Вторая жизнь - Марченко Ростислав Александрович. Страница 46

— Ты что, в темноте не видишь? — умильным голосом уточнил ярл и запустил шпильку в район очень злого Бьерна, — от кого тебя мама тогда родила? Друг твой тоже в темноте не видит?

— Светлый он кожей, — сник оппонент. Попытку Бьерна раскрыть хайло пресек ярл, сделав жест молчать.

— Так что, с островов родственники моей жены у меня погостить не могут? — Повысил ярл голос. — Без того, чтобы их в темноте резать не стали? За эльфов приняв? Что вообще эльф где-то кроме тюрьмы делать может?

— У моих детей тоже кожа светлая, — продолжил старик, — так что, ты, в темноте их встретив, сразу бы убивать стал? Так у меня и внуки есть, им тоже в моем замке беречься надо? Как бы кто ночью не зарезал? Спросил ты, кто перед тобой? — В открытую заорал ярл на сопляка, уже не играя в объективность.

— Нет, — сразу упредил я возможную попытку соврать. — Молча за кинжал схватился.

— Дальше что было? — смягчив голос, обратился ко мне дед.

— Этот упал и остался лежать, появился второй. Увидел, что приятель лежит, сам на меня с кинжалом бросился.

— Спросить, кто ты, или что другое, не пытался?

— Нет, разве что попытался под ребра клинок загнать. Вломился в комнату уже с кинжалом в руках.

— Коли оба оружие вытащили и резать тебя, как ты говоришь, собрались, как ты выжил? — Сообразил, что дело пахнет керосином, Бьерн, уловивший, видимо, симпатии ярла и общественности.

— Кинжал выбил и руку ему сломал. — Опять пожал я плечами.

— Лжет, — осмелился подать голос сам инвалид, тоже, видать, сообразивший, что дело идет не так, как хотелось бы. Действительно оказался гнидой, как я и думал. — Не хватался я за кинжал. В кулаки драться кинулся.

— Что врешь, много таких, как ты, щенок, ублюдков, могут у воина кинжал выбить? — В наглую попытался наехать на меня уже Бьерн.

— Как и я возраста? — поднял я брови в демонстративном удивлении, — может, и немного, а может, и многие. Противник не больно-то на Бранда А'Браги тянет.

Умный ход. Доказать, что он брался за кинжал, я с точки зрения Бьерна с его сыном не мог. Эльфийка даже коли бы и видела, во-первых, лицо пострадавшее, во-вторых, пленница, не имеющая права выступать в суде. Во всяком случае, с привлечением ее свидетелем многие бы не согласились.

— Предплечье ты мне кулаком порезал? — обратился я к инвалиду. Потом повернулся к ярлу. — Когда кинжал выбивал, он мне успел по предплечью резануть. Кинжалы этих придурков в моей комнате, на лезвии кровь должна остаться. Сама рана вот, — задрал рукав, показав пропитавшиеся кровью тряпки.

— Кровь, значит, твою пролили, — лицо деда исказилось в циничной усмешке. Во взгляде, брошенном на Бьерна, блеснуло торжество. Тот, по-видимому, растерялся, бросил взгляд на сына, на лице проступила ярость.

Мой сопровождающий отправился в комнату за кинжалами, тем временем появившиеся девицы, включая утреннюю визитершу, любящую фыркать и задирать нос, совместно с Асмундом сменили мне повязку, продемонстрировав всем желающим рану на предплечье.

— Можешь уже не волноваться, все уже решилось, — Асмунд, закончив перевязку, положил мне на плечи руку, кивнув в сторону Бьерна, шипевшего что-то сыну.

Появившийся сопровождающий продемонстрировал всем кинжал со следами крови на лезвии.

— Есть еще что сказать? — поинтересовался у Бьерна. Тот махнул головой, мол, нет. Ему, по всей видимости, стало ясно, чья взяла и чем кончится дело.

— Избил их и что потом? — Для проформы уточнил у меня ярл, прежде, чем огласить решение.

— Выбросил за дверь, не знаю, кто их там оттуда забрал или сами убрались.

— А бабы куда делись, раз одна в твою постель угодила, а ты ее отпускать не хотел?

— У меня ночевали.

— Обе?

— Обе.

— Да? — заинтересовался ярл, доброжелательно улыбнувшись. — У тебя самого царапин не осталось?

— Нет, не осталось, во всяком случае, не видел, — огрызнулся я, — а спину я вам показывать не собираюсь.

Зал пару секунд молчал, потом грохнул. Улыбнулся и дед. Бьерна и обоих виновников перекосило, у кое-кого из его свиты тоже появились и пропали ухмылки.

