Воронья дорога - Бэнкс Иэн М.. Страница 7

– А ну, за мной, буйная орда! Тетя Мэри уже небось на стол накрыла.

– Дядь Кеннет, а дядя Рори фокусы покажет?

– Да, Хелен, покажет, но только если будете себя вести хорошо и съедите овощи.

– Во класс!

Дети пустились бегом вниз по склону. Дина пришлось нести – притомился.

– Пап! – Прентис отстал от вопящей стайки, чтобы поговорить с отцом.– А миффасоры настоящие?

– Да, малыш. Не менее настоящие, чем вумблы.

– Как Дугал из «Волшебной карусели» [12]?

– От и до. Вернее, почти.– Кеннет затянулся табачным дымом.– Впрочем, да, такие же настоящие. Видишь ли, Прентис, настоящее всегда остается настоящим только у тебя в голове, а мифозавры теперь существуют в твоей головке.

– Правда существуют?

– Да. Раньше они были в моей голове, а теперь есть и в твоей, и в головах остальных.

– Как Бог в голове у миссис Макбет?

– Ага, правильно. Бог – это идея, которая у нее в голове сидит. Это как Дед Мороз и Зубная Фея.– Он посмотрел на мальчика.– Ну как, понравился тебе мой рассказ про мифозавра и каменные пирамиды?

– Так это просто рассказ, пап?

– Ну конечно, Прентис.– Отец нахмурился.– А ты что подумал?

– Не знаю, пап.

– Histoire, seulement. [13]

– Чего, пап?

– Ничего, Прентис. Это просто рассказ.

– Пап, а рассказ про то, как ты с мамой встретился, более хороший.

– Просто лучше. Более хороший – не годится.

– Так он лучше, пап.

– Ну что ж, сынок, я рад, что ты так считаешь.

Дети входили в лес; тропа воронкой сужалась меж соснами. Он поглядел вдаль, сквозь заслон из сучьев и листьев, туда, где еле проглядывали деревня и станция.

Вечером пропыхтел, уезжая, поезд, за поворотом искусственной прогалины исчез последний вагон. Пар и дым ушли вверх, в закатные небеса. Он позволил чувству возвращения волной нахлынуть на него; он окидывал взором безлюдную платформу по ту сторону путей и смотрел дальше, за многочисленные огни деревни Лохгайр, на длинное зеркало озера цвета «электрик», на эти блистающие акры, заключенные между темными массивами суши.

Медленно растаял голос поезда, и словно взамен появился шорох дождя. Оставив чемоданы, он пошел в дальний конец платформы. Самый ее край резко уходил под уклон, сворачивал к виадуку над бурным потоком. Стена высотой по грудь служила продолжением платформы.

Он положил руки на верх стены и стал глядеть вниз, где футах в пятидесяти обрушивалась белая вода. Чуть выше по течению реки Лоран низвергался из леса тугой бешеный водопад; даже здесь ощущался вкус водяной пыли. Ниже река кипела у быков виадука, по которому рельсы железнодорожного пути тянулись к Лохгилпхеду и Галланаху.

Через поле зрения пронесся серый силуэт, от водопада к мосту; резко увеличился, развернулся в воздухе и спикировал в проем на том берегу реки, как будто клок паровозного пара заблудился и теперь спешил вдогонку за поездом. Он подождал несколько секунд и услышал совиный крик из темной чащи.

Улыбнувшись, наполнил легкие воздухом – с паровозным дымком, с резковатой сладостью сосновой смолы,– и отвернулся, и пошел обратно за чемоданами.

– Мистер Кеннет,– сказал начальник станции, беря у ворот его билет,– это вы! Отучились, стало быть, в университете?

– Да, мистер Колдер, отучился.

– И что, насовсем сюда?

– Может быть. Посмотрим.

– Верно, посмотрим. Вот что я вам скажу: сестра ваша сюда приезжала, но поезд опаздывал, и она…

– Ничего, тут идти недалеко.

– Недалеко, но я скоро закрываюсь, могу подбросить на мотоцикле.

– Да ничего, прогуляться не вредно.

– Как пожелаете, мистер Кеннет. Рад, что вернулись.

– Спасибо.

– Ага… Может, это она.– Мистер Колдер глядел на изгиб ведущей к станции дороги. Кеннет услышал гул автомобильного двигателя, а потом белый свет фар мазнул по чугунным перилам, не пускающим рододендроны на асфальтовую дорогу.

