Мадам Шарли - Келли Сахара. Страница 39

– Уверен, что мы с Джорданом сумеем найти что-нибудь подходящее, Элизабет. И лично я с нетерпением буду ждать возможности увидеть вас в образе девушек из гарема… – Спенсер многозначительно вздернул бровь.

– Гарем? Ну, это вряд ли, сэр Спенсер. Мы с Шарли никогда не согласились бы на положение ниже старшей жены. Мы будем воинственными женщинами пустыни, а не какими-то там слащавыми гуриями. Правда, Шарли?

– Э-э, да, – согласилась Шарли, будучи не в силах противостоять решимости Элизабет.

– Хорошо. Значит, решено. Ах да, и у меня еще есть особый чай, я его приготовлю. Он из самого Египта. Поль Фермой привез его мне из Парижа – я слышала, что там он сейчас в большой моде. Некий стимулирующий настой, совершенно безвредный, но он отлично подходит к теме нашего сегодняшнего вечера.

Она схватила Шарли за руку.

– Пошли, еще так много всего нужно сделать.

Шарли взглянула на Джордана и одарила его мимолетной улыбкой.

– Полагаю, мне тоже много всего нужно сделать вместе с тобой, – сказала она, устремляясь прочь из комнаты вслед за Элизабет. – Увидимся позже.

Джордан ухмыльнулся, наблюдая, как их юбки взметнулись вверх перед тем, как исчезнуть из виду.

– С этой парочкой скучно никогда не бывает, – пробормотал он.

– Есть новости из Лондона?

Джордан тут же посерьезнел:

– Никаких. Мои люди ищут предполагаемого убийцу, и, похоже, им удалось обнаружить его местопребывание. Я надеюсь, что гонец приедет, возможно, уже завтра и прояснит ситуацию.

– Ну, здесь мы в безопасности. Кстати, отличная работа в том, что касается периметра.

Джордан улыбнулся этому военному комплименту. Он знал, что защита была надежной. Он расставил стражников в разных точках территории поместья и приказал им изменять свою позицию по собственному усмотрению в течение ночи. Он знал, как глупо расставлять патрули через равные интервалы.

Дом был заперт и находился под охраной, конюшни проверены. Несколько рабочих с конюшни изъявили желание помочь, и их поддержали еще несколько мужчин из деревни.

У них толковые люди, они хорошо защищены, и Джордан знал, что на данный момент он сделал все, что мог.

– Что ты знаешь об этом средстве, о котором говорила Элизабет? Ты когда-нибудь о нем слышал?

Спенсер откинулся на спинку кресла и приподнял бровь.

– О да. А ты что, нет?

– Нет. Сидя здесь в глуши, в Кальвертоне, я как-то поотстал от парижской моды. Времени, да и желания на это остается немного, когда постоянно думаешь о том, какое бы крыло сейчас начать отстраивать заново.

– Верно, – рассмеялся Спенсер. – Ну, если это то, о чем я думаю, то эту штуку привезли с собой из Египта наполеоновские войска. Это какая-то трава, безвредная, но она прилично расслабляет. Я как-то пробовал.

– Надеюсь, мы говорим не об опиуме и не о чем-то подобном? – Джордан приподнял бровь.

– Боже, да нет, конечно. Это даже не настойка опия. От нее даже голова не болит, хотя, должен признаться, у меня она пробудила волчий аппетит. А когда из нее делают чай, это еще больше ослабляет ее действие. Я слышал, что члены какого-то тайного мусульманского общества используют это растение в его первозданном виде как часть их ритуалов, но это все лишь пустые сплетни, и больше ничего. Вероятно, Элизабет заполучила бутылочку сока одуванчика, а разницы не разумеет.

Джордан повел плечами, встал, заложил руки за голову и потянулся.

– Ну, хорошо. Я готов сделать что угодно, лишь бы они были счастливы и не переживали из-за наших проблем. Пойдем-ка поищем что-нибудь подходящее в плане костюмов.

Спенсер ухмыльнулся и поднялся с кресла:

– Ну, если, конечно, это действительно тот самый настой, то он нам всем подарит счастье.

На этой весьма загадочной ноте Спенсер предпочел закончить беседу и вышел из комнаты вслед за Джорданом.

