Порочная страсть - Бэрд Жаклин. Страница 4

Хэлин вся сжалась от этих слов, проникнутых явным сарказмом. Но Карло был прав. Легкость, с которой она получила работу, даже не окончив курс в колледже, слишком бросалась в глаза, чтобы быть правдой. Во время собеседования Стефано обронил: «Он сказал мне, что вы очаровательны», потом пытался скрыть свой промах, ссылаясь на плохое знание языка, хотя его английский был почти безупречен. В первую же неделю своей службы она выяснила, что фирму только что приобрел новый хозяин, и никто не знает, кто именно. Все это было подозрительно, на что она не обратила тогда внимания. Она взглянула на Карло. Неужели он действительно пошел на все эти ухищрения? Теряясь в сомнениях, она поинтересовалась:

— Значит, конференция в Палермо — выдумка?

— Наконец-то до тебя начинает что-то доходить. — Искра триумфа сверкнула в глубине его темных глаз. — Нет никакой конференции, сага, — со значением произнес он, растягивая слова. Ты здесь в полной моей власти и исключительно ради моего услаждения. Так что не теряй времени даром, не обманывай себя на этот счет. Это моя вилла, а ты моя…

Он сделал паузу, подбирая слово с преувеличенной тщательностью.

— Как бы получше сказать? Моя гостья — пока. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой беззащитной. Этот человек ненавидел ее семью, она знала это и в глубине души понимала, что, возможно, у него есть на то основания. Его горящий взгляд не отрывался от ее зардевшегося лица. Он напоминал какого-то хищника джунглей со своей добычей, и этой добычей была она сама…

Их разделяла тишина, напряжение нарастало. Наконец, ее издерганные нервы не выдержали, и она была вынуждена заговорить.

— Зачем, Карло? Зачем ты заманил меня сюда? Мы не виделись почти два года. — Хэлин умолкла, ожидая ответа, но один взгляд на ледяное выражение его лица заставил ее продолжить с запинкой:

— Я-я знаю, мы расстались б-бур-но. — Яркая картина их последней встречи всплыла в ее памяти. — Я была нужна тебе, чтобы отомстить отцу и Марии, но они теперь ушли из жизни, так что у тебя нет более причины их ненавидеть. — Еще не договорив последнего слова, она поняла, что совершила ошибку.

— Нет причины, говоришь! — в его темных глазах вспыхнул гнев. — А то, что ты бросила меня после всех своих обещаний, всех этих ахов-охов, твоих признаний в любви, разве этой причины недостаточно? — произнес он с издевкой.

Хэлин ломала тонкие длинные пальцы, потрясенная той горечью, которую она ощутила в его словах.

— Потерять одну ridanzata, из-за твоего отца — само по себе оскорбление, но двоих… Я сицилиец, ты должна была помнить об этом. Тебе повезло, что отец так быстро увез тебя из страны. — Его зубы обнажились в гримасе, пародирующей улыбку. — И тебе все еще везет, потому что я решил держать тебя при себе.

Она на миг закрыла глаза, глухие удары в голове нарастали с каждой минутой. Его слова потрясли ее до глубины души. Собрав всю волю, какая у нее только была, Хэлин заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. — Держать меня, Карло! Что ты имеешь в виду? — удалось ей спросить наконец удивительно спокойным голосом.

— Что я имею в виду? Думаю, ты прекрасно понимаешь. Ты подаришь мне то, что Мария подарила твоему отцу.

— Не понимаю тебя.

— Моя дорогая Хэлина, — протянул он надменно. — Не так уж ты наивна, как хочешь казаться. У тебя есть маленький братец.

— Да, есть, но какое это имеет отношение?.. — озадаченно спросила она, пытаясь сообразить, чем ее сводный брат мог заинтересовать Карло Манзитти.

Его темные брови насмешливо взметнулись. — То есть ты предпочитаешь изображать наивную невинность. Очень хорошо, я объясню. — По его тону было ясно, что он убежден: она нарочно прикидывается такой бестолковой. — Мой отец старый и довольно больной человек. Он мечтает женить меня, чтобы сыновья продолжили наш род. Вполне естественная мечта, согласись. Если бы Мария осталась здесь вместо того, чтобы сбежать с твоим отцом, она бы родила мне ребенка.