И вот большой «хамбер» заревел на парковочной площадке, накренился при развороте и остановился пассажирской дверцей напротив Кеннета.

– Снова здорово, мистер Колдер! – раздался голос с водительского сиденья.

– Добрый вечер, мисс Фиона.

Кеннет закинул чемоданы в багажник, уселся на пассажирское сиденье и получил от сестры поцелуй. «Хамбер» выскочил на дорогу и стремительно разогнался; ускорение вдавило Кеннета в спинку кресла.

– Ну что, Большой Брат, как дела-делишки?

– Отлично, сестренка.– Машину слегка занесло при выезде на большак. Он вцепился в ручку на двери, посмотрел на сестру, что сидела, сутулясь, за большой баранкой, одетая в блузку и слаксы; ее светлые волосы были стянуты на затылке.

– Что, Фи, сдала экзамены?

– А то! – Идущая навстречу машина бибикнула и мигнула фарами,– Гм…– нахмурилась сестра.

– Попробуй вольтаж отрегулировать. Движковым переключателем.

– Угу.

Они съехали с шоссе на подъездную дорожку, с ревом промчались между темными стенами дубов. Фиона заставила машину скрежетнуть на гравии, миновала старую конюшню и объехала дом сбоку. Он оглянулся через плечо:

– Это что, стена?

Фиона кивнула, останавливая машину у входа в дом.

– Папе понадобился внутренний двор, вот он и кладет стену от конюшни.– Она заглушила двигатель.– У нас будет оранжерея с видом на сад, если мама на своем настоит – а ведь настоит. Твоя комната в порядке, а вот у Хеймиша – ремонт.

– Что о нем слышно?

– Братается с негритосиками, судя по всему.

– Фи! Просто – фи! С родезийцами.

– С маленькими черными родезийцами, сиречь – с негритосиками. А я что, я ничего, это все Энид Блайтон виновата [14]. Идем, дядя Джо. Ты как раз к ужину.

Они вышли из машины. В доме некоторые окна были освещены, а на крыльце передней двери, на нижних полукруглых ступеньках, лежали два велосипеда.

– Это чьи? – спросил он, забирая сумки из багажника.

– Две девчонки у нас остановились,– показала Фиона, и он различил под елками на западном краю газона смутный силуэт палатки, оранжево подсвеченной изнутри.

– Твои подружки?

Фиона отрицательно покачала головой:

– Да нет, просто заехали, попросились. Думали, у нас ферма. Кажется, из Глазго они.

Сестра забрала у него чемоданчик-дипломат и запрыгала по ступенькам к растворенной двустворчатой двери. Поколебавшись, он сунулся в машину и выдернул ключ из замка зажигания. И еще раз глянул на палатку.

– Кен? – позвала Фиона из двери.

Он хмыкнул и вернул ключ в замок, но тут же отрицательно покачал головой и снова вынул. Не потому, что в усадьбе чужие, и тем более не потому, что они из Глазго. Просто оставлять ключи в машине безответственно, и не мешало бы Фионе зарубить это на носу. Он сунул ключи в карман и забрал свои вещи. И в третий раз посмотрел на палатку – как раз в тот момент, когда она вспыхнула.

– Ой! – услышал он возглас Фионы. Тогда-то он и увидел впервые Мэри Льюис – она выскочила из палатки в одной пижаме, и ее волосы были в огне.

– Господи боже! – Кеннет выронил чемоданы и помчался по гравиевой дорожке за девушкой, которая с дикими воплями неслась вскачь по газону и лупила себя обеими руками по голове, пытаясь сбить синевато-оранжевое трескучее пламя. Он перебежал на траву, стаскивая с себя куртку. Девушка с перепугу шарахнулась от него; он схватил ее, остановил неуклюжим рывком; не дожидаясь, когда начнет сопротивляться, набросил куртку ей на голову. Она визжала; от запаха горелого волоса щипало в ноздрях. Через несколько секунд он сдернул куртку. Тут же подскочила Фиона, и вторая девушка, в чересчур широкой пижаме и желтовато-коричневых трениках, с плоским чайничком в руке, прибежала из дома.

– Мэри! О Мэри! – причитала она.

– Отличная работа, Кен.– Фиона опустилась на колени перед девушкой со сгоревшими волосами – та сидела на траве и дрожала. Он обнял ее за плечи одной рукой. Вторая девушка тоже упала на колени и заключила в объятия подружку, которую она звала Мэри.