Коварная красота - Марр Мелисса. Страница 25

Она открыла глаза. И на мгновение ей показалось, будто ее кожа светится.

Айслинн моргнула.

От усталости, видно, померещилось.

Сет уселся на другом краю дивана, положил ее ноги себе на колени. Взял со стола стопку листочков.

— Я нашел несколько рецептов чая и настоек, дна состава мазей и припарку. Что попробуем?

— Припарка?

Айслинн села и придвинулась ближе.

Он погладил ее по голове, намотал на палец прядь волос.

— Это такая штука, которую прикладывают к ранам. Как сырое мясо к фингалу.

— Фу, гадость!

Она взяла у него листочки, начала просматривать записи.

Он принялся играть с ее волосами. Водил кончиками пальцев по ключице. Айслинн затаила дыхание.

«Дыши, — велела она себе. Медленно выдохнула, попыталась сосредоточиться на рецептах. — Помни, куда и с кем собираешься идти вечером. Это не игрушки».

Передала очередной листок Сету.

— Вот это нужно настаивать всего три дня…

— Да, но таких, увы, не много. — Он взял рецепт свободной рукой, не переставая второй ласкать ее шею. — Большинство надо выдерживать от семи до десяти дней. Сегодня же поставлю парочку, когда ты уйдешь. Я-то думал, ты разбираешься в них, подскажешь, что лучше.

Айслинн положила всю стопку ему на колени.

— Я родилась с видением. И мама, и бабушка — это у нас семейное. Что-то генетическое, как маленький рост, понимаешь?

— Да.

Он посмотрел на ее руку, которую она не убрала с его колена. Внезапно поднялся и отошел.

— Давай испробуем мазь. Ее приготовить быстрее всего.

Она тоже встала, подошла вслед за ним к кухонной стойке. Он выложил на стойку травы, несколько мисок, нож и белую глиняную посудину с такой же палочкой. Айслинн взяла палочку в руки.

— Пестик, — сказал Сет.

— Что?

— Это пестик. — Насыпав какой-то травы в белую посудину, он протянул руку. — Дай-ка.

Айслинн, передавая пестик, заметила, что Сет старается к ней не прикасаться.

Он толок пестиком траву, потом пояснил:

— Вот так это делается, — и вручил ей ступку. Указал на пустую хлебницу. — Размельчишь — высыпай сюда. Это зверобой.

— Хорошо.

Айслинн принялась толочь травку с непривычным запахом.

Сет тем временем набрал воды в кастрюлю, поставил на огонь. Вынул из шкафчика еще две кастрюли.

— Мы так и не обсудили, чем займемся, когда все кончится, — сказала Айслинн и бросила на него робкий взгляд.

Ей хотелось понять, что все-таки значат для Сета их отношения, но спросить было страшно. Вдруг рассердится?

— Да? — Голос его звучал вовсе не сердито. Скорее взволнованно.

— Ты вправду хочешь… э-э-э… сходить со мной куда-нибудь? Или просто так говорил?

— А ты чего хочешь?

Он отнял у нее ступку, притянул Айслинн к себе.

— Пообедать вместе? Сходить в кино? Съездить на побережье в выходные?

— В выходные? Не слишком ли ты торопишься? — Она положила руки ему на грудь, чуть отодвинулась.

— Наоборот, хотелось бы прибавить шагу. — Он наклонился, почти коснулся своими губами ее губ. — Но я держусь.

Сама не зная, что делает, она легонько укусила его за нижнюю губу.

И они снова начали целоваться. Медленно, нежно, не так, как в первый раз, но еще слаще.

Что-то изменилось. После ее рассказа о том, что она встречается с Кинаном, и до вопроса о том, что будет дальше. Руки Айслинн скользнули под его рубашку, коснулись колечек на груди. Препятствия, разделявшие их, вдруг утратили смысл.

Все-таки она дошла до черты, которую нельзя переступать… при этой мысли Айслинн чуть не рассмеялась.

— Сет! Ты дома?

Дверная ручка вдруг задергалась.

— Эй, мы знаем, что ты там! — крикнул Митчелл, один из отставных поклонников Лесли. В дверь громко постучали. — Открывай!

— Не обращай внимания, — шепнул Сет на ухо Айслинн. — Может, уйдут.

Ручка задергалась снова.

— Нет, лучше, наверное, открыть. — Айслинн высвободилась, голова ее кружилась. — О чем мы думаем…

— Я думаю о тебе, Эш, уже давно. — Сет обхватил ее лицо руками. — Но одно твое слово, и мы остановимся. Темп задаешь ты. Я не буду на тебя давить. Никогда.