Затем он цинично добавил:

— И, возможно, была бы сегодня еще жива. Однако здесь теперь ты — и в высшей степени в этом смысле подходишь мне.

— Как ты смеешь так говорить? — зеленые глаза Хэлин сверкнули. — Папа и Мария любили друг друга, чувство, о котором ты и представления не имеешь! Потом эта трагическая катастрофа… — На последнем слове ее голос сорвался. Ком встал в горле. И все же она сумела овладеть своими чувствами. Это было тем труднее, что она понимала: в его последнем утверждении есть доля правды. Решительным голосом она продолжала:

— Я не знаю, в какую игру ты играешь, Карло, и не хочу знать. Я уеду отсюда при первой возможности. — Гнев придал ей сил восстать против него, дать ему понять, что она уже не та восемнадцатилетняя девочка, которую он подчинял себе просто строгим взглядом.

Карло медленно поднялся с кресла, и, повернувшись, пошел назад к вилле, бросив через плечо:

— Меня ждет работа. Мы продолжим этот разговор позднее. Советую пойти в свою комнату и отдохнуть. А насчет того, чтобы уехать — забудь об этом. Никуда ты не уедешь.

Только когда он подошел к дому, Хэлин заметила Софию, стоявшую у входа на террасу. Так вот почему Карло неожиданно предоставил ее самой себе.

Хэлин взяла свое платье и оделась. На секунду ее охватило дикое желание повернуться и бежать. Куда угодно, только бы подальше от него, сказала она себе. Но потом также быстро отказалась от этой мысли и заставила себя подойти к ситуации более трезво. Начать с того, что она плохо представляла, где находится вилла. Из аэропорта они ехали не через Палермо, а сельскими дорогами. Смутно припомнив географию острова, она предположила, что лагуна должна быть где-то рядом с заливом Кастелламмаре. В любом случае это ничего не меняло, так как она была не в силах отправиться в долгий путь к ближайшему городу. Жара уже начинала сказываться, ноги дрожали, и если не уйти сейчас в свою комнату, она просто рухнет.

Карло в холле говорил по телефону, прислонившись к стене с небрежной элегантностью. Хэлин метнулась мимо него к лестнице, бросив настороженный взгляд из-под опущенных ресниц.

— Постой, Хэлина.

Она остановилась, одна нога уже на первой ступеньке, не зная, разговаривать с ним или нет.

— Мы ужинаем сегодня с моим отцом, будь готова к восьми тридцати, — скомандовал он, затем продолжил свой телефонный разговор.

Она поднялась по лестнице, так и не ответив. Внутри у нее все возмущалось самонадеянностью этого человека. С чувством огромного облегчения она, наконец, закрыла за собой дверь спальни. События дня, особенно последнего часа, выжали из нее все соки. Она села на кровать и обвела равнодушным взором очаровательную комнату, которая так восхищала ее всего несколько часов назад.

Если по-честному, то Хэлин должна была признать, что у человека там, внизу, были некоторые основания относиться к ней недобро. Два года назад она обещала выйти за него замуж. Они даже вместе выбрали кольцо. Потом, спустя несколько дней, сбежала от него. Она не ожидала, что встретится с ним когда-нибудь снова, и теперь ума не могла приложить, что же ей делать. Его рассказ об автомобильной катастрофе в ту ночь, когда она его бросила, мягко говоря, не улучшил самочувствия. Мысль о том, что раненый Карло лежал один на дороге, а она была косвенно повинна в этом, наполняла ее ужасом.

Хэлин бросилась на кровать, прикрыв рукой глаза — жест полнейшей беспомощности. Воспоминания, которые она с таким трудом старалась забыть, предательски ожили, чтобы вновь преследовать ее.

Было лето, когда она окончила школу. Вся семья выехала на каникулы на виллу, находившуюся в получасе езды от Рима. Отца там чаще всего не бывало — всю неделю он читал лекции или посещал места раскопок, возвращаясь на виллу лишь на уикэнд. Мария, Андреа и она сама проводили большую часть времени у плавательного бассейна в состоянии милого безделья.

Каникулы уже приближались к концу, когда из Англии позвонили и сообщили результаты экзаменов, которые еще раньше сдала Хэлин — ее приняли в университет. Мария решила, что на следующий день, в четверг, они отправятся в Рим за покупками, чтобы отпраздновать событие.