мы с ним неплохо получились на общей фотографии. По крайней мере, я останусь с ним хотя бы на ней. А ещё я останусь на фотографии ежегодного альбома всех классов. Надеюсь, что меня не забудут так быстро.

— Хочу подышать свежим воздухом.

Майки послушно кивает и направляется к окну, распахивает его, чтобы вечерняя свежесть просочилась в мою комнату, но я совсем не это имела в виду.

— Я хочу на улицу, — капризно произношу, хотя не уверена, капризно ли это звучало, ведь мой голос настолько слабый и заспанный.

Майки вновь кивает. Он сажает меня на кровати и велит обхватить шею руками, что я и выполняю, а затем он подхватывает меня и медленно, боясь, как бы я случайно не упала, спускается по лестнице.

Мы уселись на траве на заднем дворике. Как же давно я не чувствовала эту легкую прохладу земли, как давно не ощущала стопами постоянно обновляющуюся траву, не видела птиц над головой и звезд. Хотя, быть может, и видела их из окна своей спальни. Не помню.

Я засыпаю и просыпаюсь, и это происходит вновь и вновь, циклично, что я не успеваю следить ни за своими воспоминаниями, ни за снами, ни за временем. Какой сейчас день? А какой месяц? Год? Хотя ладно, год-то, безусловно, всё тот же.

— Расскажи, почему твой выбор пал именно на меня? — спрашиваю я.

Майки поворачивает свою голову, чтобы посмотреть на меня, но я всё ещё гляжу на только-только появляющиеся на небе звезды.

— Когда я тебя увидел впервые, ты была похожа на обычную девочку, слишком грустную, правда. И я подумал: «Кто она? Почему она грустит?». И когда ты оторвала свой взгляд от своих ботинок и посмотрела прямо на меня, то уже тогда я понял, что ты не похожа на всех окружающих. В твоих глазах читалось многое, они словно кричали: «Помогите мне! Я так хочу жить!». — Я помню, это был мой первый день в школе. — И я не понимал, почему так. Ты ещё долго не уходила у меня из головы, и я искал встреч с тобой, но, наверное, слишком прозрачно, хоть и чересчур навязчиво. Словно бы я был одержим тобой. — Он ухмыльнулся этому, и я тоже улыбнулась. — И когда я увидел тебя тогда, на вечеринке в честь Хэллоуина, в компании с подругами, то твой взгляд уже был другой. Уже тогда тебе в сердце подсадили ту самую искру жизни. И я подумал: «Теперь-то точно пора!». Ты ворвалась в моё сердце, не спросив разрешения, и поселилась там, даже не разувшись.

Я улыбаюсь, а у самой вновь боль разрывает грудь на части, от которой слезы стекают по щекам. Как же много я стала плакать. Поворачиваюсь к парню лицом и ударяю его кулаками в грудь, приговаривая:

— Только попробуй не пить таблетки! Только попробуй все отрицать и не лечиться! Ты меня понял?

Майки сначала смотрит на меня с удивлением, а затем на его лице появляется улыбка:

— Я — не сломанный механизм, чтобы меня исправлять. Это и есть я, даже с этим чертовым биполярным расстройством. Но я обещаю тебе, я сделаю так, как попросишь.

— Хорошо, — киваю. — Возьми меня за руку. — Но Майки не делает этого то ли от того, как внезапно я произнесла эти слова, то ли от того, что все ещё находится в своих раздумьях. — Майки, пожалуйста, возьми меня за руку. — И тогда он берет мою руку и сжимает её так крепко, чтобы я могла понять — он всегда будет рядом со мной. До самого конца. — Я тебе не говорила, но я тоже не просто влюблена в тебя.

— Я знаю, — сказал Майки. И я кладу свою голову ему на плечо, глядя на то, как медленно по небу ползет молодая луна.

Этот мир так жесток, но в то же время он так прекрасен.*

В моём очередном сне я была уже тетушкой — у Кристи родились двойняшки. У неё, как я и хотела, был пёс, такой же сумасшедший и добрый, как я и мечтала. Мои родители поседели и много-много лет спустя умерли. Ещё через пару десятков лет за ними последовала и моя сестра. Мы с Майки вырастили наших четверых детей, состарились вместе и тоже в скором времени умерли. Мы были ужасно счастливы вместе.

Всё так, как и должно было быть.

Комментарий к главе:

* — слова, принадлежащие Микасе, героине «Атаки Титанов».

Сорок пять

Пункт первый — остаться в памяти у других. Надеюсь, у нас с Ив получилось достучаться до сердец наших слушателей. Во всяком случае, мы отлично повеселились на фестивале в Окленде.

Пункт второй — стать кем-то другим. Лондон одобрила мои действия на протяжении всего дня. Мы побывали в клубе, я впервые поцеловалась с парнем, я впервые почувствовала себя желанной. И это было круто.

Пункт третий — целый день делать то, на что я бы никогда не согласилась просто так. Перекрасила волосы, сделала татуировку, накупила море вещей — и всё это вместе с Лорен, с той девушкой, с которой я обещала себе больше ни разу в жизни не ходить по магазинам.