Порочная страсть - Бэрд Жаклин. Страница 2

Машина двигалась вниз по крутой, обрамленной рядами деревьев дороге, когда ей пришло в голову, что она даже не знает, в какой гостинице они остановятся. Повернувшись к Стефано, она спросила:

— Вы не сказали, где мы будем жить в Палермо? — Затем добавила:

— Как будто уже должны были доехать.

— Разве не сказал? Мы остановимся не в Палермо, а… на вилле у друга. Вам понравится. Там есть плавательный…

Хэлин так и, не услышала конца фразы — у нее захватило дыхание при виде того, что открылось их взору. Машина свернула в сторону и остановилась у длинного белого здания, врезанного в склон холма и обращенного фасадом к уютной лагуне. Более очаровательного дома она в своей жизни не видела.

Выйдя из машины, она буквально застыла с раскрытым от изумления ртом. У виллы было три яруса. Фасад украшали мавританские арки, поддерживающие террасу и верхние этажи. Общее впечатление было ошеломляющим — в лучах солнца будто светились ленты белых кружев. На плите, укрепленной на фасаде первого этажа, был отчеканен год постройки, но у виллы еще не было названия. Не оставалось никаких сомнений: здание только что построено. Сад террасами сбегал вниз, роскошные островки живописной растительности упирались в высокую каменную кладку у моря. Искусно выполненная калитка из кованого железа вела к небольшому песчаному пляжу.

Что-то знакомое почудилось ей в этой картине, но она не успела задуматься — Стефано взял ее за руку и увлек в дом. Просторный холл заканчивался полукруглой мраморной лестницей. Радовал глаз узорчатый пол, выполненный из отполированной до зеркального блеска зеленовато-бежевой мозаики с темной инкрустацией. Через полуоткрытую дверь она мельком увидела столовую, отделанную элегантными панелями. И вот уже Стефано представлял ее маленькой полной женщине, одетой, как здесь принято, во все черное.

— Это София, жена Томмасо и здешняя экономка.

Хэлин приветливо кивнула ей и была вознаграждена ослепительной улыбкой, открывавшей самый внушительный ассортимент искусственных зубов, какой только она видела в своей жизни. Он должен незамедлительно покинуть ее, продолжал извиняющимся тоном Стефано, но у Софии готов для нее ланч, а если ей что-нибудь понадобится, достаточно дать знать об этом. Не дав Хэлин возможности задуматься над сказанным, он повернулся и исчез.

Ничего не оставалось, как послушно последовать за Софией вверх по мраморной лестнице в апартаменты, которые должны были стать ее резиденцией на все время пребывания. Хэлин изрядно смутила та поспешность, с какой все произошло, и она была рада присесть на минутку на кровать, чтобы попытаться осознать случившееся.

Решенная в двух цветах — белом и золоте, комната выглядела великолепно. Кровать, обрамленная четырьмя высокими колоннами, была задрапирована тончайшим белым кружевом с покрывалом из той же ткани. Высокие арочные окна вели на террасу, которая тянулась вдоль всего фасада здания.

Урчание в животе напомнило Хэлин, что она давно не ела. Встав, она направилась через спальню к другой двери и, открыв ее, оказалась в ванной комнате. Та также была декорирована белым с золотом. Сбросив с себя одежду, она быстро приняла душ, затем обернулась на манер индонезийского саронга большим мохнатым полотенцем и вернулась в спальню.

Открыв чемодан, она извлекла крохотное белое бикини, натянула на себя и быстро накинула сверху коротенькое пляжное платье. Потом распустила пучок волос и заложив пряди за уши, стремительно спустилась вниз.

София ждала ее в холле. Она провела Хэлин через боковую дверь во внутренний дворик. Под большим зонтом был сервирован стол на одну персону. Меню холодных мясных закусок дополнял свежий салат. Рядом стоял графин, наполовину наполненный вином. Поблагодарив Софию, Хэлин уселась за стол и с аппетитом принялась за еду.

К тому времени, когда она управилась с ланчем и выпила пару рюмок вина, она полностью расслабилась и ее стало клонить ко сну. Бассейн был всего в нескольких шагах от дворика. Круглый и окруженный садовой мебелью, он выглядел заманчиво.

