Участь Эшеров - Маккаммон Роберт Рик. Страница 5

— Господи! — Бун отступил на несколько шагов, боясь, что брата стошнит. — Подожди минуту, держись! — Он открыл дверь в ванную комнату, где сидел и читал журнал «Роллинг стоун», когда в номер ворвался Рикс, и вынес пластиковый стакан с виски. У пойла был легкий привкус ржавчины, чего Бун, конечно же, не мог знать, когда покупал его в винном магазине за углом. — Льда, к сожалению, нет, — сказал он, протягивая стакан Риксу.

Рикс быстро осушил стакан. Шотландское виски немедленно повздорило в желудке с бурбоном, и Рикс зажмурился так крепко, что выступили слезы. Когда он снова открыл глаза, свет уже не казался таким ярким. Дорогой темно-синий костюм Буна больше не сверкал, как сапфир, и даже яркий блеск его зубов немного померк. Шум отеля, как и стук сердца, тоже стихал. Хотя в голове у Рикса еще яростно бухало, а в глазах кололо, он знал, что все проходит. Еще одна или две минуты. «Спокойно, — говорил он себе. — Вдохни глубоко. Плавно выдохни. Еще раз вдохни. Боже всемогущий, какой сильный был приступ!» Он медленно покачал головой, его чудесные рыжеватые волосы слиплись от дождя и пота.

— Почти прошло, — сказал он Буну. — Подожди минуту. — Он сел, ожидая, пока стихнет шум в голове. — Уже лучше, — просипел он. — Помоги мне встать.

— А ты не собираешься блевать?

— Помоги встать, черт тебя подери!

Бун взял Рикса за протянутые руки и потянул кверху. Поднявшись, Рикс стукнул брата кулаком по лицу, вложив в удар всю свою силу.

Получился слабый шлепок. Бун отступил, и его губы вновь растянула ухмылка, когда он заметил, как ярость исказила лицо Рикса.

— Подонок, дурак! — вскипел Рикс. Он хотел было сорвать с крюка пластмассовый скелет с грубо сделанными кровавыми глазницами, но рука застыла на полпути. — В чем смысл всего этого?

— Просто шутка. Думал, тебе понравится, учитывая, что это соответствует твоим вкусам. — Бун пожал плечами и усадил скелет в кресло. — Выглядит вполне натурально, как ты считаешь?

— Но зачем ты повесил его в Тихой комнате? Почему не в ванной, не в туалете? Ведь ты понимаешь, что есть только одна причина, по которой я открываю эту дверь!

— О! — Бун нахмурился. — Ты прав, Рикси. Я не подумал об этом. Просто мне показалось, что это подходящее место, только и всего. Ну ладно. Все кончилось хорошо. Эта проклятая штука, вероятно, спугнула твой приступ! — Он захохотал и показал на штаны Рикса. — Да ты опять за свое! Никак обмочился?

Рикс отправился к шкафу за чистыми брюками и рубашкой.

Бун развалился в изящном кресле, которое с трудом выдерживало его шестифутовое тело, и положил ноги на кофейный столик со стеклянными ножками. Он массировал скулу, по которой ударил Рикс. В Северной Каролине Бун набил бы брату морду за куда менее значительное оскорбление.

— Воняет, как в конуре! Неужели они даже ковров не моют?

— Как ты сюда попал? — спросил Рикс, переодевшись.

Его дрожь еще не прошла.

— Как любой, кто зовется Эшером, — ответил Бун и положил ногу на ногу. Он был обут в бежевые ковбойские сапоги из кожи ящерицы, которые никак не подходили к консервативному костюму. — Знаешь, что я слышал об этом месте?

Будто бы коридорные иногда видят здесь человека в черном, в цилиндре и с тростью. Похоже, это сам старик Хадсон. Несчастный, вероятно, обречен вечно бродить по коридорам «Де Пейзера». Говорят, в его присутствии воздух становится ледяным. Чертовски хорошее место для вечного упокоения, верно, Рикси?

— Я тебя просил не называть меня так.

— О, прошу прощения. Должен ли я называть тебя Джонатан Стрэйндж? Или на этой неделе к тебе положено обращаться «мистер Знаменитый Автор»?

Рикс проигнорировал колкость.

— Как ты попал в Тихую комнату?

— Попросил ключ. У них там, внизу, целый ящик в сейфе. Эти старые зеленые штуковины выглядят как ключи от гробницы. На некоторых даже видны отпечатки пальцев. Интересно, сколько Эшеров ими пользовалось? Что до меня, то я бы и ночи не провел в этом склепе. Боже, почему здесь нет света!