— Итак, — начал ярл свой спич, — тут ко мне пришли за справедливостью. Уважаемый Бьерн, известный как Черный Меч, заявил, что его сына с другом избили. Просто так, не за что. Если не кровь, то виру требовал, родственников ответчика поносил. Будет ему справедливость.

Что надо делать с теми, кто в чужой дом или покои в нем посреди ночи с оружием врывается? Что надо делать с теми, кто хозяина дома кровь проливает? Может, они в самом замке хозяева, а гость, в гостевых комнатах поселенный, зло какое замыслил? Нет, такие же гости, как и ответчик, хотя нет, не такие же. Так почему они решили, что в моем доме я кому-то позволю моих гостей по пьяни убивать? И не просто гостей, а моего родного внука?

— Чтоооо?! — Заорал Бьерн.

— Закрой рот. — Бросил ему дед. Бьерн заткнулся, в зале зашумели, вероятно, новость была достоянием еще не всех. Помалкивали больше ребята в таком же трауре, как и дед. Я уже понял причины.

— Не успел мой внук первую ночь переночевать в замке, как к нему убивать ввалились. И кто убивать-то его решил. — Ярл презрительно махнул рукой в сторону пострадавших. — Что, решили за эльфов работу доделать? — Заорал ярл в сторону кучки обвинителей. — Последнего внука от дочери моей прикончить? Убили бы, я бы с вас всех кожу на сапоги посдирал. А потом борг твой, Бьерн, с дымом по ветру пустил. Но коли ранили всего лишь, проявлю милость.

Помолчал для пущего эффекта, прокашлялся, подождал, пока появились дружинники в полном вооружении:

— На кол их, обоих. Там как раз есть парочка свободных. Будут знать, как кровь родичей моих в моем же доме лить. И все пусть знают.

Зал ахнул, Бьерн замер, не в силах сказать ни слова. Руки орков из свиты Бьерна замерли на рукоятях мечей под прицелом луков и арбалетов. Всех разоружили, приговоренным связали руки за спиной и потащили на выход. Бьерн смог только сверлить меня ненавидящим взглядом.

Дальше бы выбор — или оставить все как есть, или брать управление ситуацией в свои руки. Поддержка высокопоставленных родственников — это, конечно, хорошо, но она идеальна, когда ты и сам что-то собой представляешь. Если не испугаются деда, то попытки если не крупных, то мелких гадостей неминуемы. Если же я сам покажу себя типом, с которым себе дороже связываться, то этого можно избежать. Во всяком случае, морды ночным зассанцам повторно бить не придется.

Ситуация с Бьерном вообще была чиста, как стекло. Он неизбежно попытается отомстить, по морде видно. Силой ему с ярлом не справится, свободный хевдинг — это борг в Мертвых Землях из неужившихся в родах искателей приключений и преступников, пара-тройка драккаров и шнекк, плюс семьи у тех, кто ими обзавелся. Отчего я рискую получить нож в почку где-то на ночной улице, а ярл должен опасаться предательства.

Например, загодя сданных эльфам сроков и целей похода, если предателю повезет. А может, яда в супе. Кто хочет отомстить, найдет способ. Что делать?

На помощь пришли древние, а именно идеолог реал-политик, оплевываемый советской литературой Николо Макиавелли, с его знаменитой книгой «Государь»:

— «За малую обиду человек может отомстить, за большую нет. Отчего обиды надо наносить такие, чтобы отомстить за них было бы невозможно.»

Я хотя и не государь, но в политику попасть угораздило, поэтому действовать надо по пословице: «С волками жить — по волчьи выть».

Признав правоту хитрого итальянца, я решил, что позволить Бьерну выйти из замка на своих двоих было бы крайне опрометчивым поступком. Дополнительным плюсом такого решения стала бы репутация отморозка, с которым без крайней нужды не стоит связываться. А то количество драк на единицу времени в замке дедули зашкалило всякие разумные пределы. За менее чем сутки трем абсолютно незнакомым джентльменам разбил морды лица, один вдобавок остался калекой, правда, ненадолго, колья, на которые его и еще одного из пострадавших усадят, тому порукой. Еще и третьего, возможно, придется укокошить, если гордости больше, чем мозгов. Репутация моя, тут, к сожалению, широким кругам общественности неизвестна, отчего видят слишком наглого и крупного для своих лет малолетку, которому непременно надо указать его место в жизни, желательно ногами или того хуже, сталью. В кругах, где жизнь копейка, вдобавок, слухам особо не верят, обязательно найдется кто-то, кто захочет проверить, правда ли я настолько крут, что зараз положил пятнадцать эльфов. А то и нарастить собственный авторитет, прикончив уже меня самого; а потом с такой репутацией в дружины к свободным хевдингам пристроиться не проблема, да и не только к ним, если грамотно разыграть ссору.