17

Шарли качнулась на каблуках и оглядела гостиную. Они с Элизабет напряженно работали последние пару часов, чтобы привести помещение в соответствие с представлениями Элизабет о египетском доме. Или гареме. Или что там еще было у этих египтян.

Шарли не была до конца уверена, что это им удалось.

Свечи горели в нескольких расставленных по комнате канделябрах. Их свет отражался в тончайшем, почти прозрачном шелке, которым была украшена комната. Шелк смягчил традиционные очертания помещения и вкупе с ароматными травами, которые миссис Хьюджес одолжила им для вечера, придал ему атмосферу таинственности.

На чердаке нашли громадные подушки, и Элизабет спешно прикрыла их мягкими одеялами, чтобы спрятать вытертую парчу. То, что в некоторых местах из дырочек на подушках торчали перья, не противоречило поводу собрания, а, скорее даже, наоборот. По крайней мере, так сказала Элизабет, подув на одно из перышек и наблюдая за тем, как оно, кружась, опустилось на пол.

Шарли вздрогнула и подошла к камину – сделать огонь поярче.

В который раз она задалась вопросом, зачем вообще согласилась на всю эту авантюру, и ее сомнения только усилились, когда она окинула себя взглядом, а щеки ее залились краской.

– Ну вот, опять, – пожурила ее Элизабет.

– Что опять?

– Ты опять краснеешь, потому что думаешь, что твой наряд неприличный.

– Да что ты, Элизабет. С чего мне так думать? На мне всего лишь несколько ярдов [9] полупрозрачного шелка и пара совершенно скандальных панталон. И больше ничего. Ну, что тут может быть неприличного? Если не считать, что все это сильно просвечивает. О, и эти панталоны…

Элизабет хихикнула.

– Ты очень здорово выглядишь Шарли. Конечно, твои светлые волосы слегка рушат иллюзию образа восточной женщины, но зато мы составляем замечательный контраст.

С этим Шарли поспорить не могла. Следуя инструкциям Элизабет, она оставила свои золотистые волосы распущенными. И это тоже ее немного смущало. Женщину с распущенными волосами обычно можно было увидеть лишь в ее собственном будуаре.

Но Шарли понимала, что рядом с Элизабет в ее экзотическом наряде она глупо смотрелась бы в обычной одежде.

Черные, воронова крыла, волосы Элизабет волнами ниспадали вниз до самых ягодиц. И Шарли вынуждена была признать, что грешно было каждый день старательно закручивать такие волосы в модную прическу. Их следовало оставлять именно так, чтобы можно было ими свободно любоваться.

Девушки смастерили себе одеяния из легких шелковых тканей, которые они отыскали во время усиленной подготовки к вечеру. Шарли была в темно-голубом, а Элизабет – в кроваво-красном.

Их грудь была прикрыта мягкими складками, и они закрепили на бедрах полоски материала, едва прикрывавшие крутые изгибы. Время от времени из-под них просвечивала белоснежная кожа.

Элизабет порылась в старой шкатулке с драгоценностями и извлекла на свет божий совершенно немыслимые вещи. Большое тяжеленное ожерелье елизаветинских времен, сделанное, вероятно, из какого-то металла, теперь позвякивало на стройных бедрах Шарли. А у Элизабет на лбу поблескивал огромный и сильно смахивающий на ненастоящий рубин, по форме напоминающий каплю или слезу.

Выглядели они экзотично и, как втайне призналась себе Шарли, очень чувственно. Элизабет раскрыла еще один секрет, когда притащила Шарли к себе в комнату и потребовала, чтобы та опробовала ее косметику.

Шарли, которая и румянами-то никогда в жизни не пользовалась, была просто очарована. Она разрешала девушкам в «Лунном доме» накладывать краску на щеки и глаза, но даже не думала о том, чтобы самой попробовать это сделать. Через час глаза у нее казались больше, чем она могла себе представить, а щеки приобрели приятный розоватый оттенок.

Да уж, Элизабет была полна сюрпризов.

А еще она очень нервничала, и Шарли заметила, как дрожала ее рука, когда она расправляла бахрому какой-то экзотической шали, расстеленной на низком столике.

– Ты не обязана делать ничего такого, что ты делать не хочешь, Элизабет.