Бун встал и прошел через комнату к окну. Он раздвинул шторы, позволив тусклому свету пробиться сквозь забрызганное дождем стекло, и постоял минуту, наблюдая за уличным движением. На его широком красивом лице морщин почти не было, и хотя три месяца назад ему исполнилось тридцать семь, он запросто мог бы сойти за двадцатипятилетнего. Его пышная волнистая шевелюра была темнее, чем у брата, и имела каштановый оттенок. В чистых, глубоко посаженных изумрудно-зеленых глазах мерцали искорки. Он был крепким и широкоплечим, в расцвете сил.

— Извини, — сказал он Риксу. — Я бы не устроил такой идиотский розыгрыш, если бы подумал хорошенько. Увидев по дороге сюда эту штуку в витрине магазина, я подумал… что, может быть, тебе понравится. Ты знаешь, у меня не было приступов почти шесть месяцев. И последний был не очень сильный — всего три или четыре минуты. Может, я забыл, какими тяжелыми они бывают. — Он отвернулся от окна и от изумления застыл.

Он не видел брата почти год и был поражен тем, как тот изменился. Сеть морщин на его лице напоминала битый фарфор, тускло-серые глаза смотрели устало. И хотя Рикс был на четыре года моложе Буна, выглядел он по меньшей мере на сорок пять лет. Он казался изнуренным и больным. Бун заметил на его висках седину.

— Рикс, — прошептал он. — Боже всемогущий! Что с тобой произошло?

— Я болел, — ответил Рикс, зная, что это не все. По правде говоря, он и сам толком не понимал, что с ним происходит, — приступы стали мучительными и непредсказуемыми, во сне его постоянно преследовали кошмары, и чувствовал он себя семидесятилетним. — Наверное, слишком много работал. — Он осторожно, так как дрожь еще не прошла, пристроился в кресле.

— Слушай, тебе надо есть бифштексы, чтобы улучшить кровь. — Бун выпятил грудь. — Я ем бифштексы каждый день, и посмотри на меня! Здоров, как племенной бык.

— Великолепно, — сказал Рикс. — Как ты узнал, что я здесь?

— Ты звонил Кэт и сказал, что вылетаешь из Атланты, чтобы встретиться сегодня со своим литературным агентом. Где еще, кроме этой старой дыры, ты мог остановиться в Нью-Йорке?

Рикс кивнул. Хадсон Эшер купил отель «Де Пейзер» в 1847 году. В то время гостиница представляла собой великолепное готическое здание, возвышавшееся над простоватыми соседними строениями. Насколько Рикс знал, компания Хадсона Эшера по производству пороха, расположенная близ Эшвилла в Северной Каролине, поставляла огромное количество пороха и свинцовых пуль в Европу через Нью-Йорк.

Хадсон хотел присматривать за посредниками и оборудовал в этом номере на случай внезапного приступа обитую резиной Тихую комнату. Она не менялась с годами и использовалась поколениями Эшеров, в то время как сам номер становился все более безвкусным. Рикс подозревал, что его отец Уолен, когда получил выгодное предложение от подрядчика, все еще оставался единственным владельцем «Де Пейзера». Семья редко покидала Эшерленд, свое огромное поместье, расположенное в двадцати милях западнее Эшвилла.

— Ты не должен работать так много. А кстати, скоро ли выйдет следующая книга? — Бун налил себе еще виски и снова сел. Когда он подносил стакан ко рту, на пальце блеснул розовый бриллиант. — Прошло уже много времени после публикации «Огненных пальцев».

— Я только что закончил новый роман.

— Да? И когда же его напечатают?

— Может, следующим летом. — Рикс даже удивился тому, с какой легкостью соврал.

Бун опять встал.

— Ты должен написать настоящую книгу, Рикс. Про то, что действительно может случиться. Эти дерьмовые ужасы — просто вздор. Почему бы тебе не сделать такую вещь, которую ты с гордостью подписал бы собственным именем?

— Давай не будем снова об этом. — При каждой встрече с братом Рикс вынужден был защищать свой жанр.

Бун пожал плечами.

— Идет. Просто мне всегда казалось, что с людьми, пишущими такое барахло, должно быть что-то неладно.

— Насколько я понимаю, ты приехал сюда не для того, чтобы обсуждать мою литературную карьеру, — сказал Рикс. — В чем дело?