— Я знаю. — Она вспыхнула. Говорить об этом было трудно, куда легче оказалось уступить соблазну. На удивление легко. — Но я ни в чем пока не уверена.

Он снова обнял ее, погладил по голове.

— А мы и не спешим.

— Верно.

Айслинн кивнула, ощутив разом облегчение и разочарование. Так хорошо было забыть, хотя бы на время, о выдержке, о логике, обо всем, что следовало и чего не следовало делать. Соблазн — лишком мягкое слово.

Тихо и твердо Сет произнес:

— И помни: легких отношений я не хочу.

Айслинн не ответила. Не смогла.

За дверью завопил Джимми:

— Да открывай ты наконец! Холодно!

Сет заглянул ей в лицо.

— Не молчи, я нервничаю. У нас все в порядке?

Она кивнула.

— Опять сбежать не собираешься?

Сердце у нее заколотилось.

— Нет. Совсем наоборот.

Он погладил ее по щеке, коснулся пальцем губ, не сводя с нее пристального взгляда.

— Я не настаиваю.

Айслинн спрятала лицо, прильнув к его груди.

— Мне нужно подумать. Если мы… будем вместе, я боюсь, мы потеряем то, что у нас есть сейчас.

— Не потеряем, но… — Он громко сглотнул и закончил: — Спешить незачем. Я никуда не денусь.

В дверь снова постучали, и Сет отпустил Айслинн. Одернул рубашку, поправил еще что-то, повернувшись спиной. Потом подошел к двери и распахнул ее настежь.

— Кто тут?

— Боже, ну и холодрыга! — В дом ворвался Митчелл.

За ним вошел Джимми, еще один знакомый парень, закончивший школу в прошлом году. А следом явились три девушки, которых Айслинн прежде не видела.

Она вернулась к стойке и снова принялась толочь траву. Джимми замер и уставился на нее с широкой ухмылкой.

— О… привет, Эш.

Айслинн подняла ступку в качестве приветствия. Губы у нее припухли, волосы наверняка были растрепаны. Любой дурак догадается, что здесь происходило.

Чем болтать с гостями, лучше уж делом заняться. Она пересыпала растолченную траву в хлебницу, наполнила ступку заново. Застучала пестиком.

Джимми подтолкнул Сета.

— Эй, что случилось с правилом «В дом приходят только друзья»?

— Эш — мой друг. — Сет взглянул на него, прищурившись. — Единственный друг, для которого дверь открыта всегда.

Джимми, ухмыляясь, подошел к Айслинн, заглянул в ступку.

— Ну-ка, ну-ка, что тут у тебя? — Поднял хлебницу, понюхал растолченный зверобой. — Нет, это я курить не буду.

Он был утомительно болтлив, а Митчелл и того хуже — он стал совсем невыносим после того, как Лесли поведала всем и каждому, что любовник из него никакой.

Митчелл выставил на стойку упаковку с шестью банками пива.

Девушки столпились вокруг удава — правда, на почтительном расстоянии, близко подойти побаивались. Все три были одеты слишком легко даже для лета, не только для осени: в коротких юбочках и декольтированных блузках. Три?..

Айслинн перевела взгляд на Джимми, бесцеремонно выгребавшего из кастрюли остатки макарон.

— Мне казалось, я всех предупредил, что хочу несколько дней побыть один. — Сет высыпал растолченную траву в кипящую воду, включил таймер. — Эш, плеснешь туда оливкового масла, когда закончишь?

Она кивнула.

— Один? — ухмыльнулся Митчелл. — Не похоже, что ты сидел в одиночестве.

— Сидели мы вдвоем. — Сет поднял бровь, многозначительно взглянул на дверь. — И не прочь продолжить.

— Нет уж! — Митчелл с грохотом накрыл кастрюлю крышкой.

Сет несколько раз глубоко вздохнул.

— Что ж, раз пришли, поставьте какую-нибудь музыку.

Одна из девушек подошла к Джимми, приобняла его. Сказала:

— Вообще-то мы собирались позвать тебя с собой.

Другая, отвернувшись от удава, уставилась на Сета, и в этот момент Айслинн увидела крохотные рожки, выглянувшие из ее волос, и сложенные за спиной кожистые крылья.

Как она вошла сюда? Как сохранила личину?!. Среди такого количества стали на это способны только сильнейшие представители волшебного народа. Правило, которое утешало и поддерживало Айслинн всю жизнь…