Направившись к бассейну, она стянула с себя платье и бросила его на ближайший столик. Затем со вздохом уми-1 ротворения расположилась в удобном шезлонге.

Еще не проснувшись до конца, Хэлин хлопнула себя по ноге узкой ладонью: какое-то насекомое, наверное, решило прогуляться по бедру. Ее ресницы дрогнули, не хотелось открывать глаза: вот опять что-то! Наконец, глаза широко распахнулись, юное тело чувственно потянулось, купаясь в неге послеполуденного солнца, рука снова почесала бедро.

Она рывком села. Это было не насекомое, а чья-то рука! Она мгновенно проснулась. Наверное, это Стефано решил разыграть ее.

— Стефано, ведите себя… — Хэлин запнулась, будто пораженная громом. Она изумленно воззрилась на человека, возвышавшегося над ней.

Перекрывая солнце, рядом стоял гигант — во всяком случае так это казалось снизу, из шезлонга. Она не могла рассмотреть его лицо, но уже по телосложению было видно, что это не Стефано. Затем он сделал движение в сторону, и ее глаза распахнулись еще шире.

Пряди густых черных с проседью волос небрежно ниспадали на широкий лоб. Длинные волосы вились, касаясь сзади воротника. Верхние пуговицы шелковой рубашки были расстегнуты, обнажая широкую, покрытую золотистым загаром, заросшую грудь, треугольником сужающуюся к тонкой талии. Черные брюки туго обтягивали каждый изгиб его узких бедер, мускулистые ноги словно рвались из-под эластичной ткани. Он стоял руки в карманы, будто современное воплощение языческого бога.

Он не был красавцем в общепринятом смысле слова, но мощь его натуры сквозила в каждой черточке лица. Черные брови дугой выгибались над темными глазами с несколько тяжеловатыми веками. Нос был прямой, но довольно большой; четкие бороздки прорезали загорелую кожу от крыльев носа к углам рта; губы казались твердыми, нижняя чуть-чуть полнее — свидетельство чувственной натуры.

Судорога страха пронзила тело Хэлин, когда она узнала незнакомца и впервые заметила грубый шрам на его виске. Карло Манзитти! Она зажала рот рукой, подавляя вырвавшийся крик… Нет, не может быть!

Его голос, низкий и резкий, рассек напряженную тишину.

— Итак, Хэлина, мы встретились вновь. Много воды утекло.

При первых звуках его голоса она поняла: ее самые страшные кошмары начинают сбываться. Как можно было забыть его? — подумала она, пытаясь стремительно вскочить с шезлонга. Единственной мыслью было бежать, но она опоздала. Сильные бронзовые руки оплели ее и, подняв, поставили на ноги. Его темное лицо уже было рядом, его губы накрыли ее рот почти в зверином поцелуе. Калейдоскопические картины прошлого пронеслись вспышками в ее сознании. То, что она так долго и мучительно старалась вычеркнуть из памяти, вдруг вновь нахлынуло и стало терзать ее.

Его руки чувственно ласкали ее почти обнаженное тело, свободно блуждая от плеч и ниже, к бедрам. Хэлин, застывшая в шоке, не оказывала никакого сопротивления. Его губы атаковали ее рот, размыкая его силой и открывая путь вторжению языка. Сильная рука обвила ее бедро, скользнула по плоской полянке живота, пальцы жадно рвались сквозь тонкую ткань бикини.

В его объятиях Хэлин потеряла контроль над собой, ее била дрожь. Его интимное прикосновение вызвало приступ страха, вернувший ее к действительности. Она рванулась прочь от него, закидывая назад голову и стараясь избежать его ищущего рта.

— Нет, нет! Пожалуйста, — вскрикнула она. Ее мольба, кажется, достигла его сознания. Темные глаза сузились, разглядывая ее искаженное от ужаса лицо. Затем хриплым от ярости голосом он проскрежетал:

— Я ждал этой минуты два года и теперь ты не остановишь меня.

Хэлин не помнила себя от страха, давно усмиренные чувства вновь проснулись в ее теле. Казалось, ее сердце бешено стучит в его грудь — так крепко он прижал ее к себе.

— Ты ведь не думала, что я так просто позволю тебе уйти от меня, не так ли, Хэлина? Должна бы знать: с тем, что мое, я не расстаюсь. А ты моя, не так ли, сага? — растягивая слова, произнес он.