Натуральный обмен (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна. Страница 6
— Кроме того, — подмигнул мне Леонер, — два часа — это уйма времени.
Да уж, не переживай, Андрюша, в случае чего, тебя всего лишь разрубят на четыре куска, всего и делов…
***
— Все запомнил? — спросил меня Мельвидор.
Я пожал плечами, причем пожимать их в Эридановом наряде было не слишком-то удобно, но я воздержался от комментариев, потому что в прошлый раз (этак в сто двадцать пятый) Леонер пообещал, что нарядит меня в свою рясу, если я продолжу бастовать. Странный он для монаха, злой…
Запомнил я на самом деле далеко не все из того потока информации, который на меня вылили Мельвидор и Леонер, потому что ее было слишком много, а я никогда не был прилежным учеником.
Что я усвоил, так это то, что Карадена — древнее могущественное государство, играющее не последнюю роль на политической арене этого мира. Состояла Карадена из Столичного Округа и восьми провинций, носящих цветные названия: Алая, Янтарная, Лазурная, Лиловая и так далее. Во главе каждой провинции стоял наместник, назначающийся обычно королем, выборов в этом мире не знали априори.
Что же касается Столичного Округа, в нем обреталась королевская семья и министры. На протяжении долгой истории Карадены одиннадцать министров были помощниками короля, отвечающими каждый за свое ведомство, но слово короля всегда имело решающее значение, и он мог одним взмахом руки отменить любое решение, принятое министрами. Однако из-за того, что несчастье с моим отцом, а следовательно, и с королем Лергиусом случилось, когда Эридану было всего семь, министры поднялись на новый уровень своих возможностей. Все последние десять лет именно они, а не наследник, управляли государством. Это не изменилось и по достижению принцем совершеннолетия, которым здесь считалось наступление пятнадцати лет.
Насколько я понял, за эти годы министры полностью взяли власть в свои руки, определив для принца Эридана роль ширмы. По факту, он всего лишь подписывал своей рукой решения, принимаемые ими, при этом совершенно не возражал против такого порядка и, как нехотя признал Мельвидор, серьезно политикой не интересовался. Как может наследник престола не интересоваться тем, что происходит в его королевстве, лично мне было не понятно, но это был не мой мир, а потому я решил никого раньше времени не осуждать. Возможно, министры так хорошо управляли государством, что Эридану просто-напросто не было причин применять свою власть.
— Послушай меня, — снова заговорил волшебник. — Естественно, я не могу за столь короткий срок многое тебе объяснить. Но мы не можем тянуть. Всем было объявлено, что принц заболел, а потому несколько дней не выходит из комнаты, само собой, что Эридан не может появиться бодрым и здоровым на встрече с наместниками. Это выглядело бы подозрительно, поэтому-то ты и появишься на сегодняшнем ужине с министрами. Если не будешь знать, что сказать, просто не отвечай, скажись все еще больным. Но запомни главное, лучше промолчи, чем скажи глупость. Ты меня понял?
Я устало вздохнул.
— Понял.
Честно говоря, я предполагал, что все будет веселее и интереснее. Сейчас же, видя, как нервничают мои проводники, я начинал нервничать сам. Кроме того, угроза четвертования все еще не шла у меня из головы.
— И ничего не бойся, мы будем рядом, — мягко напомнил маг.
— И не спустим с тебя глаз, — в свою очередь вставил монах.
Я закатил глаза.
— Да понял я, понял. Хватит меня запугивать! — если Мельвидор разговаривал со мной как с человеком, то Леонер только и делал, что грозил мне всевозможными карами Господними.
— Тебе нужно продержаться всего три дня, — подбодрил меня маг. — Всего три, и мы вернем тебя домой.
— Ладно, — мои плечи опустились, — три так три, — в конце концов, я сам, добровольно, во все это влез, силой меня никто не тащил, так что идти на попятные было поздно.
В этот момент по замку пронесся звон. Я вздрогнул. Тьфу ты, прямо как школьный звонок.
— Ужин, — провозгласил Леонер, — пора поторапливаться.
— Запомнил, как пользоваться нашими столовыми приборами? — еще раз уточнил Мельвидор.
Как тут не запомнишь, если тебе талдычат об этом целый час?
— Запомнил, — вздохнул я. — Но все равно не понимаю, если вы маг, почему нельзя внести мне все эти знания магически?
— Я уже говорил, — напомнил тот.
— Вы сказали: «нельзя» и закрыли тему, — отпарировал я.
Мельвидор воздел глаза к потолку.
— Вот ведь упрямец… Да потому что голова твоя не грядка, и нельзя в ней копать! — вдруг взорвался он. — Хочешь стать растением? Если я вмешаюсь в твои мыслительные процессы, только десять процентов за то, что твой мозг вообще не сгорит!
Он замолчал с таким видом, будто от его крика я должен был поджать хвост и спрятаться под лавку. С чего бы, интересно? Можно подумать, на меня голос никогда не повышали. Что, мне теперь пугаться или орать в ответ?
— Это можно было бы объяснить сразу, — совершенно спокойно заметил я.
— Ужин, — заторопил монах, — уж опаздывать себе Эридан никогда не позволяет.
Мельвидор повернулся ко мне и сделал рукой жест в сторону двери.
— Прошу, ваше высочество, ужин подан, — у него даже тон изменился, стал важным и одновременно каким-то неприятно заискивающим.
Я поморщился:
— И теперь все будут разговаривать со мной вот так?
— Как же! — ухмыльнулся Леонер. — От министров не дождешься.
Я не успел уточнить, что он имел в виду, потому что волшебник толкнул меня в спину, вынуждая поторопиться.
— Принц, пора! — повторил он все тем же противным тоном слуги, обращающегося к господину.
— Да иду я, иду, — огрызнулся я и тут же получил пятерней между лопаток. — Уй! — рука у монаха, и правда, оказалась тяжелой.
— А ну выпрямись! — прошипел Леонер. — Голову выше, спина прямая, плечи ровные! Мы же репетировали.
— Помню, — простонал я и, наконец, распахнул дверь комнаты, из которой мне до сих пор не позволяли выходить.
Черт, и во что я вляпался?
***
Коридоры замка были темными и отталкивающими. Вместо окон бойницы. На стенах факелы, правда, не зажженные, видимо, помещение освещалось магически. Сыро, пусто и холодно, будто это место необитаемо. Только красная ковровая дорожка на полу как-то не вписывалась в общую мрачную картину.
— И здесь живут люди? — шепотом ужаснулся я.
— Тише, — шикнул на меня монах, — здесь и у стен есть уши.
Я поежился. Воображение мигом нарисовало кирпич с ушами, уши почему-то получились мохнатыми, и я, не выдержав, усмехнулся. Леонер покосился на меня, однако промолчал, хотя было видно, что не я один сдерживался с трудом.
Эридан, наверное, мазохист. Как можно жить в этой крепости, к тому же являясь ее хозяином? Он же принц, еще не коронован, но уже обладает огромной властью, так почему же он не отдаст приказ перестроить эту уродливую коробку к чертовой матери?
— Осанка, — шепотом напомнил мне Мельвидор. Странно, я всегда считал, что хожу ровно, но за сегодня меня уже дважды обозвали горбатым. Что ж, запомним…
Мы петляли по коридорам минуты три, но мне они показались вечностью. Никогда не наблюдал у себя признаков клаустрофобии, но здесь у меня было такое чувство, что потолок вот-вот рухнет мне на голову.
В конце одного из бесконечных коридоров послышалась тихая музыка. Я сразу узнал скрипку. Мелодия ничем не отличалась от музыки моего мира, просто, на мой взгляд, чересчур заунывная, будто кто-то не до конца прихлопнул комара, и теперь он пищит, не в силах взлететь.
Двери обеденного зала были резными и ярко расписанными, что по стилю совершенно не сочеталось с виденными мной коридорами. Создавалось впечатление, что Эридан отдал приказ переделать только часто используемые помещения, а об остальном замке решил счастливо забыть.
М-да… Все, что я знал об Эридане, это то, что он выглядит точь-в-точь как я и не любит свое королевство. Не густо… Ах да, я знаю о нем еще кое-что: у него нет клаустрофобии, которая теперь началась у меня.